жидкость с анисовым запахом. В углу, за стойкой, работал телевизор -
красивая блондинка разговаривала о чем-то с белесым, очень важным и
уверенным в себе толстяком.
чего оно лечит? Во всяком случае, не от того положения, в котором он
оказался.
которые можно было бы связаться с резидентурой. Нужно попасть в Марсель или
Париж. А для Макса в его нынешнем положении они так же далеки, как и Москва.
И пастисом от этого не вылечишься, даже если выпить не маленькую рюмочку, а
целую бутылку...
красивую девушку, которая помогает ему решить все проблемы. А проблема номер
один - отсидеться где-то дней пять, пока схлынет первый вал поисков. Но
нужен ключ от уютного и безопасного местечка...
немцы. Макс тоже посмотрел в ту сторону. Полиция осматривала знакомый
"Фольксваген" с простреленными стеклами. Из багажника извлекли сумку с
вещами Спеца. Макс вздрогнул. Точно такую сумку он только что оставил в
камере хранения: Веретнев покупал в Москве три одинаковых!
номерной знак... Голос за кадром давал пояснения. Несколько раз мелькнуло
слово "Лондон". Значит, они уже вышли на прокатную фирму и скоро узнают, что
человека, получившего машину, в природе не существует. Это еще больше
обострит ситуацию...
показывают контрольные посты на выездных шоссе... Перебивка:
многозначительно слушающий последнюю информацию по телефону телеведущий,
следом знакомый пейзаж: вилла Евсеева, обсаженная кустарником дорога,
безжизненные тела - одно, второе, третье, четвертое... Крупный план:
пистолеты с глушителями, гильзы, пустой магазин от "вальтера", лица
убитых... Среди них оказался еще один знакомый: высокий красавчик в
длиннополом пальто, ударивший Макса кастетом возле Машиного дома и так
неожиданно покинувший поле боя... Полицейский эксперт пинцетом поднимает
магазин и опускает в пластиковый пакет...
отпечатки... Если он попадется - не отвертится...
осмотрелся. На солнце было тепло, но желающих загорать находилось немного:
большинство шезлонгов и топчанов пустовало. Макс прошелся вдоль берега,
иногда заходя в студеную воду, и выбрал шезлонг в первом ряду, рядом с
брюнеткой лет тридцати пяти - сорока. Закинув руки за голову, она
подставляла солнцу намазанное белым кремом лицо, сохранившее упругость тело
и чуть отвисшую грудь с крупными розовыми сосками. Глаза у нее были закрыты.
Что ж, ключ вполне подходящий...
улыбаясь. - Интересно: вода очень холодная?
Макс. И вновь перешел на английский: - Не хотите ли искупаться?
вдруг она согласится, придется лезть в ледяную воду!"
малейшего интереса к навязчивому соседу. И произнесенная фраза была короткой
и резкой. Что-то типа "Идите к черту!" или "Оставьте меня в покое!".
приглашать к себе в гости и предоставлять столь необходимое убежище. Правда
жизни вступала в противоречие с романтичными вымыслами кинематографа.
надменной брюнетке да и самому себе, отчасти для того, чтобы убить время. Но
мысль об оставленных в одежде бриллиантах изменила план действий. Минут
двадцать он просидел на прежнем месте, делая вид, что загорает, и поминутно
оглядываясь в сторону раздевалки, потом изобразил, что заинтересовался игрой
в шары, которую вели на мокром песке три пляжных служителя, - подошел
поближе, понаблюдал, кивая с видом знатока, и плавно перешел к стадии
отхода.
перебрав вещи и убедившись, что индивидуальных признаков, связывающих белье,
спортивный костюм и еще кое-какие мелочи с его персоной, там нет. Впрочем,
эта предосторожность была совершенно лишней: "пальцев" на пистолетном
магазине вполне достаточно, чтобы получить пожизненное заключение.
Бриллианты он завязал в чистый платок, получившийся узелок расплющил, сунул
в левый карман куртки и застегнул косую "молнию".
и наконец забрел в этот диско-бар. Теперь он сидит здесь, среди музыки,
бешеных сполохов электрического огня, среди красивых молодых людей,
плескающихся в бассейне и попивающих "Малибу", он жив, богат и пока что
свободен. Но это ненадолго.
