Чтение 72–й страницы книги ~Атаульф~

чужаков сунулись; понадеялись, что кузнец один будет. Кузнец и вправду
один был; да только одного Визимара на троих чужаков с лихвой хватило -
всех положил у порога кузницы своей. Обернулся к селу - а село уже пыла-
ет. И не пошел Визимар в село, к убежищу лесному направился.

Рад был тому, что и столько из его села от смерти спаслось.

Вот что рассказала Арегунда-вандалка.

Тут дядя Агигульф, наконец, в себя пришел и к деве воинственной подс-
тупился. Голову засоленную, что на поясе носил, показал ей, прямо в лицо
сунул, и спросил, не такие ли нападали?

Та насмешливо фыркнула и сказала, что те, что нападали, посвежее бы-
ли. Но подтвердила: похоже.

Тарасмунд брата потеснил немного и, не чинясь, спросил эту Арегунду,
почему она как мужчина ходит. Или у вандалов то принято, чтобы бабы о
главном своем деле забывали - детей носить?

Арегунда покраснела, но не рассердилась. Я удивился своему отцу. У
Тарасмунда всегда получается запросто о таких вещах говорить, за которые
иному бы голову раскроили.

Та девица Арегунда сказала, что в семье у отца ее, Гундериха, рожда-
лись одни девки. По хозяйству один надрывался, потому что мать все время
беременной была, а последними родами и вовсе померла. Оттого и жили бед-
нее прочих.

Арегунде же было обидно. Среди сестер она статью выдавалась; вот и
решила за сына отцу своему побыть. Арегунда сказала, что не хочет жить,
как жила ее мать, и умереть, как мать умерла. И жить как сестры ее, ко-
торых по прочим селам кое-как замуж рассовали, будто пшеницу прошлогод-
нюю.

Тот брат Велемуда, который к Лиутару в дружину потом ушел, смеха ради
обучил ее кое-чему из ратного искусства. А как тот в бург ушел, к Визи-
мару повадилась и рубилась с ним на мечах, пока в глазах не темнело. Ви-
зимар ей дальним родичем приходится.

Добавила Арегунда, что кроме Визимара и Велемуда дружбы ни с кем не
водила - а Велемуд ее привечал больше ради своего брата. Арегунда же на
Велемуда часто умилялась, балаболкой его считая. И многие в селе таким
его считали. Но не то, как жил человек, важно, - то важно, как он умер.
Сказала так Арегунда и замолчала.

Тарасмунд все так же спокойно спросил ее, а к ней-то самой как в селе
вандальском относились?

Арегунда покраснела и сказала дерзко, что придурковатой ее считали,
особенно же отец Велемуда - Вильзис. Вильзис и Велемуду постоянно пенял:
мало того, что с готами связался (подожди, мол, они еще портки последние
с тебя снимут, такой уж они народ!), так еще и придурковатую эту у себя
привечает. При Арегунде пенял, не стесняясь, - видимо, думал, раз при-
дурковата, так и речи человеческой не разбирает. А может, и не думал.
Вильзис - прямой человек был, говорил, как мечом рубил: размахнется да
ударит, а после глядит - чего получилось.

Как умер Вильзис, Арегунда не знает, но думает, что геройски, ибо от
дома Вильзиса большой шум шел. И нескоро тот дом загорелся - один из
последних занялся.

Я на дядю Агигульфа поглядел и увидел, что эта вандалка Арегунда на-
шему дяде Агигульфу очень не по душе пришлась. Я не понял, почему.

Пока Арегунда-вандалка рассказывала, дед у Хродомера на подворье был.
И Ульф был там же, как мы потом узнали.

Когда дед вернулся, то шипел, как гусь рассерженный, - злобился. Из
дедовых речей мы поняли, что Ульф со старейшинами разговаривал непозво-
лительно кратко и дерзко. Только и сказал:

- На кургане дозор разумно поставлен. Пусть остается. В роще же де-
лать нечего. Без толку там сидеть. Вместо того конные разъезды пусть се-
ло оберегают.

И имена назвал, кому в разъездах быть: он сам, Ульф, Гизарна, Аги-
гульф и Валамир. Это - на время жатвы.

Когда кончится страда, пусть и другие воины ходят. Ульф им о том сам
скажет.

Тут дедушка закричал, что нет на то его отцовского дозволения - Аги-
гульфа от жатвы отрывать. На то Ульф сказал: пусть Хродомер раба на вре-
мя даст из своих. Хродомер было возмутился, а Ульф, его не слушая, об
ином речь завел.

Сразу после страды тын ставить надо. Ставить тын на косогоре будем.
Обнесем хродомерово подворье тыном. И весь сказ.

Дед страшно разъярился. Назвал Ульфа скамаром. Для того, небось, в
родное село и явился, чтобы и прочих по миру пустить. Давно уж Ульфа
злоба неизреченная гложет.

