пальцы, наконец сообщил с глубоким удовлетворением:
за эти дни прожил целую жизнь. -- Всего-то неделя?
правда, не на колесах, весь белый свет, двигал горами на
севере, разрывал земную плоть на юге, был в сердце западных
лесов, замерзал в краю вечных льдов! Если исколесил... э-э-э...
искрылил, искрыластил гряду горных хребтов и бескрайнюю степь.
крикнул хриплым от пьянства голосом, ворота без скрипа медленно
и величаво растворились.
там, во дворе, и когда кони проехали под аркой, всадники попали
в сверкающее великолепие, ибо все пространство двора было
вымощено плитами из белого мрамора. Солнце дробилось в изгибах
стен дворца, надстройках, переходах на уровне второго и
третьего поверха, отблески падали вниз, здесь вспыхивали с
новой силой.
плиты были из простого гранита, но человек в звериной шкуре
лишь сдвинул тяжелыми глыбами плеч:
леса вообще-то есть, но далеко, у них не какая-то там дикая
земля, у них царство, до которого всем остальным как до Края
Земли, здесь даже по ночам не всегда слышно, как в лесу
голодные волки воють...
волосами до плеч, бросился навстречу, распахивая огромные руки:
умудренным старцем, да и вообще на старца не тянул, а с виду
оба по возрасту близки. Конечно, Колоксай так много пролил
крови за свой короткий срок, что захмелел, и в душе проснулась
жажда к тому, что достигается не мечом, чего железом вообще не
добыть.
прыгает вокруг, как щенок, сдавил в ответ, отстранился:
даже морщинки, что мужчины привыкли не замечать друг у друга.
Глаза слегка запали, нос заострился, а скулы обозленно
выдвинулись вперед, вызывающе натягивая кожу.
сказал неохотно:
если умыкнешь, то и вовсе... Здесь же пока все не освятят, не
побрызгают, не сошьют особые платья, не созовут родню со всех
концов света... Видишь, к свадьбе даже двор перепахали!
невеста идет под венец по принуждению, нехорошо, только
Колоксай все еще уверен, что стерпится -- слюбится, что она еще
не почувствовала, как он смел, отважен, нежен, добр, как умеет
развеселить, как он будет любить и на руках носить, терпеть
любые ее капризы!
Как я ждал этого дня!
мою праву руку! Главным боярином. Хоть один из моих краев!
это если понимать как от Края и до Края, но странное недоброе
чувство билось в груди и холодило кровь, что в самом деле в
день свадьбы побыть бы вблизи отважного влюбленного дурака. --
Интересно, какие здесь свадебные ритуалы... Гм, я видел и
весьма... весьма необычные.
-- это множество оберток, а мне бы добраться до жемчужинки
внутри! Пойдем, я сам отве-ду тебя в палаты близь моих, а по
дороге... а потом и за пирком в твою честь поведаешь, где был,
о чем мыслил!
здесь, свадьбу ждал?
отлучился.
багнюков примучил, воеводу Гнилозуба из полона освободил... Да
это было просто! Ну, еще отыскал в пещере чудище трехголовое,
прибил, сокровища достал, народу раздал в возмещение убытков...
Это все рядом! Тут хоть и сад с этими золотыми, но за оградой
Змей на Змее, кощеи стаями, нежить, навьи... Кто хочет славы,
только за ворота выйди!
тому он еще доказывал, что Змея прибить -- подвиг из подвигов,
а сейчас в глазах странное ожидание чего-то еще ярче, что ждет
в той, другой жизни, что ждет его за свадьбой.
что ж тогда, по-твоему, народ называет жизнью, полной подвигов?
что с ним что-то происходит... начинает происходить, но чтобы
это осмыслить сразу и полно, надо в пещеры, а какая свадьба в
пещере?
что ты это... освобождал, завоевывал... э-э... примучивал к
дани. Это хорошо.
мудреца, а мысль их непонятна вовсе. Во всяком случае, он
говорит о чем-то другом, а не о завоеваниях или подвигах.
Глава 38
изъеденный пятнами, смотрел через решетку мертвыми колдовскими
глазами. Узкий луч высвечивал плотно подогнанные дубовые
половицы.
палец, каждый кован искусно, лепестки из металла, набухшие
почки... Многое сумел передать умелец кузнец, жаль, что за пару
лет все равно все изойдет ржавчиной. Ну, пусть не за пару, но
все же...
дверь закрыта да еще и подперта. А если бы и распахнулась,
изнутри повалит теплый дух человеческого жилья, разогретых тел
челяди, что спят вповалку внизу.
изголовья. Не дурак, понимает, что слишком многие хотят
избавиться от чужака, но в открытом поединке мало кто рискнет
сойтись грудь в грудь. А вот прокрасться в опочивальню с острым
ножом в зубах...
Здесь правит женщина. Значит, и ответ должен быть женским...
Без железа. А то и без крови вовсе... Хотя за последнее я бы
голову не положил. Даже палец...
за садом. Он чувствовал тяжелые волны, что катятся неспешно,
одна за другой. Высокие настолько, что накрывают дома и даже
весь дворец. Только птицы... а сейчас жуки и летучие мыши
носятся поверх незримого половодья чар.
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Акунин Борис
Ибсен Генрик