Чтение 72–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

растянули альбиноса и начали стегать его хвостами...

- Держи меня, Коминт, - прошептал Николай Степанович.

- Степаныч, да что же это...

- Господи, путеводи меня в правде Твоей... - он перекрестился.

Наваждение не исчезло.

Крысы, толпящиеся внизу, раздвинулись, образовав длинный коридор.
Он вел от игрушечного города к невысокой кучке камней. И пасюки в
красном, окружив альбиноса, стали подталкивать его к этому коридору.
Альбинос шел неохотно, оглядываясь как бы в ожидании помощи и
поддержки. Откуда-то возник связанный из палочек крест. Альбинос взял
его передними лапками и понес сквозь верещащую толпу...

- Уйдем, - сказал Николай Степанович. - Не могу больше...

- Ну, Степаныч, дай досмотреть.

- Нет, Коминт. Не для людей это.. - и, не оглядываясь более на
спутников,

Николай Степанович вернулся в коридор. Минуту спустя смущенные
Гусар и

Коминт присоединились к нему.

- Куда дальше? - зажигая свечи, спросил Коминт.

- Не знаю. Надо подумать. И вообще - отойдем подальше, хватит с
меня этой богосквернящей мистерии... и, неровен час, опять что-нибудь
начнется...

Они отошли совсем недалеко, когда сзади торжествующе заскрежетало
и ударило гулко - всего один раз.

Золотая дверь. (Поповка, 1897, июнь)

Английские колонны терялись в пушечном дыму. Голландцы пятились,
но не бежали. Кавалерия Нея гарцевала на холмах. Груши, как всегда,
заблудился.

- Сир! - подбежал Сульт.- Там гонец от князя Барклая де Толли!

- О чем же просит князь?

- Он: Сир, когда я услышал, то подумал, что схожу с ума! Сир, он
предлагает военный союз!

- Какая великолепная интрига. Пригласите гонца.

Передо мной встал запыхавшийся юный высокий красавец. Узкое
смуглое лицо его еще более потемнело от порохового дыма, серо-голубые
глаза блестели.

- Ваше величество! Полковник Гумилев с посланием от командующего.
Его светлость князь ведет вам на помощь русский корпус. Найдено
завещание светлейшего князя Кутузова:

- Моего старшего брата?- я сделал масонский знак.

Гонец молча с достоинством поклонился.

- Что ж, полковник, давайте пакет.

Я нетерпеливо сорвал бандероль с синего конверта.

Барклай де Толли предлагал мне демонстрировать отступление левым
флангом, дабы самому ударить во фланг и тыл принцу Оранскому.

У меня была минута на принятие решения.

- Полковник! Летите обратно и передайте на словах князю: ровно в
три часа

Рейль изобразит отступление от высоты Сен-Жан. Я буду ждать удара
моих русских союзников не позже четырех часов.

- Да, Ваше величество.

- Стойте, полковник. Ваше лицо мне очень знакомо. У меня
прекрасная память на лица. Где мы могли встретиться? В России?

- Скорее, в Африке. Помните русских путешественников, которые
показали вашим солдатам дорогу на оазис Нахар?

- Да! Какими же прихотливыми дорогами вела нас судьба, прежде чем
мы вновь встретились: Надеюсь видеть вас после победы в моей палатке,
полковник!

Он вновь поклонился, ловко вскочил на горячего вороного коня и
поскакал. Я смотрел ему вслед.

- Сульт,- позвал я. - Сообщите Рейлю и Нею, что я хочу их видеть.
:Англичане и голландцы гибли сотнями и сдавались в плен тысячами.

Уцелевшие, бросая оружие, уходили по дороге на Брюссель, спасая
шкуры, но не знамена. Веллингтон вручил мне свою шпагу. Без парика он
был похож на упавшего в пруд бульдога. Принца Оранского не было пока
ни среди живых, ни среди мертвых. Подходившие с востока прусские
колоны остановились и теперь стояли, как зрители, неспособные
вмешаться в ход пиесы. И мои солдаты, и русские - все были обессилены
не столько неприятелем, сколько непролазной грязью полей:

Наконец, нашелся Груши. Он упал на пруссаков с фланга, и через
четверть часа боя Блюхер запросил пощады.

- Пруссия тоже будет с нами,- сказал я Барклаю де Толли. - И
коварная Австрия станет ползать на брюхе, вымаливая пощаду.

- Это был дурной союзник,- согласился князь.

- А где же тот юный полковник, которого вы присылали ко мне?

- Увы! На обратном пути он был смертельно ранен в сердце, но из
последних сил доскакал и передал ваши слова. "Вы ранены?" - спросил я.
"Нет, я убит", - ответил он. И просил вас принять вот это:- князь
подал мне тяжелое черное кольцо с черным камнем. - Найдено им в одной
из древних африканских гробниц.

Это кольцо вдесятеро старше пирамид.

С благоговением я надел кольцо. Тяжесть веков переполняла его.

- Пусть это будет залогом нерушимости нашего союза,- сказал я. И
как бы в ответ тучи раздвинулись, и все вокруг залило отчаянным
сиянием.

Князь перекрестился.

- Это Божие знамение,- сказал он.

Я посмотрел в небо. Мне показалось, что там, за облаками, за
дымом, сквозь сияние - смотрит на нас знакомое узкое смуглое лицо:
:Это и правда было сиянием. Оно что-то сотворило с моим миром, и я
видел одинаково резко и придавал одинаковое значение и пылинке на
острие штыка игрушечного солдатика, и полету кобчика над далеким
лугом, и красноватому солнцу; и насморку давно умершего Наполеона, и
бесконечным недомоганиям моего старого папеньки, и собственным прыщам,
и хромоте мерина Рецессия; и слышному по ночам гудению далекого
поезда, и упрекам маменьки, и выспренным словам молитвы; и тому, что я
живу на земле, а мог бы и не жить, и тому, что жизнь прекрасна, а
смерть неизбежна: и с каким-то сладостным страданием я по-настоящему
ощутил себя металлическим гренадером, идущим в огонь ради прихоти
заоблачного мальчика:

И потом, когда сияние погасло и все стало таким, как раньше, я
разочарованно увидел истоптаный мною песок, вырытые канавки и