Третье отверстие виднелось над правой грудью, прямо под ключицей. Ее белая
альпийская курточка тоже была вся в крови.
когда снежинки попадали ей в глаза. Губы ее слабо двигались, и тающий снег
крошечными ручейками сбегал по щекам. Адриан склонился над ней.
судорожно вздернула голову и закашлялась, намереваясь закричать. Он ласково
прикрыл ее рот перчаткой, а другую руку подложил ей под затылок.
девочку и отпрянул. Из кустов показалась рука - вернее, то, что от нее
осталось. Это был окровавленный кусок мяса: перчатка висит лохмотьями,
пальцы раздроблены. Фонтин перемахнул через лежащую девочку и устремился в
кусты, раздирая переплетенные ветки. Там на островке густого мха лежал на
животе паренек. Четыре пулевых отверстия по диагонали пересекали его спину.
пришлось ласково прикрыть искаженный в ужасе рот. Юноша впился глазами в его
глаза и вскоре понял: Адриан не убийца. То, что парень вообще мог говорить,
было удивительно. Его шепот едва слышался сквозь завывания ветра, но Фонтин
все же разобрал его слова.
произведение умелого мастера". Так говорил отец. Парень не умолкал. Он
понимал, что умирает.
недалеко. Мы хотели убежать.
Постарайтесь согреться.
детей! Он снял дождевик и пиджак, отодрал подкладку пиджака, чтобы наложить
повязку на раны девочки. Юноше уже вряд ли можно помочь, поэтому он старался
не смотреть ему в глаза. Он накрыл их обоих. Они вцепились друг в друга.
тропе к арке. Глаза щипало от ветра, но дышал он ровно. Боль в ногах прошла.
Глава 33
молотком по камню. Теперь он слышался прямо над головой, выше отвесного
скалистого склона, подпирающего небольшое ровное плато. Почву у его ног
потревожили до него: снег и земля перемешались, кругом виднелись свежие
следы ботинок. Кусочки скалистой породы, разбросанные вокруг, показывали,
каким образом человек взобрался на этот утес: закинув наверх веревку с
железным крючком. Причем сделать это с первого раза ему не удалось.
недостающими перекладинами. Лестница, о которой ему говорил Пауль Ляйнкраус.
Она была не меньше двадцати футов в длину, явно чуть длиннее скалистого
склона, у подножия которого стоял Адриан.
собой хрупкую цементную плиту. Если ее поддеть ломиком и надавить посильнее,
плита лопнет. Гроб мальчика просто положили в вырытую яму в грунте и сверху
покрыли тонким слоем цемента". Так описал это место Пауль Ляйнкраус.
Ляйнкраус. Стук молотка прекратился. Металлический инструмент бросили на
камни. Сверху полетели куски цемента, отброшенные ногой нетерпеливого
искателя. Адриан вскочил и плотно прижался к утесу. Если брат его заметит -
он погиб!
действовать. Холодный морозный воздух уже проникал сквозь черный свитер, от
дыхания изо рта шел пар. Слабый снегопад кончался, из-за туч показалось
солнце, но его лучи не грели.
огромный валун, некогда сорвавшийся с вершины соседней горы. Он сделал шаг в
сторону и ступил на заснеженную, поросшую мхом землю.
застыл. Грохот рухнувшей глыбы гулко разнесся в воздухе, подхваченный
ветром. Он услышал над головой шаги - тяжелые, резкие - и затаил дыхание,
чтобы пар изо рта не выдал его присутствия. Шаги замерли: было слышно
только, как в тишине завывает ветер. Потом снова послышались шаги, но уже
тихие, размеренные - майор успокоился.