бассейна, оба навеселе. У девушки очень милое лицо, обрамленное темными
мокрыми завитушками, гибкая фигура завернута в махровую простыню: кажется,
она забыла в бассейне свой лифчик. Здесь это обычное дело...
Шуайе, 17... Хозяйка, оживленно рассказывающая о своих постояльцах...
Компьютер, с которого оперативник в штатском ловко снимает отпечатки
пальцев... Фотороботы всех троих...
только один раз, поэтому узнать его было практически невозможно. Но розыск
велся наступательно и умело. Кольцо сжималось.
он знал, как это надо делать.
вестибюлю то и дело шныряли женщины с помятыми лицами, от портье пахло
спиртным, и острый нос его был испещрен красными прожилками.
среди них очень легко затеряться. Правда, и полицейских осведомителей в
таких местах пруд пруди...
выставил вперед указательный палец. Вряд ли портье говорил по-английски, а
язык денег и жестов понятен каждому: "Нужен номер на одни сутки".
Красноносый осклабился и, кивнув головой, смахнул деньги в ящичек. Затем
подвинул Максу какой-то гроссбух и ручку. Макс записал туда: "Р. Смит".
Больше ничего. Портье, не глядя, захлопнул книгу и выложил перед Максом ключ
с массивным деревянным брелком.
английских денег, соединившись с фамилией, на которую был выписан британский
паспорт, поднял из глубин памяти ответ на вопрос, который мучил его целый
день: его паспорт остался в меняльной конторе "Томас Кук" в Канне! И,
переждав несколько дней, можно съездить и спокойно забрать его!
утром будет видно... Что-то заставило его оглянуться - наверное, этот тихий
жужжащий звук. Портье увлеченно накручивал диск телефона. Куда он звонит?
Настроение опять испортилось.
проституткой - негритянкой в ярко-красной кожаной курточке. Та с интересом
глянула на него и, вильнув широкой задницей, прошмыгнула мимо. У дверей
своего номера Макс остановился. Воткнул ключ в замочную скважину.
Помедлил... Нет, он не войдет сюда. Портье, телефон... эта негритянка.
Возможно, у него просто разыгралось воображение. А возможно, и нет!
конторки, сделал явно удивленному портье неопределенный жест, покрутив
кистью возле головы: мол, что-то забыл - и выскочил на улицу.
Ниццы, как плотное одеяло. Вдали над плоскими крышами зажглось неоновое
зарево - там курортный район, центр города, нарядная толпа на ярко
освещенных улицах, фешенебельные рестораны, кафе, казино...
такая же темень на улицах, расшитая редкими точками фонарей и горящих
кое-где окон. И похожий запах из темных подворотен...
мира: повара, официанты, бармены, сантехники. И, конечно, мотоциклисты: это
они рисуют аэрозольной краской свастики и непристойные надписи на фасадах
домов, но гонять наперегонки, оголтело ревя моторами, наверняка выезжают
туда, где чисто и красиво, потому что здесь не получится никакого вызова
обществу - обольют помоями из окна, и дело с концом...
каждом шагу - убоговатые кофейни, из распахнутых настежь дверей несется
незатейливая восточная музыка, тут и там гостиницы - наподобие той, откуда
он только что сбежал. У входа подпирают стену спиной и согнутой в колене
ногой девицы специфической внешности, тусуются смуглые рукастые мужики с
цепкими глазами и смоляными усами. По другой стороне улицы параллельным
курсом движутся два жгучих брюнета с сигарами. За ним?
следом. Макс вспомнил о недавних беспорядках в Страсбурге, внешне таком же
тихом и опрятном (особенно если смотреть из Москвы), где банды
арабов-иммигрантов бесчинствовали всю рождественскую ночь, сжигая автомобили
и избивая прохожих... Но Макс дорого дал бы за то, чтобы эти брюнеты
оказались именно бандитами - а не переодетыми полицейскими.
Шилова Юлия
Курылев Олег
Березин Федор
Круз Андрей
Чернецов Андрей
Маккэфри Энн