критически оглядел проступившие на бумаге темные пятна жира и, положив
пакет на бочку, брезгливо понюхал пальцы. - А воблочка-то свежая, так и
сочится.
здесь сегодня вавилонское столпотворение?
какой-то трепач распустил слух, что будут раки.
Поэтому раньше сентября не надейся.
кивнув на очередь вокруг стойки.
закусок ничуть не влияло на настроение очереди. Журналисты в бодром темпе
накладывали себе на тарелки бутерброды и крутые яйца, передавали по
цепочке на дальние столики картонные блюдечки с арахисом и просоленными
черными сухариками.
бросился, как напавшая на след гончая, к длинному угловому столу, где
сидела компания человек в десять.
вопросам, и вскоре он уже призывно махал томящемуся в <предбаннике>
Люсину.
хоть и с трудом, но прочно, а Березовский затесался в очередь. Кто-то из
пирующих небожителей молча подвинул Люсину кружку. Она была скользкая и
холодная, и пена в ней еще не успела осесть. Он так же молча принял дар и,
отпив единым духом добрую половину, небрежно выбросил на всю компанию две
здоровенные воблы. Когда Березовский вернулся с полными кружками, от воблы
не осталось и следа.
свое пиво и деликатесы высшей категории. Под вязкую, как жевательная
резинка, пронзительно соленую икру и копченый пузырь хорошо было вспомнить
Мурманск: шашлык из зубатки, полуметровых омаров и жаренные в кипящем
масле хвосты лангуст. Утолив первую жажду, разговорились <за жизнь>.
уже давно не был так занят, как сейчас. И чем дальше в лес, тем больше
дров. Ни рук, ни головы уже не хватает, а концов не видно.
узкие круги.
Руки вверх, а то буду стрелять! Брось шпайер! Твое здоровье! - Он поднял
кружку.
молодого Утесова. Сейчас говорят <пушка>, <пушечка>, <пуха>.
Сугубо доверительно могу сказать, - он отвалился от стены и, положив локти
на стол, придвинулся к Березовскому, - только тебе и никому больше, что
свою пуху я только однажды брал из сейфа.
почему-то перепадали такие дела, где нет ни стрельбы, ни засад, ни погони.
У других ребят этого было вдосталь, а меня как-то миновало.
Преступники тоже люди, а в человека нелегко выстрелить, Юр. Я могу лишь
радоваться тому, что пока - тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, - вызывал к себе
по повестке, а не арестовывал с пистолетом в руках.
Да так ведь оно и есть! Разве дело с <Ларцем> рядовое?
определяется числом стреляных гильз. Возьми ребят из УБХСС! У них редко
случаются горячие сюжеты, которые так любит ваш брат писатель. Кажется,
что они занимаются наискучнейшим делом: проверяют счета, поднимают
накладные, копаются в толстенных бухгалтерских книгах...
не агитировать. Я тоже кое-что соображаю; премного наслышан. Лучше
расскажи про себя. Если ты доволен, что твоя пушка ржавеет в сейфе, то я
только рад за тебя. Лишь бы тебе хорошо было, а остальное приложится. Но
ты, наверное, подыхаешь со скуки?
понимать, что значит быть сыщиком. Вхожу во вкус.
тематики, куда-то на Восток подался, в древность...
Ой, хитришь! Говори прямо, куда нацелился? Без политеса.
ведут.
смысл этого искусства? Поглядите на этого нового центуриона, как он
обрабатывает за кружкой пива лучшего друга! Намеки, подозрения,
интригующие недомолвки... А зачем, спрашивается?
хорошо, считай, что ее уже заглотал, как ерш, до самой селезенки.
Березовский крепко сидит на крючке. Можете дергать за лесу, майор, не
бойтесь, он не сорвется.
твоей патологической занятости. Так?
недаром. Разве тебе здесь не нравится? Или мы плохо сидим?
Говорил?
или как? - Березовский с надменным видом дуэлянта, бросающего перчатку,
швырнул на стол обглоданный рыбий скелет. - К барьеру! Ваш выстрел,
секунд-майор!
уже сдался на милость победителя и признаю твое умственное превосходство.
- Я хоть и писатель, но не падок на лесть.
интеллекта не ниже, чем сто восемьдесят.
льдами экватора, я шел к тебе без всякой задней мысли. Если бы ты только
знал, как я закрутился! Сегодня утром проснулся с твердым намерением
утопиться.
разрядка. Чувствовал, что больше не выдержу. Вот я и предложил сбежаться.
Генрих хоть придет?
столу, который после того, как уборщица вытерла его влажной тряпкой,
сверкал, как школьная доска до начала урока. - Говори, в чем искусство
оперативника?
задавать вопросы, точно и неожиданно их ставить, затем умение слушать,
ничего не пропуская, способность сопоставлять несопоставимое и, наконец,
привычка держать в голове тысячи мыслимых и немыслимых вариантов, пока
кто-то другой раскладывает за тебя пасьянс. Последнее как раз утомляет
больше всего.
Адамов Григорий
Пехов Алексей
Маккефри Энн
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Посняков Андрей