(проживающую на площади Золотого Льва номер двадцать семь, второй звонок
справа) весьма благотворное действие: когда она, женщина хрупкого здоровья и
притом ожидающая прибавления семейства, прочла эту статью, с ней сделалась
истерика, и с этого дня она не перестает проклинать инквизицию в назидание
мужу и всем знакомым. Далее мисс Миггс объявила, что всем бесчувственным
людям она советует самим послушать лорда Джорджа, и стала восторгаться его
стойкой преданностью протестантской вере, потом его красноречием, потом его
глазами, его носом, его ногами, наконец всей его фигурой, которая могла бы
служить моделью скульптору для любой статуи - принца или ангела. Целиком
согласившись с таким мнением, миссис Варден остановила взор на копилке в
виде красного домика с желтой крышей и точным подобием дымовой трубы.
Копилка стояла на камине и добровольные жертвователи опускали в нее золотые
и серебряные монеты, а то и медяки. На стене домика красовалась медная
дощечка, весьма похожая на настоящую, с четкой надписью "Союз Протестантов".
Устремив глаза на эту надпись, миссис Варден сказала, что поведение мужа для
нее - источник тяжких страдаций: никогда он не опускает ничего из своих
сбережений в этот храм и только раз потихоньку - как она потом дозналась -
бросил туда два осколка от сломанной трубки. Дай бог, чтобы ему этого не
припомнили на Страшном суде! Да и Долли, к сожалению, так же скупится на
пожертвования и предпочитает тратить деньги на ленты и всякие побрякушки,
вместо того чтобы содействовать великому делу, которое сейчас претерпевает
тяжкие невзгоды. Поэтому она, мать, умоляет Долли (ее отца она уже не
надеется тронуть своими мольбами) следовать прекрасному примеру Миггс,
которая четверть своего жалования швырнула, словно камень, в лицо папе
римскому.
вовсе не стремлюсь, чтобы люди это узнали. Мои пожертвования - просто лепта
вдовицы. Я даю, что имею, - тут Миггс, ни в чем не знавшая меры, разразилась
потоком слез, - но уповаю, что мне воздается сторицей.
Миггс хотела придать этим словам: так как она свои добровольные
пожертвования делала неизменно на глазах у хозяйки, то получала от нее за
свое рвение столько даров в виде чепчиков, платков и других предметов
туалета, что, в общем, вклады в красный домик-копилку оказывались самым
выгодным помещением ее скромного капитала, какое Миггс могла придумать, ибо
они приносили ей семь-восемь процентов прибыли деньгами и по меньшей мере на
пятьдесят процентов повышали ее репутацию и доверие к ней хозяйки.
прослезилась. - Вам нечего стыдиться, ваша бедная хозяйка всецело с вами
согласна.
как хозяин ее ненавидит, что ужасно тяжело жить в доме, где тебя не любят и
где ты ничем не можешь угодить; что она ни за что не хочет, чтобы из-за нее
были раздоры в семье, - совесть ей этого не позволит. И если хозяину угодно
с ней расстаться, то самое лучшее так и сделать, и она надеется, что после
этого он будет чувствовать себя счастливее, и желает ему всяких благ. Дай
бог, чтобы он нашел на ее место кого-нибудь, кто будет ему более по вкусу.
Конечно, добавила Миггс, для нее разлука с такой хозяйкой будет очень
тяжела, но когда совесть ей говорит, что она поступает, как должно, никакие
страдания ее не пугают, и она готова даже на разлуку. Вряд ли она переживет
это, и если ее здесь ненавидят и смотрят на нее косо, то, пожалуй, лучше ей
умереть поскорее, ее смерть будет для всех желанным исходом. После такого
драматического заключения мисс Миггс снова залилась обильными слезами и
принялась громко рыдать.
Варден, отложив нож и вилку.
Креплюсь, насколько могу.
Лучше всего нам расстаться. Не хочу, чтобы в доме из-за меня были раздоры,
ни за что на это не соглашусь, хотя бы мне сулили золотые горы, да еще на
всем готовом, с чаем и сахаром.
была так сильно расстроена мисс Миггс, мы скажем ему по секрету, что она, по
своей привычке подслушивая у дверей, слышала разговор Гейбриэла с женой и
его шутку насчет чернокожего барабанщика. Такая насмешка вызвала целую бурю
злобы в се прекрасной груди, и это-то и было причиной той вспышки, которую
мы наблюдали. Видя, что положение критическое, слесарь, как всегда, сдался,
чтобы восстановить мир и спокойствие в доме.
