на соседний борт.
заходить. Прострелы в биологической защите такие, что для промежуточных
нейтронов на радиометре не хватает шкалы. Под -чиненные не идут на
замеры. Вешаешь приборы на себя и... бравада, конечно, все это не от
великого ума.
вакуум, и поэтому, чтоб войти, его снимают.
потом не открылась - сварились заживо. Вся аварийная партия. Где же
вахтенный? "Восемь минут". Он в восьмом. Наверняка болтает с коллегой.
Сейчас мы его достанем.
кораблю всех вахтенных? Бред какой-то. Полная ерунда.
свистит воздух - восьмой отсек наддулся. Нужно сказать центральному,
чтоб сравняли давление.
умники решили сравнять давление.
главные электрораспредщиты. Они тянутся с носа в корму. Через
тамбур-шлюз можно попасть на среднюю палубу. Там турбина, главный
распределительный вал, генератор и трубы, трубы, все это давит,
преследует, гонит вперед, вниз, в трюм, в конденсатный колодец. Если в
отсек пойдет пар, спасаться нужно, ныряя в этот вонючий колодец.
десятого идет навстречу.
случилось?
требует всяческого смягчения.
то, чтобы их нет совершенно, просто, я думаю, слабо выражены.
Губошлеповых, а также этих, оканчивающихся на "о", - Зубро и Неожидайло.
мама, и все это еще можно как-то выдержать, но когда сам ты Козлов и
командир у тебя Козлов...
потому, что, сидя в своем кабинете на анальном отверстии ровно, они
умудряются получить ордена "За службу Родине" и "За боевые заслуги" безо
всякого стеснения, они еще людей на экипаже коллекционируют по такому
принципу, что если ты Орлов или Зябликов, то тебя в экипаж Ястребова, а
если Баранов, то пожалуйте в компанию к Волкову.
фамилия Козлов.
само собой разумеется, носит ту же фамилию и при очередном назначении к
нему лейтенанта говорит "Ну все! Это им так не пройдет!" - и спешит
передать свое возмущение командиру дивизии.
окружающей нас жизнью давно уже лишено вдумчивого человеческого обличья
и носит фамилию Тигров. - Я отказываюсь терпеть от отдела кадров все эти
издевательства. Опять! Опять лейтенант Козлов!
непрекращающимся трудоголизмом, то есть тем, что по триста дней в году
приходится в море пропадать. - Ну вы же просили командира
электронно-вычислительной группы. Вот вам и дали. Я уже разбирался с
этим вопросом. Прошли те времена, когда мы что-то требовали. Прошли,
Антон Саныч, безвозвратно. Поймите вы, наконец, людей нет. На дивизию
прибыли два лейтенанта указанной специальности - Козлов и Сусликов. Ну
что, хотите Сусликова?
пустеет, он еще какое-то время сидит совершенно безразличный ко всему, а
потом вдруг в глазах его появляется дуринка, он произносит вполголоса:
"Ну-ка, где эта орденоносная сука!" - и вызывает к себе начальника
отдела кадров по фамилии Пидайло.
так можно было начать и этим можно было бы и ограничиться, и это был бы
самый короткий рассказ, состоящий из семи слов, и в нем все было бы в
полном достатке: и ум, и суть, и такт - и тогда абсолютно излишним
выглядело бы добавление, сделанное непосредственным военоначальником
адмирала Сковороды, полным адмиралом Леонидом Антонычем Головней в
окружении таких же адмиралов: "Попробовал бы этот мудак быть идиотом!" -
которое относилось, видимо, и не к личности Сковороды в целом, но
касалось, скорее, вопросов стратегических, реже тактических,
технологических, композиционных по существу или же даже духовных, и уж
совсем невозможно было бы приткнуть куда-либо мысли некоторых его,
Сковороды, подчиненных о том, что пошли в свое время зачем-то совсем не
туда, куда следовало бы переместиться под руководством вышеупомянутого
козла, и там он придумал нечто такое, ТАКОЕ, что еле всплыли с
перепорченными лицами, с дифферентом на корму, погнув перископ, потеряв
все аварийно-спасательные буи, затопив шахту навигационного прибора
"Самум", который по приходу срочно выгрузили, чтоб хоть как-то
сохранить, а то ни туда ни сюда, да повезли его сдавать, а там не
принимают, потому что никто ни с кем не договаривался, и тогда, в
сердцах, бросили его у входа, потому что временем свободным совершенно
не обладали,и он простоял там целый год, и множество раз замерзал и
оттаивал, замерзал и оттаивал, плавно переходя из одного плачевного
состояния в другое, куда более плачевное, описать которое здесь не
представляется возможным, и вот уже кто-то заговорил о воровстве, да так
споро и горячо, что никак не унять, и рукой все машет и машет, и все о
них, о консервах, а особенно о севрюге в томатном соусе и о балычке со
слезами жира на тонких и нежных ломтикам, и кто-то крикнул "Без
генералов у нас не воруют!" - и пошло, поехало, побежало, полетело
кувырком, как это и водится в нашей милой стороне.
Сковорода, контр-адмирал, между прочим, был необычайно умен".
этакое, мохнатое, непростое, неповерхностное.
принадлежащее герою, а он глядит на начальство так, что все, казалось
бы, самое невероятное готов для него совершить, изготовить.
человека с чувствами, но потом становится ясно, что что только наше
несчастное начальство ни придумает, он все для него сотворит и исполнит,
даже самое неприглядное, смердящее втуне.
соблюсти, чтоб, с одной стороны, был несомненный герой, а с другой -
чтоб поменьше оно напоминало то самое положение, когда начинает
казаться, что что ни лизни - все впрок.
командира катера, который вез на своем быстроходном, летучем корыте
сухопутного маршала и от осознания всего, и напряжения даже на ветру