Хродомер же, напротив, сильно подобрел вдруг, с Ульфом во многом сог-
ласился, а деду раба на время жатвы настойчиво предлагать стал - Скаду-
са.

Что дальше у Хродомера говорилось и делалось - я не очень понял. По-
хоже, Ульф ушел, а дедушка наш с Хродомером еще долго ругались. Все оби-
ды друг другу помянули. Кончилось тем, что дедушка выторговал у Хродоме-
ра нам в помощь Хорна.

Когда я засыпал, Гизульфа еще не было. Он рядом со мной спит, поэтому
я заметил, что его нет. Наутро Гизульф мне сказал, что полночи с Ульфом
сидел, разговаривал.

Спрашивал Ульф, как дела в селе шли, покуда его, Ульфа, не было. Что
с Ахмой приключилось. Как дед - много ли с Арбром и Аларихом-курганным
пьет. Про Аргаспа спрашивал. И вообще про всех сельских - что да как.

Сам же отмалчивался, когда Гизульф его расспрашивать пытался.

После же сказал - больше себе, чем Гизульфу, - что случись беда, не
оборонить это село. Три бабки с клюками это село шутя возьмут.

Гизульф обидчиво возразил: как же так, мол, ведь богатырское у нас
село. Издревле воинов здесь пестуют. Оттого и любы мы были Алариху, а
ныне Теодобад нас жалует.

Ульф об этом даже говорить не стал.

На следующий день поутру Ульф в бург уехал. К полудню следующего дня
вернулся. Хмурый вернулся. Отцу моему Тарасмунду сказал, что в бурге
только и разговоров - нашли одного воина убитым. Мунд его звали. Невда-
леке от бурга нашли. Видно было, что дорого свою жизнь отдал Мунд.

Я видел, что тревожится Ульф. И еще видел, что отец его не понимает.
Отец ему молока предложил с дороги выпить. И Сванхильду кликнул, чтоб
молока Ульфу поднесла.

Ульф кувшин взял, одним махом осушил, после на отца моего Тарасмунда
поглядел, - странно так поглядел, с сожалением, - головой покачал и вы-
шел из дома. А отец ему вслед посмотрел, плечами пожал и к своим делам
вернулся.

Ульф - он странный. У нас его никто не понимает. Дедушка Рагнарис го-
ворит, что Ульф - отрезанный ломоть. Раз отлепился от рода и теперь ни-
как назад не прилепится.

Пока Ульфа не было, дед ульфов дом берег, никого туда не пускал. А
приехал Ульф - даже жердину с двери не снял. Как не домой приехал.

Дед спрашивал Ульфа - что он в дом свой не идет. А Ульф только лицо
покривил и буркнул:

- Успеется.

Главная новость, что Ульф привез, не о Мунде убитом была. Решил Тео-
добад большой тинг в бурге собрать, со старейшинами всех сел посовето-
ваться-потолковать. Ибо ясно стало, что чужаки уже и к нам проникать на-
чинают. Кто Мунда убил, как не они?

Ульф сказал, что долго и уединенно они с Теодобадом беседовали.
Больше всего спрашивал Теодобад о том, как Лиутар свои земли оборонял. И
о чужаках расспрашивал: каковы из себя, какие у них повадки и обычаи,
как сражаются.

О ядре племени чужаковом говорили. Вряд ли далеко оно теперь от наше-
го бурга. Наверняка уже на вандальские земли перебралось. Теодобад гово-
рил - хорошо бы их истребить, и женщин, и детей, и скот. Чтоб неповадно
было соваться.

А Ульф на то возражал: лучше их захватить, чтобы легче было с чужака-
ми переговоры вести.

Теодобад рассердился на Ульфа. Какие могут быть с чужаками перегово-
ры! Они союзника нашего Лиутара истребили, родню твою, Ульф, перебили.
Да и языка их мы не знаем. Кто с ними разговаривать будет? Ты, мол, что
ли?

Ульф сказал на то Теодобаду:

- Хотя бы и я.

Теодобад рукой махнул. До переговоров все равно дело еще не дошло. И
ядро племени мы еще не захватили. Да и что с Лиутаром - неведомо. Жив -
так напомнит о себе, посланца пришлет.

А пока что первая забота у Теодобада - большой тинг созвать. Уже сей-
час видно: и на нас вандальская беда движется.

Между родами готскими согласия как не было, так и нет. Вот что трево-
жило Теодобада. Спросил Ульфа прямо:

- Случись такое, что к вашему селу погибель подступит - как, пойдут
ваши люди в старое село, откуда старейшины родом, защиты искать? - И не
дав Ульфу сказать, сам за него ответил. - Костьми лягут, а не пойдут. И
тына у себя вы так и не поставили. Все геройством своим тешитесь, как
дитя погремушкой.

И спросил Ульфа:

- Скажи мне, неужели у вандалов геройства меньше было, чем у вас в
селе?