могут за нее цепляться, но юные в ней просто купаются.
ощущением песка тем больше, чем больше тот высыхал, Лито размышлял, как
строить беседу. Он замедлил ход. Ветер из-за спины доносил до его
человеческих ноздрей вырабатываемый его вентиляционной системой кислород и
горелый кремниевый запах. Он глубоко вдохнул, вознося свое
многоувеличенное сознание на новый уровень.
отношение к предстоящей встрече было очень сходно к отношению древнего
тореро к первой схватке со своим рогатым противником. У Сионы тоже есть,
образно говоря, опасные рога, хотя Монео и тщательно проследит, чтобы она
не принесла на эту встречу никакого оружия. Лито, однако, должен быть
уверен, что знает все сильные и слабые стороны Сионы. И, где только
возможно, он должен будет создать уязвимые места. Ее надо хорошо
подготовить к испытанию, умело всаженными колючками сковать мускулы ее
психики.
башне, опять вполз на свою тележку и поднялся на суспензорах до самого
портала с выдвижной посадочной площадкой, открывавшегося лишь по его
мысленному приказу. Весь остаток дня он провел наверху, размышляя и строя
планы.
о прибытии Монео.
посадочную площадку. Орнитоптер, скользнув, сложил крылья и мягко сел.
Лито поглядел в сгущающуюся тьму. Сиона выбралась из топтера - и
отпрыгнула в сторону Лито, испугавшись открытой высоты. На ней было белое
облачение поверх черного мундира без знаков различия. Она украдкой бросила
взгляд назад, остановившись на самом краю внутреннего помещения, затем
перевела глаза на тушу Лито, ждущего на тележке почти в центре. Топтер
поднялся и мелкими рывками полетел прочь, в темноту. Лито оставил
посадочную площадку выдвинутой, а дверь открытой.
ощущаю легкий холодок на щеках, когда поворачиваюсь навстречу дующему
оттуда ветерку.
следует за ним Сиона, следя за его перемещением в приглушенном до предела
свете.
полукольцом охватывал башню с юго-востока. Сиона подошла к перилам и
бросила взгляд на расстилавшийся вид.
слышимое лишь ее внутреннему слуху, что-то, находившее отклик в глубоком
колодце ее души. Лито поглядел мимо нее на край Сарьера. Рукотворная
ограничивающая стена казалась сейчас низкой ровной линией, едва видимой в
свете первой луны, восходящей над горизонтом. Своим сверхзорким зрением он
различил далекий караван из Онна, тусклый свет огней от влекомых зверьми
повозок, едущих по высокой дороге в направлении деревни Табор.
которые росли во влажной зоне вдоль внутреннего основания стены. Его
Музейные Свободные выращивали там финиковые пальмы, высокие травы, даже
овощи на продажу. Это не было похоже на прежние дни, когда даже крохотный
бассейн с несколькими низкими растениями, питавшимися от единственного
резервуара и ветроловушки в любом населенном месте, мог представляться
роскошью, по сравнению с открытым песком. По сравнению со сьетчем Табр,
деревня Табор была изобилующим водой раем. Все в сегодняшней деревне
знали, что сразу за ограждающей стеной Сарьера длинной и прямой линией
течет на запад река Айдахо - серебряная сейчас, в лунном свете. Музейные
Свободные не могли взобраться на отвесную внутреннюю поверхность стены, но
знали, что вода за стеной есть. Знала это и земля - обитателю деревни
достаточно было приложить ухо к земле, чтобы услышать отзвук далеких
потоков.
создания, которые в другом мире жили бы в солнечном свете, но здесь на
Дюне, где над ними поработала Колдунья Эволюция, до сих пор зависящие от
милости Сарьера. Лито увидел неясные тени птиц, парящих над водой, куда
они спускались попить, затем донеслись всплески, уносимые рекой прочь.
в его прошлом, истекавшем из него, словно этот поток, стремящийся на юг, к
фермам и лесам. Вода прокладывала путь через покатые холмы, вдоль границ
буйной растительности, заменившей всю пустыню Дюны, кроме этого последнего
единственного места - Сарьера, святилища прошлого.
речное русло через этот пейзаж. Казалось, что так мало времени прошло с
тех пор, даже меньше трех сотен лет.
его взгляд был неподвижно устремлен мимо нее в даль. Бледный янтарный свет
светился над горизонтом, отражение города на дальних облаках. По тому,
откуда исходило свечение, Лито понял, что это светится город Уолпорт,
расположенный теперь далеко на юге, перенесенный в более теплый климат с
сурового севера, где он некогда располагался под низкими косыми лучами
холодного солнца. Свечение города было, как окошко в прошлое. Лито ощущал,
как этот луч проникает в его грудь, прямо через толстую чешуйчатую
мембрану, заменившую человеческую кожу.
над ним.
человеческий рот и легкие были способны дышать как раз достаточно, чтобы
поддерживать в нем остатки человеческого... и разговаривать.
развлекаться разговорами.
лунном свете на ее лице явно отражалось отвращение.
путем", - подумал он. Это было тем характерным, говорящем о сильном
внутреннем ощущении личности, что он старался удержать, улучшая их
скрещиванием. Это.
буду допытываться о ее ничтожном мятеже, об именах ее оставшихся в живых
соучастников."
знаю все о ее прошлой бунтарской деятельности. Монео прочел ей назидание,
черт его побери! Что ж... я в этих обстоятельствах сделал бы то же самое."
отец в это верит.
свобода для маневра."
правда.
уверенное охотничье любопытство, одна из самых отличительных примет
Атридесов.
к тебе. Я испытываю любопытство, кто ты такая.
сегодня я вижу то же самое выражение в твоих глазах.
ее глаза, что позволило вообразить, будто они точно так же полностью
синие, как и его собственные, синева спайсомана. С этим воображаемым
добавлением Сиона обретала занятное сходство с его давно умершей Гани.
Овал ее лица и посадка глаз. Он чуть не сказал Сионе об этом, но затем
подумал, что лучше не говорить.
я чувствовал желудочный голод, - сказал он. - Иногда я принимаю еду. В
основном, мой желудок ее отвергает. Реснички песчаной форели проникли
почти всюду в мою человеческую плоть. Еда стала для меня одной докукой.
Ныне я могу переваривать только сухие вещества, содержащие немножечко
спайса.
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Грабб Джеф
Херберт Фрэнк