Чтение 72–й страницы книги ~Сокровища Валькирии-3~

потеплели.

- Гриф!.. Ты знаешь свой рок? Тебе предсказывали судьбу?

- Нет, свой рок я избрал сам,- усмехнулся полковник.

- Почему?

- Потому что я вольный, и сам себе задаю уроки, предсказываю судьбу...

- Жаль,- он отвел взгляд, выпустил руку.- Мне будет очень жаль тебя,
Гриф... Ты возьмешь тяжелую ношу. Ты донесешь ее...

- Молчи!.. Я не хочу знать будущего.

- Вольному - воля,- гордый, холодный Густав Кальт неожиданно поклонился
ему и ушел без оглядки.

Воробьев вернулся глубокой ночью, в сильный, густой снегопад, что,
собственно, и помогло ему добраться до обсерватории через американскую зону,
напрямую. Он не вошел в дом, а свалил с плеч ношу - тяжело раненного и
умершего по дороге бойца из группы Кутасова, постучал в открытые двери и сел
на ступеньки крыльца.

Он был красный от крови с ног до головы, чужой крови, пропитавшей
насквозь одежду и доставшей до тела. Розовый липкий снег сваливался с него
ломтями, от спины поднимался столб пара; он сидел и, механически двигая
рукой, гладил волосы мертвого. Воробьева на подходах к поселку заметил
наблюдатель, и потому "каскадер" со своими ребятами прибежали первыми.
Стояли вокруг молча, светили фонарями под ноги, чтобы не слепить, тянули
влажные сигареты.

Арчеладзе вышел минутой позже, так же молча посмотрел убитому в лицо,
попытался закрыть ему глаза - не вышло, веки поднимались, и было ощущение,
что мертвый дремлет.

- Вот,- сказал наконец Воробьев.- Взял с собой парня... со знанием
английского, немецкого и итальянского...

- Рассказывай,- бросил полковник.- Что говорят в штаб-квартире?

- Смотри, что говорят,- огрызнулся тот, кивая на убитого.- Туда на
выстрел не подойти! В охране не пехотинцы, а такие псы!

- Ладно, не пугай. Давай все по порядку.

- Весь Пловар контролируется патрулями, вокруг штаб-квартиры двойное
кольцо негласной охраны, и не из морпехов... Их сняли, видимо, после того,
как мы взяли археологов. А эти работают как охотничьи собаки, верховым
чутьем... Нас засекли еще на подходе, но пропустили через оба кольца. Ну и
взяли в оборот...

- Оглянулся бы хоть пару раз,- проворчал Арчеладзе.- Если глаз на затылке
нет.

- Никанорыч!.. Я знаю свое дело. У них аппаратура!- он выдернул из
кармана прибор размером с ладонь, напоминающий телефонную трубку начала
века.- Я такой и не видел!.. Ловит все, что шевелится. На километр!.. Окна в
штабе с защитой, стекла не послушать, антенны на крыше - тоже. Есть каминная
труба, но попробуй доберись до нее!.. В общем, назад прорывались с боем. Как
начали нас с рук на руки передавать!.. Отстреливались до самой зоны. Не
пошел бы такой снег, обоим труба... А так глянуть - все тихо-мирно, и
вывеска - Гражданская полиция ООН. Лимузины ползают с такой же надписью...

- Товарищ полковник!- вдруг подал голос Кутасов.- Пока снег идет, может я
схожу в это гнездо, почищу его?

Бойцы смотрели выжидательно, снизу вверх, стоя на нижних ступенях.
Арчеладзе молчал, и это вдохновило "каскадера", начал давить.

- Они сейчас не ждут. Войдем тихо, стрелять не будем...

- Никуда не пойдешь,- отрезал полковник.- Найди доски, сделайте гроб.
Утром схороним.

- У меня свой счет, товарищ полковник,- напомнил Кутасов.- Двое убитых,
один ранен.

- Это много, Сережа! Так пойдет, твоей группы на год борьбы не хватит. А
воевать еще долго...

- Нет, я такого случая упустить не могу!- вдруг заартачился "каскадер".-
За одного положу десяток! Мужики!..

- Отставить,- тихо проронил полковник.- Мне не нужны их трупы. А нужно
мне - знать, какие речи ведут в этой штаб-квартире. И так уже нашумели...

- Можно было бы и без шума,- глядя исподлобья, проговорил Воробьев, и
Арчеладзе понял намек.

- Долго думал? Умник...

- Долго... Нес парня и думал. Всю дорогу.

- Еще подумай!

- Никанорыч!..

- Отставить! Я повел вас. Я принимаю решение.

В этот миг он вдруг отчетливо осознал слова Капитолины об истеричности.
Сейчас жар горячего сердца был у этих мужиков выше разума. Ими владела мысль
души - порыв, сиюминутный всплеск эмоций, на первый взгляд, благородный
гнев, однако способный только красиво навредить делу.

Вспомнились спокойные, холодные и мудрые глаза медика Густава Кальта...

