Чтение 72–й страницы книги ~Слой~

лицо в ладони. - За одно и то же два раза не казнят...
Сейчас ему скажут: "Именем Народного Ополчения". У них традиция. И
выстрелят. Наверно, в затылок.
- Ненормальный какой-то, - пожал плечами Кирилл.
И выстрелил в затылок.

* * *

С утра интереса к телевизору никто не проявлял, но к двенадцатичасовому
выпуску новостей все трое случайно собрались у экрана. Древняя "Радуга" в
корпусе из ДСП долго грелась, потом пришлось ковыряться с антенной и
подстраивать цвета. Когда изображение стало более-менее приемлемым, уже
шла заставка.
Владислав Нуркин мертв - это первое, что сказал ведущий после того, как
поздоровался и, естественно, улыбнулся.
Костя ждал картинку, но ее так и не показали - по словам диктора, милиция
блокировала шоссе, и ближе чем на три километра журналистов не подпустили.
Подробный рассказ о гибели основателя партии Прогрессивного Порядка
обещали дать в воскресенье, в авторской программе Сидорчука.
- Вы чем-то недовольны? - поинтересовалась Людмила. - Обидно, что его
прикончил кто-то другой?
- Нам по-всякому годится, - ответил Константин, поспешно рисуя на лице
радость и удивление. - Этой сволочи больше нет! Гори в аду, гнида! -
добавил он, стараясь не переборщить.
- Да, туда его, - невнятно произнес Петр и выключил телевизор. Он выглядел
так, будто решался на визит к стоматологу.
Костя осторожно глянул на Людмилу и прочистил горло.
- Жара. Пивка бы. Хорошо бы.
- Ну, - выдавил Петр, отклеивая сухой язык. - Сходи, а?
- А что, схожу, - сразу согласился Костя.
- И меня заодно проводишь, - поспешно бросила Людмила.
- Да, проводи, - совсем не по-джентльменски попросил Петр.
Торопливо собравшись, Людмила подошла к двери и топнула ножкой. Константин
оторвался от баула с оружием - она сурово посмотрела ему в глаза и
отрицательно покачала головой. Он взвесил в руке новенький "ПМ" и бросил
его обратно в сумку.
- Побольше возьми, - крикнул из комнаты Петр.
- Чего?
- Пива.
- А-а... Конечно.
Очутившись на лестнице, Костя с Людмилой одновременно вздохнули.
- Ты должна была оскорбиться, - проговорил Константин. - Он так тебя
спровадил... Это даже неприлично.
- Я и оскорбилась, - ответила она. - Передай своему командиру, что он
козел драный.
- Он мне больше не командир... Да, забыл спросить. Как вчера прошло?
- О чем это ты? - насторожилась она.
- Петр намекал, что вы с Настей... в общем...
- Это не он намекал, а ты.
- Неужели?..
- Заткнись, а то дядюшке пожалуюсь - он тебя пристрелит.
Костя вдруг подумал, что Петр может наблюдать за ними из окна, и повел
Людмилу к проспекту, где ездили хоть какие-то машины. На их улицу никто
почему-то не заезжал, и быстро обнаглевшие пешеходы бродили прямо по
мостовой.
Пройдя мимо череды продуктовых магазинов, Константин обратил внимание, что
среди них нет ни одного работающего. Витрины, дабы не искушать народ, были
прибраны, а некоторые завешены брезентом. Желтая бочка со словом "Пиво"
валялась на боку, под ней, высунув тонкий язык, лежала придавленная кошка.
- Жалко... - тихо произнесла Людмила.
- И людей тоже, - сказал Константин. Он остановился у таксофона и достал
магнитную карту.
- Кто будет звонить?
- Ты начал, ты и...
- Чей он родственник, мой или твой? Она сунула карту в прорезь и вручила
Косте трубку.
- Набирай.
У Немаляева было занято. Людмила недоверчиво послушала короткие гудки и,
сбросив вызов, нажала "повтор". Снова занято.
Она порылась в сумочке и вытащила плоскую пачку сигарет. Константин
отогнал от себя дым и снова набрал номер.
- Сан Саныч? Я готов, - проговорил он и, озадаченно уставившись на трубку,
повесил ее на рычаг.
- Ну?
- Приедут через две минуты.
- Куда приедут?!
- Сюда.
Людмила как раз докуривала, когда перед ними затормозил инкассаторский
броневик.
- Спасибо не труповозка, - заметил Костя.
