хвостом. Старик молчал. Спрашивать вновь прибывших, каким они путем сюда
добрались, явно считалось в здешних местах дурным тоном, потому что
попасть сюда из России законным путем было практически невозможно.
Старик верил и не верил Сиверову, когда тот говорил, что приехал
отдыхать. Для отдыхающего у него не было приличного багажа. Не считать
же багажом сумку?
а пока и я могу вас устроить. Пошли.
дорожке. В стыках давно уже не выпалывали траву, и она разрослась чуть
выше колена. Здание, оконченное перед самой войной, поражало своим
великолепием.
увитый виноградом. За стойкой блестел золотом большой купол кофейного
аппарата, увенчанный орлом с расправленными крыльями.
Глебом огромную стеклянную дверь, обрамленную рамой из нержавеющей
стали, а теперь одно название - пансионат... Тараканы и те вывелись.
свернутыми в трубки и отдыхали вдоль стен.
проигнорировав отключенный лифт.
Глеба к двери его номера и пообещал вскоре принести ключ. Самое
странное, разговор о деньгах пока не заходил, и Глеб не спешил выяснять
подробности. Пансионат ему понравился с первого же взгляда. Он был одним
из последних, возведенных за время существования СССР, явно не местными
строителями. Мебель тоже оказалась заграничного производства -
югославской. Чешская сантехника.
от Глеба небольшой парк, теннисные корты и площадка, на которой стояли
два вынутых из воды катера. Отсюда отлично просматривался и пирс,
заканчивавшийся вышкой для ныряния в море.
вновь появился сторож. Он нес в руках небольшой ключик, прикованный
цепью к огромной деревянной груше с приклеенным номером. Ключ напомнил
Сиверову арестантов в царской России, которым к ногам приковывали
пушечные ядра, чтобы можно было ходить, но нельзя убежать.
расплатитесь. Я не хочу лезть в его денежные дела. А вот насчет еды, то
я уже попросил. Моя жена, она на кухне работает, будет приходить и
готовить вам обед и ужин. Вы только время назначьте. А на завтрак, если
хотите, она будет оставлять вам с вечера что-нибудь в термосе.
армянское имя. Во всяком случае, Саак было для него всего лишь вариантом
древнееврейского Исаака. Да, виделось в лице этого старика что-то
древнее и первозданное: седые волосы, глубокие морщины, бесконечное
спокойствие, исходящее от его темно-карих глаз. Особенно запоминалась
сучковатая палка, которую он использовал во время ходьбы.
Глебу.
этом.
сидел себе на берегу, резал палки и продавал их отдыхающим. Если хотите,
я и вам такую сделаю.
припомню такого знакомого, обязательно скажу вам.
немного по полу. Маленькие колесики крутились безупречно.
хотелось, он еще не успел как следует насладиться одиночеством.
ресторан. Мой сосед в нем готовит кофе, - Саак взглянул на часы. - Через
час он откроется.
другими городами.
открытого бассейна.
Если повезет, то доедете на попутной машине. А так, пешком, минут сорок
ходьбы будет.
вперед и, проверив надежность замка, покинул свой номер. В лучшие
времена с его балкона можно было наблюдать пляжную жизнь.
выходить на балкон, пока отец еще обедал в столовой, смотреть в его
тяжелый артиллерийский бинокль на девушек, загорающих без верха
купальника. Потому что знал: после того, как на пляже появятся люди, те
прикроют свою наготу. И вообще привычка подсматривать, подслушивать,
наблюдать за жизнью людей со стороны была заложена в Глебе самой
природой. Он даже на свою жизнь смотрел как бы сторонним взглядом,
трезво оценивая все свои удачи и промахи.
свет в коридоре. Мягко зажглись и загудели лампы дневного света.
Пицунды - тоже.
из его пистолетов. В стране, ведущей войну, все-таки лучше иметь в руках
оружие.
разграниченные заборами из колючей проволоки, спинками металлических
кроватей маленькие огородики. Равнинная земля была здесь на вес золота,
и возделывался каждый клочок. Исключение составляла территория,
находящаяся между шоссе и морем. Здесь располагались пансионаты, дома
отдыха, безлюдные и какие-то омертвевшие за последние два года.
Богу, начиная молитву подобными словами - "если ты есть"? Уже одно это
должно привести Всевышнего в бешенство, если только он способен на такие
чувства. А просьба у Глеба была весьма прозаическая - ему не хотелось
идти пешком, уже достаточно он отмахал за последние дни. Он прошел мимо
заросшей гигантским чертополохом автобусной остановки. На табличке,
укрепленной на столбе, еще можно было прочесть расписание двухлетней
давности. Несколько хмурых абхазов, копавшихся в огородах, смотрели на
странного отдыхающего.
рассмеялся Глеб и пошел медленнее, то и дело оглядываясь.
несущаяся на бешеной скорости черная "волга".
жест, затормозила.
так что поспеши и ты.
всему побережью.
буквально воспарила над растрескавшимся асфальтом шоссе. Вид у шофера,
несмотря на юный возраст, был солидный. А все благодаря автомату,
лежавшему на коленях. К счастью, ствол его был обращен в сторону окна, и
Глеб мог не опасаться неосторожного выстрела. В держателе перед самым
ветровым стеклом был укреплен маленький абхазский флаг.
пять назад, когда ГАЗ-24 была самой крутой машиной на этом побережье.
потому что зарплату давно не платят, и я получаю ее натурой.
Каменистый Артем
Свержин Владимир
Шидловский Дмитрий
Елманов Валерий
Посняков Андрей
Шилова Юлия