сладостей. Столик же, покойные кресла, шкафчик и еще один предмет
обстановки, который Скиф считал диваном, находились на среднем ярусе их
гостиничного номера - балконе четырехметровой ширины, обегавшем
внутренность пузыря по кругу. Тут были еще две такие же кольцеобразные
антресоли - нижняя, занятая Ксенией, и верхняя, где расположился Скиф.
Если пользоваться земными аналогиями, они снимали номер с холлом и двумя
спальнями.
шардисцы были народом более общительным, контактным и менее склонным к
скрытности, даже в самые интимные моменты - скажем, никому не возбранялось
позаниматься любовью на яхте или прямо в море, метрах в пятидесяти от
беззаботно плескавшихся купальщиков. Дом - в понимании шардисцев -
представлял из себя полупрозрачную и слегка вытянутую по вертикальной оси
сферу-пузырь, вдоль внутренней поверхности которой шли кольцевые балконы -
один, два, три или целый десяток, в зависимости от благосостояния хозяев.
Комнаты-балконы, огражденные перилами, соединялись между собой лесенками;
средняя же часть пузыря была свободной и напоминала колодец
двухтрехметрового диаметра. Здесь висели матовые шары светильников, а на
самом дне располагался бассейн - вместе с прочими удобствами.
остальные предметы туалета, коих насчитывалось еще два - босоножки да
невесомые кружевные трусики. Энергия так и распирала ее, несмотря на
танцы, многочасовые блуждания по магазинам, плотный обед и не менее
плотный ужин. Скиф свалил коробки с покупками на диван и, с сомнением
причмокнув, уставился на батарею бутылок. Хватит ли тут огненной влаги,
чтобы вырубить рыжую? Он уже знал, что пьет его спутница крепко - правда,
все вина за обедом и ужином были безобидными, вроде шампанского или сухого
мартини. А про это зелье с островов Теплого Течения дружище Чак выразился
однозначно: глотаешь, будто свежий ветер с гор, а потом...
принялся ждать.
роза. Парик был снят, рыжие локоны изящно распущены по плечам, легкое
платьице сменил столь же легкий халатик - без застежек, на одном пояске.
Он не столько прикрывал, сколько намекал, и Скиф, глядя на стройные бедра
под воздушным полупрозрачным шелком, призадумался, с тоской понимая, что
его будут соблазнять.
дивану, она поворошила среди коробок и пакетов, вытянула футляр с
жемчужным ожерельем, потом раскрыла его. Миг - и отливавшая лиловым змейка
очутилась на шее Ксарин; крупные, с голубиное яйцо жемчужины сияли, как
сорок ярких звездочек на фоне розово-смуглой холеной кожи.
ап'Хенан редкостный лиловый жемчуг подошел бы еще лучше.
заявила Ксения, танцующим шагом направляясь к столу. Она покосилась на
батарею бутылок и тут же всплеснула руками, сделав вид, что лишь сейчас
рубиновый бьортери удостоился ее внимания. - Вы, кажется, решили споить
бедную женщину! С какой целью, мой милый страж?
мешает обмыть.
был наполнен, она склонилась над ним и смочила в вине пару жемчужин.
маленькие крепкие груди. На лице его застыло сосредоточенно-мрачное
выражение.
горного воздуха, пропитанного ароматом цветущих лугов.
вашу сегодняшнюю победу!
серьезным выражением. Не сказать, чтоб его терзали грустные мысли, но вид
он имел весьма печальный. Это являлось первым пунктом его плана, первым
крючком, на который он собирался подцепить рыжую.
Выиграл я, попользуетесь вы, а остальное - фирме! Шефу, шефову помощнику,
ну и... и остальным...
приподнимая брови.
дело с концом!
женщина с лукавой улыбкой сказала:
Как, кстати, его фамилия?
диван. - Ну, к этому мы еще вернемся!
подливая клиентке вина.
клиентка могла отрубиться раньше намеченного срока. Но пока что она
глотала коварный бьортери, как воду.
- Странно! Павел Нилович показался мне таким приятным человеком...
Несколько эксцентричным, но если учесть род его занятий... - Она обвела
взглядом внутренность пузыря, словно намекая на фантастический бизнес
Сарагосы. - По-моему, он... он...
ноздри Скифу ударила сладкая медвяная волна. Был ли то естественный аромат
ухоженного женского тела или благоухание какой-то французской парфюмерии?
В духах, кремах да туалетных водах Скиф разбирался слабо, но на запахи,
как и на многое другое, был памятлив. И сейчас он мог поклясться, что от
прекрасной Ксарин тянет таким же запашком, как от золотистых
амм-хамматских рощ и алой коробочки, подкинутой шефу не то вурдалаками, не
то оборотнями. Бродили в голове у него и еще кое-какие давние
воспоминания, бродили да вдруг и вынырнули на поверхность: Самурай и два
его клиента, супружеская пара, любители покататься на слонах. Имен их Скиф
припомнить не мог, но не сомневался, что от женщины тоже исходил медвяный
аромат, словно от млеющего под жарким солнцем луга.
маячили перед Скифом, как две луны в шардисских небесах. Он не отстранился
- пусть думает, что вино и близость женщины развязали ему язык! Но
информацию - вернее, первостатейную залепуху - полагалось выдавать с
осторожностью, не спеша, сквозь зубы и словно бы нехотя. Вчера он был не
слишком разговорчив, и не стоило пробуждать у рыжей лишних подозрений.
Черт! Довольно любопытное признание! Ну, за такую откровенность стоит
выпить! На брудершафт! Не возражаешь, мой хорошенький денежный мешочек?
поцеловались. Губы у рыжей были теплыми и влажными, скользнувший в рот
Скифа язычок казался змеиным жалом.
посплетничать о своем начальстве! Особенно с женщиной... с красивой
женщиной! - Она куснула Скифа за подбородок и с придыханием прошептала: -
Значит, Павел Нилович - страшный?
страшнее... красноглазый...
спрашивает, куда хочешь попасть?
думала, красавица моя?
повела рукой, обозначив то ли их пузырь, то ли весь благополучный и
гостеприимный Шардис, раскинувшийся за полупрозрачной стеной. - Сон, но
все как наяву... Облучают нас, что ли? Гипнотизируют? А как же мой жемчуг?
- Она тряхнула ожерельем. - Он ведь вернется со мной, да? Но его-то
гипнозом не наколдуешь!
протянул:
Ксения сухо рассмеялась.
ничего не скажу... Но чтобы страшный? - Она приподняла брови и добавила: -
Может, для мыши страшнее кошки зверя нет? В этом-то вся и правда?