дела.
гостинице.
не по-товарищески, - возразил я.
незачем и говорить "мне кажется"!
отправились к баркасу мистера Пегготи. Мало того, время шло, и его
обхождение становилось все более обворожительным, ибо, как я думал даже
тогда, а теперь уверен, - его желание нравиться, сопровождаемое успехом, еще
более обостряло его способность очаровывать, которую ему не стоило никакого
труда проявлять. Если бы тогда кто-нибудь мне сказал, что это только
превосходная игра, которую он вел ради минутного развлечения, ради того,
чтобы дать выход своей веселости, побуждаемый неосознанным стремлением
властвовать, безотчетной потребностью покорять, завоевывать даже то, что не
имело для него никакой цены, и тут же отбрасывалось прочь, - если бы тогда
кто-нибудь мне это сказал в тот вечер, не знаю, в какой форме выразилось бы
мое негодование.
(если только это было возможно) привязали бы меня к этому человеку, с
которым я шел рядом по темному холодному песку, направляясь к старому
баркасу. Вокруг нас ветер вздыхал и жаловался еще печальней, чем в тот
вечер, когда я впервые появился у порога мистера Пегготи.
пожрать. Вон там я вижу огонек... Это баркас?
инстинкт привел меня в нему.
щеколду, я сделал знак Стирфорту не отставать от меня и вошел.
порог, до нас донеслись рукоплескания, и, к своему удивлению, я обнаружил,
что бьет в ладоши миссис Гаммидж, всегда столь безутешная. Но не одна миссис
Гаммидж находилась в таком необычном возбуждении. Сияло лицо мистера
Пегготи, он хохотал во всю мочь, широко раскинув могучие руки, словно
приглашал малютку Эмли броситься к нему в объятия. Хэм, лицо которого
одновременно выражало изумление, ликование и какую-то неуклюжую
застенчивость, что ему, надо сказать, шло, держал малютку Эмли за руку, как
будто представляя ее мистеру Пегготи. Малютка Эмли, раскрасневшаяся и
смущенная, но обрадованная радостью мистера Пегготи, что было видно по ее
веселым глазам, вот-вот готова была прижаться к груди мистера Пегготи, но
вдруг остановилась (она первая нас увидела). Такова была картина,
представшая перед нами в тот момент, когда мы вошли прямо с холода, из мрака
в теплую, освещенную комнату; на заднем плане стояла миссис Гаммидж и
хлопала в ладоши, как сумасшедшая.
действительно ли только что происходила вся эта сцена. Я очутился в кругу
изумленного семейства лицом к лицу с мистером Пегготи и уже протянул ему
руку, как вдруг Хэм закричал:
перебивая один другого, о здоровье и выражали свою радость и при этом
говорили все разом. Мистер Пеггоги так был горд и так ликовал по поводу
нашего приезда, что решительно ничего не мог сказать, но снова и снова
начинал пожимать руку мне, потом Стирфорту, потом снова мне, ерошил свои
косматые волосы и хохотал так радостно, что весело было на него глядеть.
джентльмена придут ко мне в дом! - говорил мистер Пегготи. - Какой вечер!
Всем вечерам вечер! Эмли, родная моя, поди-ка сюда. Поди сюда, маленькая
колдунья! Вот это друг мистера Дэви. Вот это тот джентльмен, о котором ты
столько слышала, Эмли. Он пришел вместе с мистером Дэви, чтобы тебя
повидать! Это самый счастливый вечер в жизни твоего дяди!
мистер Пегготи взял в свои огромные ладони личико племянницы и, покрыв его
поцелуями, с трогательной гордостью привлек ее головку на свою широкую
грудь, поглаживая по волосам с такой бережностью, которой могла бы
позавидовать и женщина. Затем он отпустил ее, а когда она убежала в
крохотную комнатку, где я прежде спал, он оглядел всех нас, разгоряченный,
задыхаясь от радости.
такие взрослые джентльмены...
Так оно и есть! Мистер Дэви... Взрослые джентльмены! Так оно и есть!
Пегготи, - изволят видеть, в каком я состоянии... Они изволят меня
простить... когда узнают, в чем дело... Эмли, дорогая моя! Она знает, что я
собираюсь сказать... - Тут его восхищение снова прорвалось. - И потому она
скрылась! Мамаша, пойди взгляни, что с ней такое.