была гора. Ниже, за кромкой обвалившейся почвы и диких трав, расстилалось
ущелье - широкая и круто уходящая вниз расщелина, отделявшая возвышенность,
где стоял Адриан, от полого уходящего вверх склона, за которым начинались
другие горные массивы. Ущелье оказалось куда глубже, чем говорил Ляйнкраус:
до его дна, где торчали иззубренные скалы, было футов тридцать. Взрослые
отругали мальчика, но не сказали всей правды, чтобы не пугать, не вселить
страха перед горами.
дюйм за дюймом стал продвигаться вперед, прижимаясь грудью и ногами,
хватаясь за каждый выступ. На другой стороне он обнаружил узкий проход,
засыпанный обломками скальной породы, круто уходивший вверх, к ровному плато
на вершине утеса.
- пробежав по кромке похожего на козырек выступа скалы левее валуна. Хрупкий
каменный козырек выдержал бы тяжесть детского тела. Но взрослый мужчина
рискует куда, больше. Под весом Адриана уступ может обвалиться.
прочного уступа в скале было около пяти футов. В нем роста шесть футов. Если
упасть вперед с вытянутыми руками, то его роста хватит с запасом. Еще лучше
будет, если удастся сократить расстояние.
щиколотках сухожилия натянулись так, что казалось, вот-вот лопнут. Он
заставил себя забыть о страхе и опасности и сосредоточился на тех нескольких
дюймах, которые ему необходимо преодолеть.
почву: земля поплыла под подошвами медленно, точно во сне. И услышал -
именно услышал - хруст ломающейся скальной породы и шорох осыпающейся
промерзлой земли. В последнюю секунду он успел выбросить вперед руки. Уступ,
на котором он балансировал, полетел в пропасть, и на долю секунды Фонтин
повис над пустотой. Пальцы отчаянно вцепились в край скалы, ветер хлестнул
по лицу.
плечом и лбом о неровную каменную поверхность. Потом схватился за
выступающий камень и инстинктивно подобрался, выгнувшись, чтобы
самортизировать силу удара.
бездной. Надо подтянуться. Нельзя терять ни секунды! У него нет времени даже
подумать о том, что может произойти с ним через мгновение.
ногами, пытаясь найти твердую опору. Нашел! Нога уткнулась в неровный выступ
в скале. Этого было вполне достаточно. Точно перепуганный паучок, передвигая
то одну, то другую ногу, он пополз по склону и забросил свое тело в
крошечную пещерку неподалеку от вершины утеса.
скальной породы, подошел к краю плато и заглянул вниз. Солнце светило ему в
затылок через правое плечо, и его тень, падая в глубокое ущелье, темнела на
заснеженных камнях. Адриан снова затаил дыхание. Он словно смотрел картинки
волшебного фонаря, которые показывало ему альпийское солнце. Ясно виделись
все движения сильно увеличенной тени майора. Эндрю что-то держал в руке -
альпинистскую складную лопатку.
тенью туловища. Большого воображения не требовалось, чтобы понять, что он
держит в правой руке пистолет. Адриан тронул свой ремень. Пистолет Гольдони,
к счастью, был на месте.
направо. Тень согнулась, затем снова выпрямилась, держа в правой руке
какой-то новый предмет. Отбросила предмет в сторону. Здоровенный кусок
разбитой цементной плиты пролетел в двух футах от лица Адриана и разбился
вдребезги на дне расщелины. Майор стоял не шевелясь, словно следя взглядом
за падающим осколком и отсчитывая время падения. Когда затих последний
отзвук грохота внизу, майор отошел от края плато. Тень исчезла, остались
лишь яркие солнечные блики. Адриан лежал в своем укрытии, скрючившись, но не
ощущая неудобства; лицо его заливал пот. Неровные складки утеса вздымались
вверх, точно спиральная лесенка в старинном маяке. Длина склона была футов
двадцать пять, впрочем, прикинуть его протяженность на глаз было трудновато,
потому что дальше за склоном не было ничего, кроме ясного неба и слепящего
солнца. Нельзя было двигаться, пока сверху не донесется шум. Шум, который
означает, что майор снова копает.