дублеными шубами, у них ведь зимы не бывает, а овец избыток. Готлиб Бар не
торопит переговоры.
Аментола. Основные идеи его речи мне известны. Самовосхваление,
обожествление Кортезии, претензии на руководство всем миром. После
устранения Бернулли ему легко произносить такие речи. Что передать Гамову?
серьезность. У него много секретных учреждений, информировать
правительство о каждом невозможно. Но сейчас он склоняется к тому, что эти
физики, и вправду, проникли в тайны мироздания.
рассматривал их пейзажи на хроноэкране. Физики уверяют, что найденный ими
иномир в мироздании основной, а наш лишь его далекое отражение. Звучит
убедительно, когда видишь чудовищные стоэтажные дома или летательные
машины в десятки раз крупнее наших. Но какой это грозный и мрачный мир!
Уничтожают за какие-то минуты огромные города со всем населением!..
его и основным, а нас побочным. Но, между прочим, до сгущенной воды там не
додумались и обеспечивать урожай искусственными циклонами не умеют. Если
оба Бертольда найдут выходы в тот мир, мы пошлем туда разведывательную
экспедицию. Секретную, конечно.
пытался пройти обратной дорогой, но его вышвырнули назад. И единственный
результат - приобрели лысины.
покаянные листки заполняли...
непонятно, почему он там оказался, да не ребенком, а подростком, да еще
забыв свою предыдущую жизнь. У Швурца, наоборот, в прошлом все ясно, чего
нельзя сказать о настоящем. У них изменен состав крови, есть
ненормальности в зрении и слухе, нет обычных влечений к веселью, еде,
заигрыванию с женщинами. У Швурца была подруга, он ее бросил. И оба они,
хотя еще молодые, и не помышляют о семьях, на женщин смотрят равнодушно.
информации Павла Прищепы, прирожденного разведчика, всей душой, а не
только глазами и ушами улавливающего странности людей.
наблюдений.
нарушенный схватками искусственных метеоураганов, диковинные пейзажи
потустороннего мира, - ничего этого для меня больше не существовало,
только четырехугольник стерео и фигуры, проплывающие в его свете.
собралось знатных персон, так они были важны и властительны. И сами клуры,
народ незаурядного ума и красочной внешности, терялись среди своих
роскошных гостей. Я много раз видал Амина Аментолу и на стерео, и на
газетных страницах, он мужчина красивый, но что способен принимать столько
актерских поз, переодеваться по десятку раз на день, так долго и так
напыщенно ораторствовать, и не подозревал. Конференция наших противников и
колеблющихся нейтралов была задумана как вселенское деловое совещание.
Вероятно, оно и было таким - где-то в закрытых комнатах. А на экране
блистал нарядный спектакль - услада глаз, а не торжество ума.
заранее расхваленную, речь. - Завтра присылай водолет.
охранявшего меня Вареллу. Но охранников было два десятка, они все высыпали
провожать. Варелла отобрал несколько человек, другие остались. В полете я
задремал и проснулся только на площади у дворца. В заседательском зале
дворца меня ожидало все Ядро, министры и редакторы газет, Пимен Георгиу и
Константин Фагуста. Деятели стерео отсутствовали, еще не настало время
демонстрировать в эфире мое возвращение. Гамов радостно сказал:
только с возвращением. Но радовались все - большинство лишь сегодня
узнало, что я не казнен. Я вспомнил, как плакал Пеано на моей казни, и
спросил, знал ли он, что я вовсе не ухожу в небытие. Он засиял обычной
широкозахватной - на обе щеки - улыбкой.
усомнился, уж слишком все было правдоподобно.
или реальная расправа.
чудовищной шевелюрой, так сжимал мою руку, его глаза так растроганно
блестели, что можно было подумать, будто он радуется возвращению в жизнь
любимого друга. Впрочем, говорил он в своей обычной манере:
нетерпеливо надеюсь, что мы вскоре будем с еще большим усердием портить
друг другу кровь.
происходило так, как и должно было происходить. Периодические разговоры с
Прищепой по интердатчику обеспечили меня достаточной информацией. Я закрыл
Ядро.
тихо спросил:
знает, что ты живой.
надо готовить наше главное наступление.
часть - внезапный переход от затянувшегося отступления к атаке на врага.
Формирование водолетной армии закончено. Все воздушные дивизии должны
передислоцироваться на боевые позиции. Сделано ли это, Пеано?
настроение улыбкой. Он волновался. Зато улыбался Гамов. Гамову нравилось,
что я так решительно восстанавливаю свои функции военного министра и
заместителя диктатора.
указку. - Все наши воздушные дивизии уже на стартовых площадках. Сейчас вы
увидите, как они реально выглядят. Но раньше обзор с воздуха, какой могут
дать аэроразведчики Вакселя.
намека на дороги, сооружения, машины. А наши датчики показали под кронами
деревьев, в чащобах леса, в искусственных пещерах и обширных ангарах
новенькие водолеты - десятки машин в каждом укрытии. Сотни машин на всех
стартовых базах. Я мог гордиться - этот могущественный флот, моя задумка,
был главной нашей ставкой в борьбе со всем миром, не с одной Кортезией.
нами Ламарии, изменившей нам Патины и наших западных областей, по полям
которых двигались соединенные армии Вакселя, родеров и патинов. Ваксель
воевал головой, а не одними мускулами. Его собственные дивизии напирали
впереди, патины только поддерживали, а воинственные родеры замыкали
движение - должны были довершать последним ударом битву с нами, а в случае
нашего неожиданного прорыва разгромить прорвавшиеся войска.
- спросил я Пеано.
маловероятным. Просто он воюет по всей строгости своих военных уставов.
открывает ли конференция в Клуре новые возможности? Вы об этом не думали,
Пеано?
высаживают десанты у Вакселя в тылу, захватывают лагеря наших
военнопленных. Но одна нападает на Клур, чтобы захватить в плен всю
конференцию. Эту десантную дивизию сопровождают еще две. Их задача -
навязать сражение водолетам противника, прикрывающим небо Клура, и
обеспечить свободу десантникам.
захват столицы Клура? - спросил улыбающийся Гамов.
деле, чего стоят. - И Гамов не удержался от похвальбы своей памятью: -
Русанов Владислав
Лукин Евгений
Перумов Ник
Елманов Валерий
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия