госбезопасности, доведено до каждого участкового и опера, и опять ищут
их, ищут со всем азартом и профессиональной злобой не только по всем
прилегающим областям, но и в Москве тоже.
что рванут беглые преступники в столицу, где и в спокойные времена
затеряться куда Труднее, чем в провинции, только совсем неопытный
человек может подумать иначе. Но минуточку, ищут ведь уже не беглого
наркома Шестакова, а тех бандитов из Кольчугина. А знача расклад совсем
другой.
повода любому из полутора тысяч столичных постовых заинтересоваться ими
и попытаться проверить документы.
бросить все силы на поиск беглых бандитов как бы полуофициально снижает
степень важное приказа предыдущего, о поиске исчезнувшего наркома с
семьей.
приказ на контроле, но не рядов исполнители. Для тех выполнение
одновременно двух почти взаимоисключающих заданий - дело почти
непосильное.
доставшиеся им паспорта. Шестакову выбрали подходящий, с не очень
отчетливой фотографией отдаленно похожего на него человека, некоего
Батракова Василия Трофимовича, 1898-го рождения, прописанного в городе
Фрунзе, столице Киргизской АССР.
Фрунзе - Москва - Кольчуг но. Сроком - до 25 января. То есть в случае
проверю никто не удивится, откуда да почему.
Он по-прежнему мог оставаться самим собой.
давности растительность, оставив лишь усы и небольшую интеллигентскую
бородку. Вроде как у Чехова.
новый облик окрестные селигерские жители, если придется вернуться,
конечно. Такой факт непременно вызовет долгие пересуды у соседей,
заинтересует при встрече и участкового, и районного уполномоченного
НКВД.
шкафу, соображая, как бы им приодеться получше. - В Кольчугино вас
запомнили именно по бороде и бекеше. Других примет и зацепок нет. А
будущее. Не понимаю, отчего вы считаете, что любое изменение вашей
внешности хоть кого-то взволнует? Прямо по поговорке - пуганая ворона
куста боится.
окружающим на вас наплевать гораздо больше, чем вы предполагаете.
деревянный плотницкий ящике обычным набором инструментов - ножовкой,
рубанком, коловоротом, парой стамесок, молотком. Там же подыскали моток
крученой бельевой веревки, еще кое-какой скобяной товар.
время, побродили по окрестным улицами переулкам, тщательно проверяясь,
нет ли слежки.
преодолеть себя, успокоиться, держаться как ни в чем не бывало нарком
никакие мог.
на улице было бы себе дороже, а предосторожность, даже и излишняя, в
принципе повредить не могла.
местах, и никто не повторял их маневров, потом они еще на всякий случай
проехались по обеим линиям метро, тоже садясь в голубые вагоны в самый
последний момент и покидая их после громкого выкрика "Готов!" дежурной
по перрону. Убедившись с что слежки нет безусловно, друзья зашли
пообедать в полуподвальную столовую на Пушкинской улице.
понравилось. Вспомнились вдруг времена беззаботной студенческой
молодости. Он даже улыбнулся, глотая сильно сдобренный горчицей борщ.
поровну и без карточек. Ради этого стоило делать Великую пролетарскую
революцию? А помните" чем проклятый царизм кормил рядовых матросов даже
в разгар империалистической бойни?
ответработников выше среднего ранга) таки не кормили.
пойти в приличный ресторан? Посидели бы, как люди, старое вспомнили, -
мечтательно сказал Шестаков, который, кстати, в ресторанах не бывал со
времен нэпа,
несколько раз выбирался то в Питере, то в Москве. Были моменты. Так ни
разу вкусно не поел. Негде. Нечего и пробовать. Лучше уж так.
рестораны. "Метрополь", "Националь", "Савой". Люди хвалят.
когда? При царе молоды были и не слишком состоятельны, как я помню, а уж
потом... Вы не представляете, как кормили у "Донона", у "Кюба", в той же
"Астории", не говоря о гельсингфорсских "Фении" и "Берсе".
кулинария это тоже искусство, - под рукой тирании вырождается
автоматически. Очевидно, это очередной, пока не познанный закон природы.
Ведь правда - в царском дворце повара готовили намного хуже, чем в
небольшом частном ресторане провинциального Гельсингфорса!
повару нечего бояться, В худшем случае клиент обидится и не придет
больше. Так другой придет. А у царского стола? Карьеры лишишься, если не
большего. Тут не до фантазий, тут главное - предписанную технологию "от
и до" соблюсти.
просто на все наплевать. Понравится клиенту, не понравится, пустой будет
зал или переполненный - все едино. Зарплата не изменится, и хлопот
меньше.
полудневным-полувечерним светом улицу.
между двумя и четырьмя часами дня, когда большинство ответработников
расходится пообедать, а кому положено - и поспать часика три после обеда
перед обычным ночным бдением.
партийные комитеты работали как минимум до часа ночи, а той позже. Потом
сотрудники расходились по домам" отдыхали, являлись на службу часам к
десяти-одиннадцати утра - и все начиналось по новой.
ГЛАВА 31
ранга располагались в новых многоэтажных зданиях, гранитам и мрамором,
вроде тех, что возвысились недавно на Охотном Ряду, Фрунзенской площади
и на улице Горького/
протяжении трехэтажныи дом отвечающем своему названию Кривоколенном
переулке, большую часть которого он и составлял. Довольно удобный, со
следами былой роскоши внутри, снаружи он не производил солидного
впечатления.
прохожий и не заподозрил бы, что за грязно-бурыми стенами и не слишком
чистыми оконными стеклами творятся дела большой государственной
важности. -
наделенного вдобавок чрезмерной зрительной памятью, расстался с
лейтенантом на углу Чистопрудного бульвара.
слой облаков накрыл город, и уже в начале четвертого наступили бледные
еще, серовато-голубые, вызывающие тоску и тревогу сумерки.
собственные биоритмы, определяющие настроение человека.
допустим, с поднятым воротником плаща на чугунной оградке напротив
"Националя", куришь, прикрыв согнутой ладонью сигарету от мелкого
моросящего дождика, слушаешь музыку, доносящуюся из приоткрытых окон
ресторана, наблюдаешь коловращение жизни и тоскуешь просто так. И даже
наслаждаешься этой сладкой тоской, вспоминая не встреченную девушку с
глазами как звездные сапфиры.
переулок от улицы Кирова и площади Дзержинского, сумело вдруг зажечься
закатным, томительным желто-малиновым светом, отчего вообще стало совсем
тошно.
Мацумото Сэйте
Каменистый Артем
Конан-Дойль Артур
Андреев Николай
Орлов Алекс
Беляев Александр