цветные фотографии. - Есть у него волчата, близнецы, уже
заматерели. Один студент, отлынивает от армии, другой
отслужил, маскируется под пролетария. В Ленобласти
окопались...
снимки, почему-то вспомнил собственного отпрыска,
конопатого, бездарного и запойного, вздохнул. - Ну а он что?
подполковник усмехнулся, щекастое лицо его выразило
презрение. - Даже не знает, что детей наплодил. Да,
наверное, и знать не хочет. Хищник, живет по законам
джунглей.
докладывать о проделанной работе - как кого нашел, допросил,
установил. Тяжелее всего было отыскать врачиху, принимавшую
роды у умирающей, угодившей под машину жены Дзюбы. Похоже,
он сам ее и приговорил, чтобы замести следы вчистую. Что с
него возьмешь - зверь.
потирая подбородок, погрузился в раздумье. - Так-с, так-с,
так-с.
лице играл здоровый румянец. Наконец он перестал барабанить
пальцами по столу, встрепенулся, и глаза его молодо
блеснули.
Так мы ему намекнем в нужный момент. Прибежит как миленький
да еще будет хвостом вилять, чтобы шкуры с них не содрали. А
сейчас за ними нужен глаз да глаз, и лучше всего женский.
давайте, выполняйте.
Все валилось из рук, из чтения давались только записки фон
Грозена, в этом Тихомирова не обманула, возвратила оригинал,
присовокупив к нему и экземпляр ксерокопии, - четкой,
чистой, на белейшей финской бумаге, изготовленной явно не на
раздолбанном оборудовании Публичной библиотеки. И когда
c$ " +.al уснуть, снился Тиму черный кот Тихон, парящий над
Ленинградом верхом на единороге Арнульфе и лихо разящий
шашкой-волчком полчища цвергов, нагло оккупировавших
городские пункты приема стеклотары. Уже устала рубить
когтистая лапа бойца, осклиз от мерзкой зеленовато-бурой
крови благородный клинок, а врагов все прибывало и
прибывало...
не прибавляли. И Тим несказанно обрадовался, заслышав скрип
входной двери и четкие, убедительные шаги в крохотном
коридорчике. Эти шаги не могли принадлежать ни Варваре
Ардальоновне, ни Арнульфу, имевшему обыкновение
передвигаться бесшумно.
кровати. - Здорово!
проеме показался черный, плечистый силуэт Андрона.
входя внутрь.
в комнату. - С мамой моей, значит, Новый год встречал? Чаек,
значит, пили, телевизор до гудочка смотрели?..
рассыпались бумаги Тима, глухо брякнула об пол алюминиевая
кружка.
и что?! В ногах теперь у тебя валяться? Прощения просить?
обойти упавший стол. - Я тебя, студент, бить не буду. Я тебя
сразу убью...
стены кубанскую шашку.
отступил к двери, плавно опустил руку в карман кожаного
пальто, так же плавно вытащил. В ладони зловеще блеснула
сталь финки-выкидухи.
проговорил он. - Метну в горло - хрюкнуть не успеешь.
е...еням!
по диагонали, как самурай свою катану, готовый отразить
любой маневр противника.
лося, готовые не на жизнь, а на смерть бороться за красавицу-
важенку.
В сторону, Андрон, в сторону, добром прошу...
противоположный от Тима угол, угодив острием аккуратно в
горло плакатному Брюсу Ли. Ногой пододвинул чудом не упавшую
табуретку, сел. Тим опустил шашку.
Андрон. - Пришел бы, открыто, как мужик, признался - так мол
и так... Что, мы бы с тобой бабу не поделили, что ли?
что говоришь...
признаваться? Что провел ночь с любимой женщиной? С моей,
заметь, женщиной, к которой ты бегаешь тайком и от законной
жены, и от нее самой, прикрываясь моим именем!
долбаных и как звать-то не знаю!
гад!
мне тебя Ленке закладывать? Как ты это себе представляешь?
Мол, извини, дорогая, мы тут с корешем, будучи де-факто на
одно лицо, решили приколоться и тебя, родная, на двоих
расписать. Так? Догадываешься, куда мы после этого будем
посланы? Оба? Андрон крякнул и почесал затылок.
опозданий, с букетом, при параде. А вместо привета - через
закрытую дверь по матери. Открытым текстом.
предупреждала, что к ней какие-то люди приезжают, и взяла
слово десять дней не появляться и не звонить.
будешь?
А ты прибери пока.
спортивную сумку и был таков. Тим вздохнул, поднял
опрокинутый столик, стал собирать рассыпанные по полу
бумаги. За окном плавно скрипнули тормоза.
дверных петель. Привалившись к косяку, дыша тяжело и часто,
стоял Андрон.