Ламия даже не успевает дотронуться до своего любимого. Джонни недолго
барахтается в мощной хватке ИскИна; секунда - и хрупкое, красивое тело
Китса разорвано, смято; Уммон прижимает это кровавое месиво к себе, и
останки аналога мгновенно исчезают в оранжево-красных недрах.
хочет укрыться щитом гнева... но находит только горе.
распадается, и на них снова обрушиваются грохот и неоновое безумие
мегасферы.
ногтями и пинает упругую псевдоплоть: - Дерьмовый ублюдок! Ты и твой
сраные дружки-ИскИны! Наш Высший Разум справится с вашим в два счета!"
его, вырвем твои кремниевые кишки!"
псевдоплоть. - Сочинитель обосранный! Бездарь! В тебе нет и крупицы
таланта Джонни. Ты и двух слов не смог бы связать, даже если бы от этого
зависела судьба твоей драгоценной искиновской жопы..."
трескучую бесконечность мегасферы, пропасть без верха и низа, берегов и
дна.
подгоняемая стремительными инфопотоками, Ламия уносится все дальше, но
сквозь буйство здешних стихий ощущает вдалеке свет - холодный, манящий. И
понимает, что ни жизнь, ни Шрайк еще не свели с ней счеты.
запустив скрюченные пальцы в волосы и зажав ладонями уши. Я выпрямился и
посмотрел на архивариуса.
нормально. Голова болит.
сломался: он утверждал, что я вошел в библиотеку восемь часов назад.
оно было липким от пота.
ничего не стоит закрыть архив на час-другой позже. - Он скрестил руки на
груди. - Тем более сегодня. Из-за этой суматохи домой идти не хочется.
кошмарного сна, ИскИна по имени Уммон, Ламии Брон и смерти моего двойника.
- Ах, да, война. Что нового?
Грядет на Вифлеем, чтобы родиться"?
девятисотлетней давности, исписанный моим почерком.
находился только один причудливо украшенный экипаж, изготовленный, судя по
всему, в частной мастерской здесь, на Возрождении.
нефтью.
военными. Тут были... беспорядки. - Это слово, очевидно, не нравилось
маленькому архивариусу, ценившему порядок и традиции превыше всего на
свете. - Знаете что, - подумав, сказал он, - я отвезу к частному порталу.
настоятелем монастыря, посвятившим всю свою жизнь спасению нескольких
обломков античной культуры. Покосившись на старинное здание архива за его
спиной, я понял, что так оно и есть.
Китса могло быть известно его имя.
руку. Помедлив, он пожал ее - на удивление крепко.
технической реинкарнацией человека, чью литературную гробницу мы только
что покинули.
не может ввести в заблуждение имя художника, на чьих руках умер Китс.
отправилась эскадра? Насколько мне известно, возникли какие-то сложности в
связи с отзывом оттуда военных кораблей - там шли ожесточеннейшие бои.
Удивительно, но я только что думал о Китсе и его незаконченном шедевре.
Странно, как накапливаются эти мелкие совпадения.
замок. Дверца поднялась и, сложившись гармошкой, ушла внутрь. Я устроился
в пассажирской кабине, пахнущей сандаловым деревом и кожей. Да, машина
Тайнера, как и он сам, пахла архивами.
и включая двигатель.
новеньким машинам, - запах пластмассы и озона, смазки и скорости, уже
тысячи лет сводящий человечество с ума.
чтобы когда-нибудь инфосфера была так перегружена. Вы только подумайте,
днем я делал запрос по Робинсону Джефферсу, и мне пришлось ждать.
площадью, похожей на ту, где меня сегодня чуть не убили. Архивариус
выровнял машину в нижнем летном коридоре, в трехстах метрах над крышами.
Ночью город был сказочно красив: большинство зданий опоясывали старомодные
светонити, а фонари встречались чаще, чем голографические рекламы. Но
толпы на боковых улочках и скиммеры местных сил самообороны, зависшие над
главными магистралями и площадями терминексов, не исчезли. У электромобиля
Тайнера дважды запрашивали номер: один раз автомат местной транспортной
полиции, второй - человеческий голос с командными нотками.
начинались пожары.
же ученые не прочь пройти пешком несколько кварталов.
Березин Федор
Маккефри Энн
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Прозоров Александр
Каргалов Вадим