действия.
***
Металлические рельсовые пути Командной Системы двумя колеями бежали прямо по
оплавленному каменному полу. Они появлялись из перевернутого "U" в одной
стене и исчезали в другой через такое же перевернутое "U" в направлении
ремонтных и обслуживающих помещений. По обеим сторонам станции до самого
потолка ярусами поднимались мостики и площадки. Они давали доступ к двум
верхним этажам поездов, когда те останавливались на станции, объяснил Хорза,
когда Нейсин спросил об этом.
ртом.
снял с себя поддон. - А теперь оказывается, что мне придется трудиться еще
больше!
как лететь к следующей станции на антигравах скафандров. Это медленнее, чем
транзитной трубой, но быстрее, чем пешком. Робот должен был нести Бальведу.
излучения был невысоким; гранит вокруг них немного "светился", но даже без
скафандров серьезной опасности не представлял. - А что?
реакторы, этот гранит и этот взрыв, когда на "ВЧВ" ты выбросил через
вакуум-трубу бомбу... Ну, я подумала, мы могли схватить дозу. К тому же мы
были на мегакорабле, когда Ламм пытался его взорвать. Но если ты говоришь,
что мы в порядке, то все нормально.
беспокоиться.
двумя группами по двум пешеходным туннелям, которые тянулись вдоль главной
линии и транзитной трубы. Они могли даже разделиться еще больше и
отправиться по одному в каждый из шести туннелей, ведущих от станции к
станции. Нет, это, конечно, слишком; зато показывает, сколько у них
возможностей. По отдельности они могли быть лучше расставлены при фланговой
атаке, чем если бы наткнулись на идиран одной компактной группой, хотя в
первое мгновение не имели бы равной огневой мощи. И пока функционирует
датчик массы, шансы найти мозг не увеличатся, а только возрастет вероятность
встречи с идиранами. И все-таки мысль оставаться в туннеле всем вместе
вызывала в Хорзе чувство клаустрофобии. Их могла стереть с лица земли
одна-единственная граната, убить или вывести из строя один-единственный
выстрел из тяжелого лазера.
предложили решить мудреную, но совершенно невероятную проблему.
Йелсон заметила в тонком слое пыли на полу пешеходного туннеля следы,
ведущие к станции "пять". Можно было предположить, что идиране отправились
именно этой дорогой. Но идти вслед за ними или выбрать противоположное
направление? Если они отправятся за ними и ему не удастся убедить идиран,
что он на их стороне, придется воевать.
тем самым они обеспечат энергией и идиран. Не было никакой возможности
ограничить подачу энергии какой-то одной частью Командной Системы. Каждая
станция могла отключить от сети энергообеспечения только свой отрезок колеи,
и токопроводы были проложены так, что какой-то один предатель - или дурак -
был не в состоянии отключить всю Систему. Стало быть, тогда и идиране смогут
использовать транзитные трубы, поезда и ремонтные мастерские... Поэтому
будет лучше, если он их найдет и попытается провести переговоры или уладить
дело тем или иным образом.
туннелями и пещерами, уровнями и шахтами, ответвлениями и объездами,
перегонами и стрелками представлялась ему адской путаницей какой-нибудь
электрической схемы.
чувствовал это по ним. Машина могла свалиться, но ей не нужно спать; и у
Бальведы тоже еще довольно бодрый вид. Но по остальным можно было видеть,
что им уже недостаточно просто посидеть. По их биологическим часам сейчас
время сна, и было бы безрассудно гнать их дальше.
вахте, а он с помощью телесенсора скафандра сможет сканировать окружающее
пространство в поисках малейшего движения. Это должно обеспечить достаточную
безопасность.
Бальведу зашнуровали в латы-кандалы и забаррикадировали в одном из пустых
складских помещений в стороне от перрона. Юнаха-Клосп получил приказ сесть
на один из верхних мостиков и вести себя тихо, пока не увидит или не услышит
что-нибудь подозрительное. Укладываясь спать, Хорза положил телесенсор рядом
с собой, на одну из самых нижних балок подъемного механизма. Он с
удовольствием перемолвился бы словечком с Йелсон, но к тому времени, когда
были закончены все приготовления, большинство, включая Йелсон, уже уснули.
Кто привалился спиной к стене, кто лежал на полу, затемнив смотровые стекла
шлемов или отвернув головы от слабого света скафандров своих товарищей.
Хорза установил телесенсор так, чтобы он подал сигнал тревоги, если заметит
что-нибудь выше определенного минимального уровня движения.
***
если он поворачивался к ним, их глаза выжидали, как мишени, как рты; и эти
рты проглатывали его, и он падал в черный рот глаза, мимо его ледяного края,
мертвого льда вокруг холодного, глотающего глаза, а потом уже не падал, а
бежал, бежал со свинцовой, вязкой медлительностью сквозь костяные пещеры
своего собственного черепа, который медленно растворялся; холодная планета,
пронизанная туннелями. Он ударялся о крошащийся, никак не кончающийся
ледяной вал, пока обломки его не охватили, и он, пылая, снова падал в
ледяной туннель, и пока он падал, из горла холодного льда-глаза и его
собственного рта поднялся звук; от этого ему стало еще холоднее, чем от
льда, и звук сказал:
СОСТОЯНИЕ ИГРЫ: ТРИ
горы. Она только что совершила свой первый настоящий подъем после перелома
ноги. Это была относительно безобидная вершина, и она выбрала самый легкий
маршрут. Но теперь, забравшись наверх и впитывая в себя окружающее, она
пришла в ужас от того, в каком плохом физическом состоянии находится.
Вылеченная кость, конечно, еще немного болела где-то глубоко внутри, но и
мышцы обеих ног тоже ныли, как будто она только что влезла на вдвое более
высокую гору да еще с полным рюкзаком. Потеряла всякую форму, сказала она
себе.
острые лесистые зубцы предгорий и холмистую местность, где чередовались луга
и рощи. Вдали простиралась равнина, на солнце сверкали реки, а границу
образовывали горы, где стояла хижина, ее жилище. Далеко внизу, в долинах под
ней кружили птицы и иногда с равнины долетали вспышки света от движущихся
отражающих поверхностей.
она отключила это гложущее чувство. Фел не собиралась развлекаться; она
поднялась на гору не для того, чтобы только насладиться видом, а преследуя
определенную цель.
дорогу, а потом смотреть, потом думать, потом быть. Во время выздоровления
она в любое время могла подняться сюда на флайере, но не делала этого даже
тогда, когда предлагал Джез. Слишком просто. И быть здесь наверху для нее
тогда совсем ничего не значило бы.
немагическое колдовство, которым она вызывала духов, погребенных в ее
генетически измененных железах.
восстанавливая равновесие, которого не теряла. Шум в ушах - шум ее
собственной крови, медленных приливов дыхания - стал громче, приобретая
странную гармонию. Свет под веками запульсировал в ритме сердца. Она
почувствовала, что хмурится, представила себе, как кожа складывается
морщинами, похожими на холмы, и какая-то ее часть отстраненно подумала: В
этом я все еще не слишком хороша...
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Курылев Олег
Посняков Андрей
Распопов Дмитрий
Афанасьев Роман