вызвал крохотный сияющий шарик, потом протянул руку вверх, к небесам, на
которых начали загораться первые звезды. Синеватая призрачная стрела
сорвалась с его пальцев и исчезла; искорка Силы вернулась в беспредельный
океан, что мгновением раньше породил ее.
произнес Конан. - Но почему ему угодно было избрать воинов? Воинов, а не
магов? Маги и мудрецы не хуже нас распорядились бы таким даром... и, к
тому же, они владеют силой заклятий и чар...
ринулась в полет.
Понимаешь?
в словах этих первый ответ: так было угодно Ему! Нам ли гадать о
намерениях бога?
насчет второго ответа?
доискаться до истины... тем более, что здесь она видна столь же ясно, как
галька на дне этого ручья. И я не составляю исключения... - Он помолчал,
затем снова улыбнулся. - Думаю, пресветлый Митра избрал нас во имя
Великого Равновесия. Ты верно сказал - колдуны владеют силой заклятий и
чар... Так стоит ли давать им еще большее могущество? Даже белым магам,
склонным к добру? Сегодня они белые, завтра, ощутив свою силу, станут
серыми, а там, возгордившись и не встречая сопротивления, превратятся в
черных... Нет, Податель Жизни поступил с большой мудростью, распределив
свои дары меж людей! Одним - частица его Силы, другим - заклятья и чары!
талисманы, что могут очутиться в злых руках?
слуг Митры, больше, гораздо больше, так что мы можем приглядеть за ними...
И в этом тоже наша сила, киммериец.
сандалиях; мечи Рагара, разбрасывая серебристые искры, вращались в его
руках. Свежий ветерок играл волосами киммерийца, их длинные плотные пряди
то змеились по его плечам, то взмывали вверх, окружая голову темным
ореолом. Было позднее утро; солнечные лучи косо скользили над садом, над
площадкой, прилепившейся к пещере, и этим ристалищем, окруженным столбами
и рвами.
словно две гибкие змеи: правый выставлен вверх и вперед, левый опущен к
бедру. Старец довольно хмыкнул и, оглядев своего ученика, заявил: -
Сегодня устроим небольшой поединок.
время старцу часто приходилось заменять свое деревянное оружие - ученик
вошел в силу, и клинки в его руках стали двигаться втрое быстрей, чем
раньше.
Учителя сверкнули. - Великого воина, не хуже, чем ты сам!
солнцем. Среди застывших барханов не замечалось никакого движения.
другом, - произнес он. - Я выбрал тебе другого противника. Смотри!
вихрь взметнул песок. Желтая колонна поднялась перед Конаном; внутри нее
проскакивали яркие искры и сполохи, словно скреплявшие воедино непрочную и
сыпучую плоть. Затем огни погасли, песок побледнел, уплотнился и вдруг с
тихим шелестом опал на арену - подобно занавесу из плотной белоснежной
кисеи, скрывавшему мраморное изваяние.
плечи, мощная грудь, руки с двумя сверкающими клинками, пластины мышц,
бугрившиеся на спине и животе... В первый момент Конану почудилось, что он
видит свое отражение. Однако незнакомец, вызванный таинственным искусством
Учителя, оказался бледнокожим и беловолосым, словно лишенным красок жизни;
а главное - у него не было лица! Ни глаз, ни носа, ни бровей, ни губ -
одна белая равнодушная маска, обрамленная снежными потоками волос!
Выглядело это не слишком приятно, и Конан, не меняя боевой стойки, сплюнул
на песок.
последних!
то в ребра, то в живот, будто проверяя на прочность.
Надеюсь, у тебя есть враги, с коими ты хотел бы скрестить оружие?
торчавшую над широкими плечами. Разумеется, у него были враги - _б_ы_л_и_,
ибо они не заживались слишком надолго. Врагов он убивал и не старался
сохранить в памяти их лица - возможно потому, что это оказалось бы
нелегким и зряшным трудом. Их было так много! Пожалуй, ему удалось бы
припомнить кое-кого, но зачем? Мертвый враг - уже не враг, и ни к чему
рядить этого бледнокожего монстра в обличье побежденного!
застывшей на ристалище фигуры, - пусть он останется безымянной тварью без
лица.
следить за его глазами.
как смертельно раненные звери, что выискивают, куда нанести последний удар
клыка... Две фигуры, цвета бронзы и цвета мрамора, метались по арене,
играя серебристым сиянием; оно вспыхивало меж ними, мерцало в лучах
солнца, разбрасывая искры, гудело набатным колоколом. Человеческий глаз не
смог бы уследить за быстрым полетом клинков, движениями рук, незаметным
поворотом кисти; да и лица сражавшихся не привлекли бы внимания ни
знатока, ни жадного до крови ротозея. Одно, с твердо сжатыми губами,
казалось неподвижным, и лишь зрачки, горевшие синим огнем, оживляли его;
другое... Другого просто не было.
кружились в стремительном танце; два вихря, неразличимых человеческим
взглядом... Учитель, однако, смотрел с интересом и видел все.
проверка, а не игра. Смертельная проверка! Успеет ли наставник остановить
выпад, нацеленный ему в горло или в сердце? Да и захочет ли? Ученики
должны побеждать или умирать; тут не было иного выбора.
всплеск молнии. Нечеловечески стремительной! Прежде ему не удалось бы
справиться с таким темпом; но теперь поток Силы, падавший сверху, с небес,
поддерживал его, а клинки Рагара, раскрывшись двумя стальными веерами,
хранили от ран. От серьезных ран, но не от царапин, которых было уже
получено немало.
первый раз - пробив его защиту мощным ударом наискосок, от правого плеча к
бедру, и второй - коварным выпадом из-за спины, после ложной атаки.
Жидкость, сочившаяся из этих порезов, не походила на кровь; она была
густой и желтоватой, точно сосновая смола. Киммериец не знал, насколько
чувствителен его противник к таким ранениям и можно ли рассчитывать на то,
что он ослабеет. Пока бледнокожий не выказывал признаков усталости; Конан,
впрочем, тоже.
от бедра, в грудь голема... Выпад, обманный финт, лязг металла...
Сверкающая полоса проносится над головой, срезая прядь волос...
бил из любого положения, с левой и правой руки, с поразительной точностью
посылая меч в любую уязвимую точку тела. На плечах Конана багровели
царапины, кровь сочилась из ранки в бедре, алыми точками пятная песок;
клинки противника серебристыми всполохами мелькали перед глазами. Парируя
атаки безглазой твари, он, словно в танце, провел голема по кругу - раз,
другой, третий. Потом ему стало некогда считать.
нападающего слона, сверкающий веер раскрывается перед ними... Удар! Лезвие
звенит, обрушившись на подставленный эфес...
затем резко выпрямился. В следующий момент его меч грохнул о клинок
монстра, скользнул вдоль лезвия, змеей метнулся к горлу; выпад был опасен,