Чтение 72–й страницы книги ~Черное сердце~

- Это по делу, дорогая. Когда она ушла, Луис спросил:

- Вы кореец?

- Вьетнамец.

Старик щелкнул пальцами:

- Ну да! Извините, память уже меня подводит.

Киеу улыбнулся: он ожидал подобной проверки.

- Ваша память в порядке, это тело вас подводит, - он был удивлен,
почувствовав, какое испытал облегчение, когда Лорин вышла из комнаты. -
Директор шлет вам приветы.

Луис Ричтер направился к дивану, жестом указал Киеу на место рядом с
собой.

- Приветы? А Директор чего?

- Того места, в котором никогда не забывают своих бывших работников.

- В Делаваре, - со вздохом произнес Луис.

- Округ Колумбия, - поправил его Киеу.

- А, так вы переехали?

- Да нет же, наш офис там, где и всегда, мистер Ричтер.

- Совершенно верно, я запамятовал. А как старик? Все еще сражается с
бюджетом?

Киеу знал, что ему следует соблюдать осторожность. Его информация о Фонде
была ограниченной и отрывочной. И если ему не удастся свернуть старика с
этой темы, его ждет провал.

- Директору нечего беспокоиться о государственном бюджете, мистер Ричтер,
вы это знаете так же хорошо, как и я. Место, в котором мы все работаем, с
самого начала имеет гарантированный процент от федерального бюджета, -
необходимо брать инициативу на себя. Он наклонился вперед, молитвенно сложил
руки:

- Мистер Ричтер, неужели мы еще не наигрались в эту игру?

Вошла Лорин, поставила поднос с чаем на журнальный столик. И Киеу вновь
не мог отвести от нее глаз. Он всем своим существом впитывал ее образ: как
она ходит, говорит, смотрит на него своими широко расставленными глазами.
Сердце его колотилось с такой силой, что ему пришлось призвать на помощь все
внутренние ресурсы.

Старик разлил чай, протянул чашку Киеу, снова сел. С наслаждением
принюхался: чай заварен правильно.

- Видите ли, - сказал он, - меня уже много лет не посещали бывшие
коллеги.

Киеу понимал, что ему не следует проявлять нетерпение, но и ходить по
тонкому льду он тоже больше не мог. И он начал:

- Мистер Ричтер, простите, если я слишком резко приступаю к цели моего
визита, но мое время мне не принадлежит.

Старик поднялся на ноги, подошел к книжной полке, пробежался пальцами по
корешкам.

- У меня к вам лишь один вопрос. Как называется то место, где вы родились
заново? - Он повернулся и посмотрел в лицо Киеу. - Сын говорил мне, но я
что-то подзабыл.

И Киеу понял, что время пришло: теперь одной хитрости недостаточно. Он
заставил волнение и беспокойство отлететь прочь, и к нему пришло ощущение
космических часов, в белоснежной тишине отбивали они свой ритм, слившийся с
ритмом его сердца, с ритмом дыхания. Он почувствовал то воздушное
пространство, которое отделяло его от Луиса Ричтера, услышал, увидел его. И
произнес - сам удивившись своим словам:

- В Пномпене.

Луис Ричтер кивнул:

- Верно, так оно и есть. Как я мог забыть?

Он вернулся к дивану, зябко потер руки:

- А теперь, - заговорил он резким деловым тоном, - чем могу служить?

- Директор решил принять личное участие в этом расследовании, и я прибыл
к вам по его приказу. Я должен взять у вас электронное подслушивающее
устройство и доставить его в Вашингтон.

- Понятно, - Луис Ричтер почувствовал волнение. И понял, как тосковал все
эти годы по работе, по прежним денькам, хотя ему казалось, что он с
удовольствием обо всем этом забыл. Даже привычная боль отступила: он снова
почувствовал себя живым, нужным. - Это, наверное, очень важно.

- Чрезвычайно, - ответил Киеу.

- Хорошо, подождите, - старик улыбнулся. - Я сейчас вернусь.

Киеу и Лорин остались одни. В комнате воцарилась тишина столь полная, что
Лорин даже услыхала, как бились в оконное стекло насекомые. Киеу неотрывно
смотрел на нее, и она покраснела - такого с ней со школы не было.

Она отметила, что этот человек очень красив, хотя в этой красоте было
что-то дикое, что-то, что противоречило безукоризненной гармонии его черт. В
глубине черных глаз таился хаос, но, как чувствовала она, хорошо
организованный хаос.

Он и привлекал, и пугал ее. В нем была какая-то непонятная для нее сила,
и эта сила воздействовала на нее. Ей уже знакомо это ощущение: временами она
чувствовала такую силу и в Трейси. Но поскольку она не могла определить
природу своих ощущений даже для себя самой, она никогда о них Трейси не
говорила. Она даже не без успеха пыталась убедить себя, что все это - лишь
плод ее воображения.

