большая часть дороги была покрыта двухдюймовым слоем свежего порошка.
Многочисленные кучи снега, отброшенные чистилками, сливались в единую
стену на обочине.
едва ли не два часа назад, возможно и не более полутора часов. Они
запаздывали со следующим рейсом.
встретить снегочистильщиков, прежде, чем уйдет далеко. Если у них большой
дорожный грейдер или солеразбрасывающий грузовик с плугом для снега
впереди, или то и другое, то найдется и микроволновый передатчик. Он
постарается убедить в том, что его история не просто бред сумасшедшего и
заставит их отвезти его в дом, чтобы забрать Хитер и Тоби.
если придется, он просто вынудит их! Бригада сделает полумильную дорожку
до самой двери ранчо Квотермесса чистой, как совесть монашки, пусть и с
саркастическими ухмылками на их лицах с начала до конца. Они веселы,
маленькие защитники Белоснежки, поющие: "Хей-хо, хей-хо, мы выходим
поработать!" Если это все, что он от них хочет, - расчистить? Пожалуйста!
более гротескным и жутким в мрачных объятьях огня, охваченное дымом.
Страшнее, чем когда она могла видеть его ясно. Пришелец приблизился еще на
одну ступеньку. Тихо-тихо. Еще на одну. Он поднимался в пламени с
высокомерием его Величества Сатаны, совершающего ежедневный выезд из ада.
Фернандеса была съедена огнем, но омерзительный демон взобрался еще на
одну ступеньку выше. Теперь он был почти на самой верхней площадке.
долго выставляла лицо и, вероятно, очень скоро оно запузырится от ожогов.
Голодный огонь обжирал потолок коридора, облизывая планки на верху. Ее
положение становилось опасным.
она надеялась. Он достигнет второго этажа и откроет ей свои объятья,
протянет пучок горящих рук, пытаясь обвиться вокруг нее и стать ею.
несколько шагов к коридору к красной канистре с бензином. Подхватила ее
одной рукой. Должно быть, израсходовала три галлона из пяти.
Не просто тлеющая шишка обугливающейся материи, но ослепительная колонна
бурного пламени, как будто их сплетенные тела были сделаны из сухого
трухлявого дерева. Некоторые длинные щупальца извивались и бились, как
кнуты, разбрасывая струи и комки огня, которые падали на стены и пол,
поджигая ковер и обои.
наконец ворвался в комнату. Пес пересек ему дорогу и гневно залаял,
предупреждая о необходимости отступить.
последующая секунда была для Тоби как час, как будто он оказался в
замедленном кино. Спальный альков - как сцена для кукольного спектакля:
совсем чуть-чуть осталось до начала представления. Но вовсе не Панч и не
Джуди готовились к выходу, не Кукла и не Олли, и не один из Маппетов,
никто из тех, кого можно встретить на "Улице Сезам". Было ясно, что
начинающаяся программа не будет веселой, никакого смеха во время этого
странного представления не услышишь. Тоби захотелось закрыть глаза и
загадать, чтобы это, на кровати, исчезло. Может быть, тварь-гость
перестанет существовать, как только забыть о ней? Снова нечто задвигало
занавесками, выпячивая одну из них, словно говоря "Привет, Малыш!" Может,
оно только и живет верой в него, людей, точно так же, как в Тинки из
"Питера Пэна". Так что если закрыть глаза и хорошенько представить себе
кровать пустой, воздух - благоухающий свежеиспеченным печеньем, тогда
этого больше гам не окажется, и ничто не будет вонять. План не был
совершенным. Может быть, это был даже весьма глупый план, но, по крайней
мере, хоть что-нибудь. Он должен что-то сделать или сойдет с ума, потому
что не может сделать больше ни единого шага к кровати, и не потому, что
ретривер блокировал путь, а потому что был так напуган. Просто оцепенел.
Папа ничего не говорил о том, что герои цепенеют на месте. Или о том, что
их рвет. Героев когда-нибудь тошнит? Потому что чувствовал, что его сейчас
вытошнит. Он не мог убежать, потому что убежать - значит повернуться
спиной к этой кровати. Он не сделает этого, не сможет. Это означает, что
закрыть глаза и пожелать, чтобы это исчезло, - это все-таки план, лучший и
единственный. Если бы не то препятствие, что он не мог уже целую вечность
закрыть глаза!
тому, что бы там ни скрывалось. Тоже застыл, не лая. Не рыча и не скуля.
Просто ожидая, оскалив зубы, дрожа от страха, но готовый сражаться.
почти что голая кость в мятой перчатке морщинистой кожи, покрытая
плесенью. Конечно, такое не может существовать, если вы не верите в это,
потому что такое более невозможно, чем Тинки, в миллион раз невозможней.
Пара ногтей все еще сохранилась на гниющей руке, но они почернели и
напоминали блестящий хитин жука. Если он не может закрыть глаза и
пожелать, чтобы это исчезло, если не может бежать, то, по крайней мере,
должен закричать маме, так жалобно, как только может мальчик, которому еще
нет девяти. Ведь в конце концов, у нее автомат, а не у него. Появилось
запястье, потом вся рука с клочками мяса. Рваный, в огромных прорехах,
рукав голубого платья или блузки.
голове, потому что никакого звука с его губ не сорвалось. На мертвой руке
был черный браслет с красными пятнышками. Блестящий. Очень новый. Затем он
задвигался и оказался не браслетом, а жирным червяком, нет, щупальцем,
обернутым вокруг запястья и спрятанным под гниющим мясом, под грязным
голубым рукавом. - Мама, помоги!
времени искать. Мальчик может спрятаться, но не собака. Должно быть,
убежал в свою спальню.
грохот, вой, свист огня.
угол дома, канистра качалась в левой руке. Бензин плескался. Правая рука
свободна. Она не должна быть свободна!
огонь и дым. Она забыла "узи" на полу недалеко от начала лестницы. Двойной
магазин был пуст, но карманы куртки пучились от запасных зарядов. Идиотка.
ощутимого ущерба, только задерживали. Но по крайней мере. "узи" это
что-то, гораздо мощнее, чем жалкий кольт-38 в набедренной кобуре.
Огонь высасывает весь кислород. А горящая, самобичующая нечисть уже стоит
между ней и "узи".
нагруженную всем своим арсеналом. Милая черная леди, умная и добрая, вдова
полицейского, и такая крутая девица, способная справиться с чем угодно. И
Джина Тендеро со своим черным кожаным комбинезоном и "мейсом" с красным
перцем, а, может быть, и нелицензионным пистолетом в сумочке. Если бы они
только были здесь, вместе с ней! Но они далеко внизу, в Городе Ангелов,
ожидая конца света, готовясь к нему, между тем как конец света начинается
здесь, в Монтане.
пола к потолку, темный и закопченный.. Даритель исчез. А через несколько
секунд она ослепнет.
дверь и пересекла порог, появившись из дыма точно тогда, когда он
закричал.
рысцой, как пехотинец под обстрелом. Он не ожидал, что сельское шоссе
окажется таким чистым, поэтому теперь надеялся успеть быстрее, чем
планировал.
и утепленные ботинки, его ногам было холодно, и они леденели с каждой
минутой. Нужно поддерживать в них кровообращение.
напряжения, однако слабая боль не мешала. По правде говоря, он оказался в
лучшей форме, чем ожидал.
футов, иногда и серьезно меньше, он больше не рисковал сбиться с пути и
пропасть. Стены отброшенного снега весьма четко указывали, где проходит
дорога. Высокие столбы по обочине с линиями электропередач и телефонными
Корнев Павел
Маккарти Кормак
Володихин Дмитрий
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей