поник и сделался совершенно послушен. Его привязали к рым-болту на корме
шлюпки, и матросы снова взялись за весла.
немало времени, и еще целая вечность ушла на то, чтобы добраться до бри-
га, который покачивался на волнах; паруса на грот-мачте праздно повисли,
ветер надувал только паруса на фок-мачте.
гребец позади меня.
же, что и у рулевого, но если так говорить мог бы и англичанин, то уж в
чертах его лица не было ничего английского. Эти два матроса поразительно
походили друг на друга, точно близнецы, точно гуртовщики Сим и Кэндлиш.
Обоим лет под сорок, оба уже с сединой в волосах, вокруг глаз у обоих
морщинки, как у всех моряков, принужденных постоянно щуриться, вглядыва-
ясь в даль. Я присмотрелся к остальным; трое передних гребцов, хоть и
совсем еще юнцы, и чертами лица и сложением до неправдоподобия напомина-
ли старших: те же долговязые фигуры, серьезные продолговатые лица, смуг-
лая кожа и задумчивый взгляд, - иными словами, все тот же Дон-Кихот Ла-
манчокий в разные годы своей жизни. В ушах у всех - и молодых и старых -
поблескивали серебряные серьги.
", и мы остановились борт о борт с бригом, у самого трапа. Когда я под-
нялся по трапу, мне протянул руку и учтиво помог ступить на палубу высо-
кий старик, худощавый и сутулый, в свободном синем кителе и парусиновых
штанах; судя по достоинству, с каким он держался, то был капитан кораб-
ля, а судя по чертам лица - глава этого семейства. Он приподнял фуражку
и обратился ко мне весьма любезно, но, как я теперь припоминаю, в голосе
его сквозила усталость.
скорее, чем минут через двадцать. Я уже передал туда сигнал, надеюсь,
они доставят вас обратно в Фалмут в целости и сохранности, хоть вы и по-
рядком промокли.
сказал я. - Что же до меня, это отнюдь не входит в мои намерения.
дачили его, но он добросовестно силился меня понять. Глаза у него были
серые, взгляд удивительно прямой и открытый, как у ребенка, но зрачки
какие-то затуманенные, и какая-то в них рассеянность, отчужденность,
словно окружающий мир со всеми своими заботами и суетой мало его касает-
ся. Странствия научили меня наблюдательности, и я вспомнил, что уже ви-
дывал такой взгляд: так смотрят поверх очков глубокие старики, которые
зарабатывают свой жалкий кусок хлеба, сидя на краю дороги и разбивая
камни.
спросил я.
знаменитый. - Капитан поднял глаза к небу, потом опустил их, и я встре-
тил его взгляд, в котором была какая-то тихая покорность. - Но теперь,
как видите, старого вымпела на мачте уже нет. Теперь бриг этот уже не
служит государству, он сам по себе, и управляет им частное лицо.
тан...
рищем по оружию", ибо я не силен в тактике морских сражений, вернее, со-
вершенный невежда. Но я могу заплатить... - Тут я поспешно сунул руку в
нагрудный карман и еще раз благословил Флору за непромокаемый мешочек. -
Прошу прощения, капитан, мне надо бы сказать моему другу два слова с
глазу на глаз.
прочно закупоренного флакона английской соли.
ходчивы, Байфилд!
ным, которые по вас, конечно же, стосковались?
поправил меня этот сумасброд. - От всех их не слишком доброхотных даяний
у меня в кармане осталось восемнадцать пенсов. Но я намерен ехать вместе
с Овценогом и попытаюсь заработать на его фокусах. Он будет метать копье
всю дорогу от Лендс-Энда до Фортсайда, и ему станут рукоплескать во всех
придорожных трактирах и бросать монеты.
к миссис Овценог. - Я вновь поворотился к капитану Коленсо. - Итак, сэр,
берете ли вы меня пассажиром?
и позвал:
джентльменов желает остаться на бриге пассажиром.
тельно меня оглядела. Так взглянула бы поверх живой изгороди на прохоже-
го странника жующая жвачку корова.
вы соблаговолите мне поставить. Я готов подчиниться всем порядкам, уста-
новленным на вашем бриге.
совсем обычное плавание.
ется.
и на щеках у него проступили красные пятна. - Мой долг сказать вам, сэр,
что мы, весьма возможно, попадем в руки врага.
поглядел в глаза дочери, та кивнула.
вое презрение к этому старому капитану, который при всей своей благород-
ной наружности держался столь малодушно.
французским судном или, предположим, с американским; ведь это и есть на-
ша цель, не так ли?
тан пакетбота!
пым, да и на что он пытается меня толкнуть? Чего ради я разглагольствую
перед седовласым моряком на его же собственном корабле и взываю к его
доблести! Нет, конечно, меня дурачат, подстрекают самоуверенного профана
поучать мастера и знатока своего дела на потеху всем богам и людям. И
капитан Коленсо, конечно, исподтишка смеется надо мною и старается
только об одном - так или иначе от меня избавиться. Еще минута - и даже
Овценог поймет, что надо мной подшутили. А я, признаться, не переношу,
когда надо мной смеются; другим это, может быть, и на пользу, во мне же
мигом просыпается дух противоречия.
скрывал. Со старческой нерешительностью он поглядывал то на меня, то на
Сусанну.
смягчить их для вас... и все же вам придется рисковать. - Он было умолк,
потом принялся меня уговаривать. - Прошу вас, не настаивайте, сэр, очень
вас прошу! Я вынужден просто умолять вас об этом, сэр!
Говорю вам, я не боюсь никаких опасностей. Но ежели вы непременно хотите
отправить меня на катере вместе с моими друзьями, придется вам свистать
наверх всю вашу команду и пускай стащат меня по трапу силой. Вот вам мое
последнее слово.
Сусанне, но дама эта как раз поворотилась ко мне своей широкой спиною, и
Маккарти Кормак
Прозоров Александр
Грабб Джеф
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Орловский Гай Юлий