ворот Тэмпл-Бара сидит теперь мой сын, которого я воспитывал и растил, чтобы
он служил у вас на посылках, исполнял все ваши приказания, бегал по вашим
поручениям и слушался вас беспрекословно, даже если бы вы заставили его
вверх ногами стоять. Так вот, ежели бы оно так было, а я, сэр, не говорю
этого (потому как я не хочу вилять), я бы осмелился вас покорнейше просить
за моего сына, позвольте ему занять место отца, чтобы он мог стать опорой
своей матери, и не губите, сэр, его отца, дайте ему искупить свою вину и
стать исправным могильщиком, чтобы он на совесть закапывал то, что ему
случалось откопать - ежели с ним такое случалось, - и мог бы поручиться,
что, уж коли он кого зароет, никто того из земли не выроет. Вот, сэр, о чем
я хотел покорнейше просить вас, - заключил мистер Кранчер, старательно
утирая пот со лба и как бы показывая этим жестом, что он выговорил все. -
Как поглядишь на то, что здесь творится, невольно задумаешься, сэр, - этакие
ужасы кругом, пропасть людей - и все без голов. Какая же на них теперь цена,
разве что за доставку, да и кто за это что даст, бери да неси куда хочешь.
Да, сэр, человеку, который наглядится на все это, какие только мысли не
лезут в голову, вот я и позволил себе, сэр, выложить вам все начистоту,
чтобы вы знали, сэр, что у меня теперь совсем не то на уме, а коли бы это не
так было, разве меня кто за язык тянул, какой бы мне был расчет вам об этом
говорить?
больше ничего. Может статься, я и окажу вам поддержку, если вы это заслужите
и раскаетесь, - не на словах, а на деле. Слов я от вас слышал более чем
достаточно.
Сидни Картон с фискалом вышли из темной комнаты.
вы можете не опасаться, вам от меня ничего не грозит.
мистеру Лорри. Когда они остались одни, мистер Лорри поинтересовался,
удалось ли ему чего-нибудь добиться.
повидаться с ним.
большего опасно, как бы не подвести под гильотину, а он правильно сказал,
хуже этого с ним ничего не может случиться, даже и по доносу. Тут уж, как ни
грустно, а приходится пасовать, ничего не попишешь.
спасет.
жалости и сострадания к Люси и этот неожиданно обрушившийся удар вторичного
ареста сразили старика; последнее время он жил в непрестанном беспокойстве,
силы его были надорваны, он не мог совладать с собой, слезы покатились по
его щекам.
промолвил Картон. - Простите, что я позволяю себе говорить о том, чего мне
не следовало бы замечать. Но если бы мой отец плакал при мне, я не мог бы
смотреть на это безучастно. А ваше горе внушает мне такое же глубокое
уважение, как если бы вы были моим отцом. Бог помиловал вас от этого
несчастья!
говорил до этого, было проникнуто таким искренним уважением и сочувствием,
что мистер Лорри, который никогда не видел его таким, невольно пораженный
этой переменой, растроганно протянул ему руку. И Картон молча, с чувством
пожал ее.
говорите ей ни о встрече с Барседом, ни о нашем с ним уговоре. Ей все равно
не позволят увидеться с ним, а она может подумать, что я добивался этого
свидания, чтобы передать ему средство избежать казни.
стараясь прочесть по его лицу, не это ли он в самом деле задумал; да, так
оно, по-видимому, и было. Картон ответил ему спокойным понимающим взглядом.
будет только лишнее мученье и страх. Вы ей ничего не говорите про меня, мне
лучше у них и не появляться, я ведь вам так и сказал, когда приехал. Если я
смогу хоть чем-нибудь быть ей полезен, я, конечно, и так все сделаю, не
показываясь к ним. Вы, надеюсь, пойдете туда сегодня? Она, должно быть, в
отчаянии!
она очень изменилась?
ангел, - все такая же.
Лорри невольно поднял глаза, и взгляд его остановился на лице Картона,
освещенном пламенем камина. Что-то словно пробежало по этому лицу - тень или
отсвет огня, старик не мог уловить, - так в ветреный облачный день скользит
по склону холма солнечный свет, перемежаясь с тенью, - Картон наклонился и
толкнул носком сапога отлетевшую на край головешку. В красном свете камина,
озарившем его светлый дорожный сюртук и ботфорты с высокими отворотами,
какие тогда носили, он казался очень бледным; длинные темные волосы
беспорядочно свисали на плечи. Он, по-видимому, задумался, и мистер Лорри,
удивленный его нечувствительностью к жару, только успел предостеречь его,
как головешка, которую он придерживал носком сапога, вспыхнула и рассыпалась
у него под ногой.
на его изможденный вид, что-то болезненно-горестное проступало в этих
красивых чертах - мистеру Лорри невольно вспомнились лица узников, которых
он видел сегодня, - вот точно такое же выражение застыло на лице Картона.
поворачиваясь к нему.
пришли сюда вечером, что я, наконец, разобрался во всем, в чем здесь можно
было разобраться. Понадеявшись, что у них теперь все благополучно и я могу
спокойно уехать, я уже достал подорожную и пропуск и совсем приготовился к
отъезду. Некоторое время оба сидели молча.
проговорил Картон.
вам с уважением, доверяли вам, полагались на вас.
Многие будут горевать, когда вы покинете свое место.
головой. - Обо мне некому плакать.
почувствовали свое одиночество и сказали себе: "Я не заслужил ничьей любви,
ни привязанности, ни благодарности, ни уважения; ни одно человеческое
существо не питает ко мне добрых чувств; я никому не приносил пользы и не
совершил ничего хорошего, чтобы оставить по себе добрую память", вот тогда в
ваши семьдесят семь лет вы бы семьдесят семь тысяч раз прокляли свою жизнь.
Разве не правда?
детство, оно вам кажется ужасно далеким? Дни раннего детства, когда вы
сидели на коленях у своей матушки, - вам, наверно, кажется, что это было бог
весть как давно!
задумчиво:
подходит к концу, ты словно завершаешь круг и все ближе подвигаешься к
началу. Так высшее милосердие сглаживает и облегчает для нас конец нашего
земного пути. Все чаще встают теперь передо мной воспоминания, которые,
казалось, давным-давно были погребены. Мне вспоминается моя дорогая матушка,
совсем молодая, красивая (а я-то - такой старик!), и я переношусь душой в ту
счастливую пору, когда мир еще не предстал передо мной в своем истинном
свете, да и во мне еще не так укоренились мои недостатки к слабости.
- И после этого даже как будто становишься лучше.
так молоды!
тому пути, каким приходят к старости. Да что обо мне говорить.
шататься по ночам. Если меня долго не будет сегодня, не беспокойтесь, утром
я непременно появлюсь. Вы завтра пойдете на суд?
Володихин Дмитрий
Василенко Иван
Прозоров Александр
Маккарти Кормак
Конан-Дойль Артур
Курылев Олег