- Тело погибшего подготовить к похоронам,- распорядился ой.- Оплакивать -
после победы.

Кутасовские бойцы неожиданно покорно вняли его словам, переглянулись, тут
же сняли с петель наружную дверь, переложили на нее убитого, распрямили
ноги, сложили руки и понесли под густую завесу снега.

Воробьев отряхнулся, вошел в дом, и здесь при ярком свете вдруг увидел
себя окровавленного, встал, растопырив руки. В этот момент в коридоре
появилась Капитолина.

- Я включила титан,- буднично сказала она.- Вода уже теплая. Тебе нужно
вымыться, Врабий.

Он только сверкнул глазами.

- Премного благодарен, барышня! Выждал, когда она уйдет к себе в комнату,
и ногой распахнул дверь к Арчеладзе.

- Никанорыч!.. Я не стал при мужиках говорить. А сейчас скажу!

- Знаю, что ты скажешь.

- Это единственный выход, Никанорыч! Если они умеют проводить через
охраняемую зону, по минным полям...

- Умеют.

- Так в чем же дело?.. Знаю, ты бережешь ее принципиально. Воевать - наше
дело...

- Ничего ты не знаешь!

- Ты ее любишь. Но ты сбежал, когда она появилась здесь. Значит, она не
принадлежит... тебе. Впрочем, и себе тоже. Я же вижу! Она одержимая!

- Она пойдет с удовольствием,- подтвердил Арчеладзе.- А какими глазами
потом мы станем смотреть в ее глаза? Ты подумал? Два мужика посылают бабу на
дело, которое не могут сделать сами.

- Иного выхода нет, Никанорыч. В Плова-ре гнездо "Арвоха", это точно. Так
охраняют лишь сверхсекретные службы.

- Я знал это, потому и послал тебя.

- Откуда, Никанорыч?.. Я по дороге думал. Нес этого парня со знанием
языков и думал... Откуда?

- Всю прошлую ночь я гулял в корчме с одним офицером,- признался
полковник.- Бывшим командиром батальона морской пехоты. Естественно, он
американец, хотя имеет отдаленные русские корни. Эмиграция первой волны.

- Гулял?

- Можно сказать, пьянствовал. Он оказался хорошим мужиком.

- Сегодня такие же хорошие мужики гоняли нас в горах, как зайцев!

- А вчера мне было хорошо. Сначала было очень плохо, и ты знаешь, отчего.
Когда столкнулись с ним на дороге, вдруг все отлетело, обсыпалось...

- Никанорыч! Но ты же мог его раскрутить по большому счету!- вдруг
зажегся Воробьев.- По пьянке из человека можно вытащить многое, если не все.
А командир батальона много чего знает.

- Понимаешь, мысли такие были,- подумав, сказал Арчеладзе.- Только я не
имел права раскручивать этого парня.

- Какие права, если идет война?!

- Война-то идет, но не с ним. Он уже не способен воевать, потому что...
верит в Бога. И просил меня, безбожника, убить его врага. Не знаю, грешно
это с точки зрения веры или нет - просить другого человека убить. Но он
просил искренне. Его враг - это и мой враг. Наш. Враг рода человеческого. И
я пощадил этого парня, обещал исполнить просьбу.

- Да, это благородно, по-гусарски,- горько усмехнулся Воробьев.- Только
цена благородства высокая - человеческая жизнь. А мужик был - умница. Два
верхних образования, двое детей... Даже могилы никогда не увидят.

- Не ной, кошкодав. И так тошно.

- Что ты собираешься предпринять? Он снова намекал на Капитолину. Однако
не услышав ответа, подумал, хотел вывернуться.

- Давай отпустим Кутасова? Снег наверняка будет до утра... А их, шакалов,
можно резать! Один вчера наскочил... Должно быть, возмездие!

- Это мой урок...

- Что?- насторожился Воробьев.- Твой урок?.. Тоже стал играть этими
словами - рок, урок!

- Не играть, Володя. Тут высокий смысл! Урок... Какая неизбежность в этом
слове. И я исполню его.

- Что, пойдешь сам? Ну, иди, иди! Я найду тебе досок на гроб.

- Спасибо, друг. Только мне доски не подойдут. Чернобыльцев обычно
хоронят в свинцовых гробах, чтобы атмосферу не отравляли.

- Никанорыч, ты стал упертый мужик!

- Давай сюда свою аппаратуру. И иди принимать душ, там вода согрелась.

- Одного не отпущу! Ты что, с ума сошел?

- А я один и не пойду. Приготовь мне две радиостанции со свежим питанием
и возьми у Кутасова "Бизон" с глушителем. Все.

- Мне что же, сидеть здесь? Как пацану!..

- Когда будет нужно, позову. Всех позову,- он направился было к двери и
вернулся.- Знаешь, Володя, этот парень... комбат американских морпехов,
натолкнул меня на мысль... Я тоже начинаю верить в Бога. Не знаю, какой он,
жил ли на Сатве. Но есть его предначертания. Рок, судьба - называй как