жизни! - продолжал мистер Пегготи, усаживаясь с нами у очага. - Вот все, что
я могу сказать! Видите ли, сэр, - прошептал он Стирфорту, - эта малютка
Эмли, которая так разрумянилась, вот сейчас...
видом, и казалось, он так глубоко разделяет чувства мистера Пегготи, что тот
ответил ему, словно он сказал что-то вполне определенное:
мистер Пегготи.
то же самое.
может быть в доме ясноглазая малютка... Я хоть и немудрящий человек, но это
знаю. Ока мне не дочь. У меня никогда не было детей. Но, если бы они у меня
были, я не мог бы любить их больше! Понимаете? Не мог бы любить больше!
примеру, мистер Дэви знал, какой она была. И вы сами видите, какая она. Но
все-таки вы оба не можете знать, кем она была и всегда будет для моего
любящего сердца... Я человек грубый, сэр, все равно что морской еж, -
продолжал мистер Пегготи, - но никто, разве только женщина может понять, что
для меня наша малютка Эмли. И, говоря между нами, - тут он понизил голос, -
эта женщина прозывается не миссис Гаммидж, хотя она и почтенная особа...
дальнейшей речи, и, опустив руки на колени, продолжал:
видел ее постоянно, видел, когда она была малым ребенком, видел, когда она
была девочкой, видел, когда она стала девицей. На взгляд не скажу, что
красавец. Нет! Вроде меня, - можно сказать, грубоват... как бы морской
волк... море его просолило. Но честный малый, и сердце у него, где
полагается быть.
Пегготи, и лицо его выразило крайнее восхищение. - Он взял и отдал свое
сердце нашей малютке Эмли - Он повсюду за ней ходил, он стал ей слугой, он
даже потерял аппетит, и в конце концов я понял, что с ним такое. А что до
меня, так я хотел бы, чтобы малютка Эмли, знаете ли, вышла замуж. Я хотел бы
по крайней мере, чтобы она дала обещание честному малому, а он чтоб имел
право ее защищать. Я не могу знать, сколько проживу и когда помру. Но я
знаю: если однажды ночью буря опрокинет меня здесь, у ярмутских берегов, и в
последний раз я увижу огни города над волнами и уж больше не придется мне
вынырнуть, так мне будет куда спокойней идти на дно, когда я подумаю: "Вон
там на берегу есть человек, на всю жизнь преданный моей малютке Эмли,
благослови ее господь, и с ним она может ничего не бояться, покуда он жив!"
в последний раз с огнями города, а затем, поймав взгляд Хэма, кивнул ему и
продолжал:
большой, да только смущается, как малый ребенок, и все не решался. Так,
стало быть, поговорил я. "Что такое? Он?! - вскричала Эмли- - Он, которого я
так хорошо знаю много лет? О дядя! Я никогда не смогу выйти за него замуж!
Он такой славный!" Тут я поцеловал ее, и вот что я ей сказал: "Ты хорошо
делаешь, моя дорогая, что говоришь напрямик, ты вольна выбирать, ты, говорю
я, свободна, как птичка". Потом я отыскал его и сказал: "Я, говорю, хотел
все уладить, но не вышло. Но вы оба держитесь как раньше, а тебе я скажу
так: "Держись с ней так, как раньше и как полагается мужчине". Он пожал мне
руку и сказал: "Так, говорит, и буду держаться". Вот что сказал. И он в
самом деле держался так, как обещал и как полагается мужчине... Вот уже
минуло два года, а он с ней все такой же, как и раньше, и все у нас шло
по-прежнему.
его рассказа, снова просияло, он опустил одну руку на мое колено, другую -
на колено Стирфорта (поплевав на них предварительно, дабы подчеркнуть
торжественность такого жеста) и продолжал, обращаясь то к одному из нас, то
к другому:
малютка Эмли с работы, и он с ней! Вы скажете: что тут особенного? Верно!
Потому что он охранял ее, как брат, когда темно и когда светло, в любой час.
Володихин Дмитрий
Максимов Альберт
Корнев Павел
Куликов Роман
Бажанов Олег
Пехов Алексей