тебя здесь ненавидят? Я никакой ненависти не питаю ни к тебе и ни к одному
человеку на свете. Утри глаза и, ради бога, не мучь ты нас. Будем все
веселы, пока можно.
этим извинением и считать, что неприятель признал свою вину, утерли слезы и
приняли слова слесаря благосклонно. Мисс Миггс объявила, что она всем желает
добра, даже злейшему своему врагу, и чем больше ее обижают, тем большей
любовью она отвечает обидчикам. Миссис Варден в самых высокопарных
выражениях похвалила ее за такую кротость и незлобивость, а в виде
заключительного пункта мирного договора потребовала, чтобы Долли сегодня
вечером пошла с ней на собрание Союза Протестантов. Это было ярким
доказательством ее предусмотрительности и ловкости: она с самого начала к
этому клонила, но, втайне опасаясь возражений мужа (всегда проявлявшего
смелость и упорство, когда дело касалось Долли), поддержала Миггс, чтобы,
воспользовавшись его невыгодным положением, настоять на своем. Маневр
блестяще удался, Гейбриэл ограничился лишь недовольной гримасой, но не
посмел и пикнуть, так как только что происшедшая сцена служила ему
предостережением.
полкроны в виде награды за великий подвиг добродетели. Миссис Варден, по
своему обыкновению, не преминула выразить надежду, что ее супруг запомнит
урок и впредь будет великодушнее. Обед между тем успел остыть, а бурная
сцена никому не прибавила аппетита, так что обедали, по выражению миссис
Варден, "как подобает христианам".
пошел больше в мастерскую работать. Расположившись поудобнее, с трубкой в
зубах, обняв одной рукой хорошенькую дочку и нежно поглядывая на супругу, он
весь с головы до пят сиял добродушием. А когда пришло время облачиться в
военные доспехи и Долли, вертясь вокруг него с грациозными и
обольстительными ужимками, помогала ему застегиваться, затягивать разные
пряжки и ремешки и, наконец, влезть в теснейший из всех мундиров, когда-либо
сшитых портным, он чувствовал себя самым счастливым отцом во всей Англии.
Долли, обращаясь к миссис Варден, которая стояла перед ним, сложив руки (в
эту минуту и она весьма гордилась мужем), между тем как Миггс держала
наготове его шапку и саблю, далеко отставив руку, словно опасаясь, как бы
это оружие по собственному почину не проткнуло кого-нибудь насквозь. - А все
же, Долли, милочка моя, ни за что не выходи за солдата!
голову, стала завязывать отцу кушак.
сказал добросердечный слесарь. - Он всегда был моим любимцем. Бедный Джо!..
Душа моя, не затягивай так туго!
ниже опустила голову.
приди он тогда ко мне, я, может, сумел бы их помирить. Старый Джон сделал
большую ошибку! Не следовало ему так обращаться с парнем.... Ну, скоро ты
кончишь, девочка?
пришлось стать на колени и начать все сначала.
мог бы, я думаю, выбрать кого-нибудь более достойного внимания, чем твой Джо
Уиллет.
Может, его уже и в живых нет, так будем его хоть поминать добром.
фырканьем выразила ей сочувствие.
всегда примерно и был красивый, славный паренек. Напрасно ты его ругаешь,
Марта.
продолжал слесарь, с улыбкой потирая подбородок. - Да, да! Как сейчас помню
- раз вечером, когда я уезжал из "Майского Древа", он вышел за мной на
крыльцо и стал просить, чтобы я никому не рассказывал, что с ним здесь
обращаются, как с мальчишкой... Не хотел, чтобы у нас дома это узнали. Но
тогда я не понял... "А как поживает мисс Долли, сэр?" - спросил он потом.
Бедный Джо! - с грустью вспоминал слесарь.
заглядывая Долли в лицо. - Ведь она плачет, разливается! Ох, мэм! Ох, сэр!
Верите ли, я, как увидела, так и обомлела, перышком меня теперь сшибить
можно, - завопила эта чувствительная девица, прижав руку к груди, словно для
того, чтобы сдержать сильное биение сердца.
иметь сейчас в руках такое перышко, потом удивленно проводил глазами
убегавшую из комнаты Долли, за которой тотчас последовала преисполненная
Корнев Павел
Каргалов Вадим
Перумов Ник
Херберт Фрэнк
Прозоров Александр
Каменистый Артем