не приложу!
до часу, все к шагам за окном прислушивалась. Он любит приходить, когда я
уже в постели, так что я заранее ложусь. Ждала, ждала, а утром просыпаюсь --
одна... Я с тобой абсолютно откровенна, как ни с кем...
Но жениться мамаша не разрешит". Да мне и не надо! Главное, он работает --
криком кричу. Синяки по две недели не сходят. Вот это мужик!
эмоционально объясняла руками Ивлеву.
грузина. Иди, стучи...
подтяну.
расстегнуть. Топай!
придвинул к себе телефон, взгромоздил на него телефонную книгу и стал
думать, где ее открыть. Поколебавшись, он начал с моргов.
опознанных трупов он не значился. К неопознанным можно будет вернуться, если
другие ходы не дадут результатов. Если Сашка был жив, задача облегчалась.
друзьями и потягивает "Изабеллу". Но он тут же отказался от такой версии. Об
этом знал бы тбилисский друг или мать. Можно сразу позвонить дежурному
милиции города, но там разговор записали бы на пленку, а Ивлев не хотел
преждевременно поднимать шума, чтобы не повредить Саше. С телефонной трубкой
в руках он прогулялся по приемным покоям скорой помощи. Нет, такого не
доставляли. По госавтоинспекции дорожного происшествия с участием такого-то
не было. Впереди маячил тупик, когда затрещал телефон.
Зайдите не мешкая ко мне...
крайнего возбуждения. На краешке стула сидела миниатюрная старушка лет
восьмидесяти. Лицо -- сморщенный кулачок с глазами-бусинками. Она
часто-часто моргала, загипнотизированно поворачивая голову следом за
бродящим взад-вперед Яковом Марковичем.
учительница, любит искусство, в частности музыку и живопись. Она давно на
пенсии, общественница ЖЭКа. Кроме того, она человек с принципами.
этаже.
живу одна, у меня всегда тихо. Телевизор я пре-зи-раю! И ночью из-за
бессонницы слышу каждый шорох. Я слышу, как внизу отпирают и запирают двери,
что кричат. И удары, когда в КПЗ бьют кого-то, тоже замечательно слышу.
Между прочим, они бьют каждую ночь, но обычно пьяных, хулиганов и тому
подобную публику. У них там такой педагогический метод. А позапрошлой ночью
я приняла две таблетки димедрола и уснула, потому что ездила к своей сестре
в Загорск и очень устала. Но среди ночи проснулась: удары были такие, что
дом вздрагивал.
и что он из "Трудовой правды". Естественно, я не поверила, что может
хулиганить человек, облеченный столь высоким общественным положением. Что-то
тут не так! Я встала, пошла к телефону, позвонила 02 -- в милицию и сказала
дежурному по городу, что у меня терпение иссякло. Где это видано, чтобы в
советской милиции пытали человека? А на что тогда вышестоящие органы? Я
сказала, что если они не примут мер, завтра добьюсь приема у министра МВД.
через пятнадцать приехал автобус с автоматчиками, и они ворвались в милицию.
Я у окна стояла, видела. Что уж они там делали, не знаю, только внизу стало
тихо. А немного спустя вывели несколько милиционеров в наручниках и увезли.
главное.
дверь звонили. Вошел молодой человек, очень элегантный, в красивой форме, я
даже сперва подумала, генерал. Но представился он майором милиции. Очень
воспитанный молодой человек, лет пятидесяти, не больше. Вошел в комнату,
ноги предварительно вытер и, представьте, даже фуражку снял.
юмора.
то есть майор, красивый, как генерал, мне говорит: "Извините за то, что
помешали вам спать. По вашему сигналу все меры приняты, больше никого
тревожить не надо. Кто заслужил, понесет наказание, ни о чем не
беспокойтесь". "Как же, -- говорю, -- не беспокоиться? А что с тем молодым
человеком, которого били до полусмерти?" "До какой, -- говорит, --
полусмерти, -- когда он живой и здоровый! Это матерый хулиган, и он понесет
наказание в соответствии с законом". Тогда я ему говорю: "Знаете, я каждую
ночь слышу, каких бьют людей. И у меня подозрение, потому что я знаю кто
это!" "Лучше, -- говорит, -- мамаша, не вмешивайтесь. А то вас привлекут к
ответственности за разглашение".
Я считаю, что отдел коммунистического воспитания просто обязан вмешаться!
дверь.
широко расставив ноги и сунув руки в карманы.
полосе дала бы об этом отчет!
забрала милиция, так как он виноват, почему его не было в списке?
который каждое утро кладут на стол первому секретарю горкома, попадают
партийные работники, актеры, журналисты и прочая элитарная братия,
совершившая антиобщественные поступки в течение истекших суток. Если
Какабадзе попал в список, Кашину уже сообщили бы для принятия мер.
спасения Какабадзе мы можем вспомнить, что мы -- центральная газета. И, так
сказать, побороться за честь мундира. Правда, Ягубов -- слизняк. Но, может,
удастся подключить Макарцева?
Во-вторых, это только Управление города, мы же городу не подчиняемся. Если
всплывет щекотливое дело, министерству выгоднее будет отмежеваться. Ну, что,
Слава, рискнете? Тогда с Кашиным лучше поговорить мне.
"Зоообъединении".
главное, без спекуляции, абсолютно законно.
Яков Маркыч.
Да, Валя, кстати. Про Какабадзе не слыхал? Пропал парень, наш человек,
комсомолец... В списке его не было?
тебя в МВД есть людишки? Узнай... Мы ведь с тобой партийная газета --
сильнее их!
было его прямой обязанностью. Он набрал номер Утерина и попросил навести
справочку насчет Какабадзе. Кашин и Тавров поговорили о рыбах, когда Утерин
перезвонил.
тяжелом состоянии. Драка по пьяной...