как они умирают. Но что нам оставалось делать?
оставалось делать.
заявляю о нашем намерении восстать и образовать новое независимое
государство.
осматривались. С полдесятка тяжелых лазеров Бертонелли сожгли генерала
Цугио и его свиту.
котором расположились чиновники корпорации. Наша колонна раскололась,
большинство направилось в индустриальный парк, где работали почти все
жители Мотоки. Но наши люди бежали беспорядочно. Только несколько
предводителей, по-видимому, знали, что делать. Толпа ошеломленных японцев
осталась сзади. Абрайра крикнула:
привык к повышенной силе тяжести, и небольшая пробежка не утомила меня. Мы
миновали ряд домов; несколько химер ухватились за карнизы, одним гибким
движением взлетели на крыши и дальше побежали по ним; они стреляли по
немногим горожанам, вышедшим поглядеть, из-за чего шум.
толпы, отрезанный от остального мира. Не чувствовал запаха крови и
сожженных волос тех, кто пытался оказать сопротивление и кого мы
расстреливали. Неотчетливо слышал свист стрел и "вуш, вуш!" плазменных
ружей. До меня доходили лишь удивление, страх и гнев на лицах наших жертв,
как будто я вижу японцев в голограмме. В нескольких местах произошли
стычки. Несмотря на сумятицу, наши люди сражались великолепно. Я достал
свой небольшой складной лазер, но ни в кого не стрелял. Мы размахивали
оружием, и большинство от страха не сопротивлялось. Страха оказалось
достаточно. У Мотоки на дежурстве оказалась только сотня вооруженных
самураев, и я видел нескольких из них на холмах, они своими слабыми
лазерами пытались расстрелять наших людей. Из домов выбежало несколько
человек и попыталось отобрать у нас оружие. Их отбросили, как мешки с
бобами, потом расстреляли.
его офицеры о нем знали заранее. Хотя наше нападение происходило
беспорядочно, оно не удивило наших предводителей. И хотя Гарсону не
удалось захватить корабль для возвращения на Землю, самураев он
перехитрил. Я восхищался смелостью Гарсона.
внутрь. Я с удовольствием слышал крики ужаса изнутри и видел испуганные
лица секретарш. Бежал вместе с толпой по мраморным лестницам. Наемники
расстреливали или рубили на куски тех чиновников, кто пытался помешать
нам, и временами коридор бывал просто забит телами.
Завала и я продолжали подниматься вверх, в коммуникационный центр, где
расположена единственная радио- и голографическая станция Мотоки. У
микрофона стоял диктор и что-то отчаянно говорил в него. Мавро схватил его
за руку и швырнул на стену.
окна сцены внизу. Их лица были искажены ужасом, и я взглянул на монитор на
полу, который показывал, что они снимают.
вывели на улицу. Тут же находился в машине Гарсон, его судно висело над
асфальтом бульвара. Мотоки замахал руками и закричал что-то по-японски.
Переводчик, прикрепленный к лацкану Гарсона, передал:
Голова Мотоки раскололась. Мотоки грациозно опустился на улицу.
Символ всех их мечтаний только что превратился в груду окровавленной
плоти. И шок от увиденного подействовал на них, как физический удар. В их
глазах был гнев, и безнадежность, и решимость.
как ее выиграть.
мы продвигались относительно спокойно, но четверо операторов повернулись и
увидели меня.
потом подбежал к окну. Следующие полчаса я провел у окна, потрясенный
увиденным: во всем городе японцы выбегали из домов с криками и
устремлялись к арсеналу. Казалось, все самураи города сразу переоделись в
боевое вооружение. Они нападали без всякого предварительного плана, часто
без оружия. Несколько тысяч самураев вместе со множеством женщин и
стариков участвовали в самоубийственном нападении на арсенал. Они не могли
сравниться с тысячами тяжеловооруженных солдат. Лазеры Бертонелли
прожигали их защиту, как бумажную, а стрелы Уайсиби нарезали их на полосы.