В конце концов, она понимала, что у определенных личностей есть своя
аура. Такая аура была и у всех великих балерин, она выделяла их из множества
других танцовщиц. Она тоже обладала аурой: она знала, что именно этим и
захватывает публику. Подобным отличались и некоторые другие танцовщики и
танцовщицы из их труппы.

Но к силе этого человека примешивалось нечто иное: отчаяние, ненависть,
страх, и, как ни странно, блаженное умиротворение. Такого она не встречала
никогда.

Как будто повинуясь приказу, она прошла и села рядом с ним на диван.
Взгляд черных глаз пронзал ее, и она вспомнила, что когда-то уже видела
такой взгляд. Как-то раз Трейси взял ее с собой на соколиную охоту, и когда
он снял с головы птицы колпачок, она взглянула в ее глаза и поразилась: в
них таилась жестокая вечность.

- Чем вы занимаетесь? - спросил молодой человек по имени Ким.

- Я балерина. - И замолчала, увидев, как переменилось его лицо.
Смугловато-желтая кожа побледнела, глаза широко раскрылись, полная верхняя
губа задралась, обнажив зубы - сейчас он стал похож на бешеного пса. Она
даже испугалась.

Лорин вскочила с дивана и с опаской отошла, а он отчаянно вцепился
пальцами в диванную подушку, стараясь обрести контроль над собой.

Слова ?я балерина? окончательно выбили почву у него из-под ног. В нем
волной взмыл бесконечный страх. Это был страх не за себя - он провел большую
часть своей жизни в опасности, и научился не бояться.

Это был страх за нее. Ему захотелось схватить ее в объятия, защитить. Но
от чего? От кого? Он сказать не мог: источник опасности был ему неведом.
Губы его побелели от усилия: он старался мысленным взором проникнуть за
туманную завесу неизбежного.

Его спасло появление Луиса Ричтера.

- А вот и я, - сказал старик. Он нес маленький пакетик из коричневой
бумаги, заклеенный изоляционной лентой. ? Протянул его Киеу: ? Позаботьтесь
об этом.

Киеу провел ладонью по лицу. Оно было влажным. Затем заставил себя
улыбнуться.

- Спасибо, мистер Ричтер, - несмотря ни на что, он все-таки помнил, что
от старика ему нужно кое-что еще. - Надеюсь, вы не против расстаться с этой
штуковиной?

- Отнюдь. Мне она больше не нужна.

- Да?

Старик улыбнулся:

- Я уже узнал о ней все, что было нужно.

- И что именно? - как можно безмятежнее спросил Киеу. - Что-то, что и мне
может оказаться полезным?

Старик обнял молодого человека за плечи. Они вместе вышли в коридор.

- Возможного только возможно. Во всяком случае, Трейси уже этим
занимается.

Киеу краем глаза глянул на Лорин, и вновь в нем вспыхнуло опасение,
природа которого была ему не ясна. Он с трудом заставил себя сосредоточиться
на том, что привело его сюда.

- Трейси, конечно, вскорости сообщит мне, куда он направился.

Старик засмеялся:

- Вряд ли, - ему нравилось поддразнивать этого молодого человека, о
котором он так много слышал. Настроение у него поднялось, кровь вновь
циркулировала по жилам, он почувствовал, что снова помолодел. Луис открыл
входную дверь:

- Трейси отправился повидать Мицо, он уже в дороге. Ну и что, что он
нарушил правила безопасности? К черту правила! Его опьянила сама возможность
дать этому молодому человеку понять, что у него еще есть кое-какая
информация, что и он еще кое-что значит. Ну, как, съел, мой дорогой Ким?

Киеу чуть не споткнулся о порог. У него закружилась голова, его вновь
затошнило. Словно во сне, он повернулся, пожал протянутую стариком руку. О,
великий Будда, охрани меня!

- Передайте директору мои наилучшие пожелания и благодарность.

- Да, - автоматически ответил Киеу. - Непременно.

Казалось, земля ускользает у него из-под ног. Да она и ускользала:
сеть ?Ангки?, которую так искусно сплел отец, вот-вот порвется. Конец
ниточки попал в руки чужаку, и если он за нее дернет!.. Трейси Ричтера надо
остановить немедленно, до того, пока он не совершил самого страшного.

Он смотрел в улыбающееся лицо Луиса Ричтера, видел за ним в тени коридора
Лорин. Теперь она уже не стеснялась его разглядывать, словно силилась
разгадать, что же кроется за этой безупречной красотой, какой червь
подтачивает ее изнутри.