Тяжелая дверь неправильной формы отползла вбок, и на тротуар спрыгнул
молодой мужчина в светлом костюме.
- Я его знаю, это Сапер, - сказала Людмила. - Петр его так называл.
- Из инженерных войск? - переспросил Костя.
- Из дядиных.
Не говоря ни слова, Сапер посторонился и помог Людмиле взойти на высокую
подножку. Оказавшись в машине, Константин закашлялся - внутри было душно,
как в бане, и нестерпимо воняло бензином. Сапер залез последним, и
броневик сразу тронулся.
Кроме них, в кузове находилось трое автоматчиков - двое на узких сиденьях
по бортам и третий сзади. Не жалея брюк, он пристроился на пыльной запаске
и держал "АКС" стволом к бойнице. На полу, то и дело ударяясь друг о
друга, перекатывались два гранатомета. Толстые треугольные окна были
намеренно измазаны чем-то жирным, и сквозь них пробивалась лишь смена
света и тени.
Константину захотелось узнать, действительно ли на улицах так опасно или
бандиты пижонят, но он решил, что этот вопрос не имеет смысла. Всю дорогу
они с Людмилой молчали, и Сапер, похоже, был им за это благодарен.
По истечении десяти минут стало ясно, что броневик выезжал за ними не из
резиденции Немаляева. Машина кружила где-то поблизости - вероятно, Сан
Саныч предвидел, что они позвонят с улицы.
Примерно через полчаса броневик остановился. Константин собрался выйти, но
Сапер жестом велел ему сидеть и махнул одному из стрелков. Лишь
убедившись, что угроза отсутствует, Сапер спустился сам и подал руку
Людмиле.
Их направили к подъезду обычного панельного дома, при этом бойцы встали по
бокам так, что и словить пулю снайпера, и удрать было одинаково сложно.
На площадке десятого этажа отирались еще двое с автоматами, и Сапер,
выходя из лифта, изобразил ладонью что-то неопределенное. Охранники
поводили в воздухе широким радаром и указали на сумочку. Не задавая
вопросов, Людмила вытряхнула ее на пол и подвинула носком зажигалку.
Больше у них претензий не было.
Задрав голову к телекамере, Сапер поправил галстук, и железная дверь
отворилась.
- Идти медленно, там детекторы, - предупредил он. - Квартира тридцать
восемь.
Костя с Людмилой прошагали по коридору и остановились на пушистом коврике.
- Я звонил, теперь твоя очередь.
Она хотела возразить, но им открыли и без звонка.
- Дядя Саша, это я, - просто сказала Людмила. - Здрасьте.
- Ты?..
Немаляев похлопал седыми ресницами и нерешительно развел руки. Секунду
постояв, она бросилась к нему на грудь и заплакала.
- Люд очка... Людочка... - твердил он. - Откуда ты?
- Издалека, дядя Саш, - всхлипнув, ответила она.
Немаляев перевел взгляд на Константина.
- Роговцев? Вот почему ты не испугался...
- Не поэтому. Пригласите?
- Ноги вытри, - велел Немаляев и, обняв Людмилу, повернулся к нему спиной.
Константин повозил подошвами и протиснулся внутрь. Квартиру перестроили
под кабинет или огромную комнату отдыха - сразу и не поймешь. У стены
стояли два кожаных дивана под прозрачной пленкой, в центре - стол с
замотанными в бумагу ножками, а в углу громоздились нераспечатанные
коробки с какой-то оргтехникой.
- Так это ты меня мусорам отдала? - раздался сзади голос Немаляева. - В
девяносто первом. Ты, да? Глупенькая моя...
- Я вам за отца...
- Он заслужил.
- Я согласна. Но тогда... Я надеялась, что вас там убьют.
- Людочка, я же вор. Мне на тюрьме почти как на воле. Меня в ту ходку и
короновали.
- Значит, я теперь племянница короля, - прерывисто вздохнув, сказала она.
- Вора в законе, Людочка, - возразил Немаляев. - Костя, ты принес?
Константин достал тетрадку и, сев на диван, положил ее рядом.
- Владислав Борисович ею тоже интересовался.
- Вот так Владя... Отмычку, хмырь, ко мне подбирал. Ну, я свое обещание
выполнил.
- Хорошо бы чаю, Сан Саныч.
- Не борзей. Костя, а зачем ты в партию вступил? - неожиданно спросил
Немаляев.