В некоторых местах груды тел японцев достигали двух метров в высоту.
вместе с детьми запирались в домах и поджигали их, и пламя охватило весь
южный конец города. Целые семьи совершали харакири. Но большинство горожан
просто падало на землю и плакало от стыда и гнева.
событий, не подготовилась, но ведь в течение двух тысяч лет японцы не
знали, что такое революция. В обществе, где исполняется каждый каприз
руководителя, невозможно представить себе человека, который ослушается
приказа свыше. Никто не мог представить себе, что мы выступим против
руководства корпорации.
дома в поисках оружия. Тем из нас, кто недавно вышел из криотанков,
поручали побочные задания. Меня вызвали через микрофон в шлеме, и
остальную часть дня я вместе с двумя другими наемниками грузил тела на
подъемник, отвозил их на взлетное поле, где их идентифицировали и
оставляли для передачи родственникам. Выстроилась бесконечная линия
трупов, седовласых стариков с изогнутыми ногами и искаженными болью
лицами, детей с исчезнувшими лицами, домохозяек с ожогами на затылке. Я
сбился со счета после двух тысяч. Трижды за первые полчаса я сталкивался с
такими чудовищно изуродованными трупами, что должен был снимать шлем,
чтобы меня вырвало. Скоро я ослаб, голова кружилась. Вначале мы очистили
улицы перед арсеналом, потом прошли по всему городу. Но всякий раз как мы
очищали улицу, выбегала какая-нибудь старуха с ножом в руке и бросалась на
наших наемников. Я видел это десятки раз. И каждый раз наемники
переговаривались, кричали:
какой-то садистской игрой.
была прекрасна и напоминала свадьбу. В глазах толпы я видел ожидание,
предвосхищение, все ждали харакири. У японцев какая-то искупительная
любовь к самоубийству. Вначале мне показалось это свидетельством из
морального нездоровья, но чем больше я думал, тем лучше видел красоту
такого поступка: в мире, где все подчинены капризам общества, самоубийство
в стремлении сохранить доброе имя становится поступком крайней
самоотверженности. Это крайнее проявление попытки индивидуума полностью
подчиниться обществу. Но в то же время индивидуум тем самым спасается от
общества и его диктата. Ибо самоубийство дает ему почетное место среди
сограждан и одновременно помогает проявить и отстоять свою
индивидуальность.
соответствии с требованиями своей культуры, мне эти требования казались
угнетающими, неестественными и морально отталкивающими. Я считал их долгом
попытаться выйти за пределы своего общества, действовать по-своему, забыть
глупые капризы общества. Но потом я вспомнил, как учил меня Хосе Миранда:
человек, который так поступает, утрачивает надежду на награды, которые
может дать общество. Я поступил именно так и испытал все последствия своей
безрассудности. Если бы я не убил Эйриша, то по-прежнему находился бы на
Земле. И я не был уверен, что смог бы рискнуть снова. И понял, что если бы
был такой старухой, отказался бы от жизни и побежал навстречу ружьям
наемников.
изредка какой-нибудь японец пробирался с работы домой, скрываясь в клубах
дыма, которые выползали из домов, как змеи. Гарсон объявил в наши шлемные
микрофоны, что наша революция совершена в соответствии с Межзвездным
законом Объединенных Наций. Он обратился к послу Объединенных Наций на
борту орбитальной базы ОМП "Орион-4" и получил согласие на вступление в
Объединенные Нации. Это давало нам доступ ко всем финансовым вкладам
корпорации Мотоки на Пекаре, так что мы могли оплатить свою дорогу домой.
Нам нужно только удержать в течение двадцати трех суток Кумаи но Джи,
когда "Харон" будет готов к обратному рейсу. И мы сможем вернуться.
занят, стаскивая трупы к подъемнику.
выбежали из домов и заняли семнадцать пунктов в северном конце города. Они
Посняков Андрей
Березин Федор
Куликов Роман
Бажанов Олег
Лукин Евгений
Роллинс Джеймс