Чтение 73–й страницы книги ~Игры шестого круга~

и упадет на протертую в базальте тропу, поверхность которой постепенно
размягчалась.

Мир вокруг него сжался в крохотную ячейку, размером в несколько метров,
доступную его органам чувств, и он знал - этот процесс сжатия будет
продолжаться до тех пор, пока не замкнется на нем самом.

Как же все-таки ничтожно слаб и несовершенен человек! Как мог он
надеяться без помощи множества защитных механизмов что-то здесь понять,
что-то увидеть?!

Сам он говорил эти слова, или чей-то посторонний голос, незаметно
прокравшись в его сознание, убеждал, уговаривал, почти просил вернуться...

Он не заметил, когда именно, на каком метре, на какой минуте прекратилась
эта пытка, исчезло ощущение жары и сомкнувшегося мира.

Тропа кончилась. Он стоял на берегу огненного озера.

Глава 37

Жара исчезла. Здесь, на самом берегу, существовала еще одна зона
умеренной температуры. Возможно, причина была в том, что сюда попадал поток
скатывающегося с гор холодного воздуха, который не мог проникнуть на дно
ущелья. Впрочем, Олег понимал, что нормальная человеческая логика не всегда
способна справиться с сюрпризами Острана.

Как бы там ни было, сейчас он стоял у самого кратера, вернее у озера,
образованного лавой, наполнившей чашу кратера.

Возможно, благодаря большой круглой впадине или умеренной температуре и
достаточно чистому воздуху, это странное образование действительно
напоминало озеро. До противоположной стороны было не меньше пятисот метров.

Берег, на котором стоял Олег, полого спускался к тускло блестевшей
поверхности. Видимо, плотность и вязкость лавы были слишком велики, чтобы
позволить ей полностью растекаться по плоскости дна, и поэтому над кромкой
берега возвышался почти метровый вал, похожий на остановившуюся в своем
движении волну.

Как только стены ущелья остались позади и перед ним открылась панорама
всего озера, Олег остановился. Слишком велико было потрясение от увиденного.

Тропа, выходящая из ущелья, сбегала вниз и исчезала прямо под лавой. Но
не это поразило его.

Правее, в сотне метров от того места, где он стоял, над самым берегом
вознеслась белая мраморная ротонда. К ней вела узенькая тропинка, посыпанная
желтым песком, словно приглашавшая вступить на нее.

Тропинка ответвлялась от дороги, по которой он пришел. Ни единого следа
не было видно на этой девственной песчаной поверхности, заканчивавшейся под
сводами небольшого мраморного сооружения.

На какую-то долю мгновения он позволил себе забыть, где именно он
находится, и тогда странное очарование этого мертвого места пронзительной
горькой нотой отозвалось в его душе. Похожее чувство охватывает человека на
старых кладбищах, где десятки безымянных могил скрывают прах тех, кто ушел
от нас навсегда, - не в подобные ли места уходят их души?

Но это было еще не все. Буквально в десятке метров вокруг тропы, ведущей
к ротонде, кто-то посадил и заботливо вырастил сад. Конечно, здесь не смогли
бы расти живые растения. Это был металлический сад.

На стальных кустах под ветрам, словно колокольчики, звенели серебряные
листочки и распускались золотые лепестки цветов.

Вид этой мертвой, кладбищенской красоты притягивал, как притягивает
иногда взгляд человека пространство бездны, если смотреть на нее с большой
высоты.

У самого конца тропинки, чуть в стороне от нее, перед входом в ротонду
стоял страж - рыцарь в золотых доспехах с опущенным забралом и в
развевавшемся на ветру красном плаще. Это не был великан, с которым им
довелось совсем недавно столкнуться. Рост рыцаря не превышал роста среднего
человека.

Страж стоял совершенно неподвижно, опершись на рукоятку воткнутого в
землю обнаженного меча, на лезвии которого играли красноватые блики.

Возможно, он стоял так уже не одну сотню лет, поджидая того, кто первым
осмелится оставить свои следы на этой девственной тропинке.

Но, может быть, это была всего лишь статуя? Олег знал, что это не так.
Живые существа на этой планете иногда бывают похожи на статуи, но они
обладают неприятным свойством оживать в самый неподходящий момент. К тому же
статуи не носят плащей...

Наверное, он мог повернуться и уйти прочь. Выбор все еще был за ним. Но
вид этого стража, всего этого места, утонувшего в сером море мертвого камня,
заставил его сделать последний шаг.

Теперь он находился уже на тропинке и, не останавливаясь больше,
решительно шел к ротонде. Если его вынудят драться - он будет драться. Хотя
вряд ли поединок с этим рыцарем закончится для него благополучно. Во всяком
случае, он сделает все от него зависящее, чтобы попасть в ротонду. Только
там мог он получить ответы на свои вопросы, только там он проверит
чудовищную догадку, сложившуюся в его мозгу из обрывочных сведений,
случайных впечатлений, напутствий его погибших друзей, из всего того, что
сложило в его представлении образ планеты Остран.

Он ни на секунду не сомневался в том, что если ему удастся войти, ответы
на все вопросы будут ему даны.

Пронзительно белеющий купол этой ротонды он видел в одном из своих вещих
снов и узнал это место...

До нее оставалось шагов пятнадцать, когда страж пошевелился. Словно
пробуждаясь от векового сна, он медленно выпрямился и вдруг с неожиданной
силой и скоростью выдернул из земли меч и шагнул навстречу Олегу.

Золотые латы зазвенели, сопровождая каждый шаг рыцаря синтетическим
хриплым звуком, состоящим из десятков мелких, издаваемых всеми сочленениями
доспехов.

"Оркестр ударных инструментов", - почему-то подумал Олег, перебрасывая
топор в левую руку и отстегивая от пояса рукоятку бластера.

Он выстрелил с расстояния в несколько шагов, почти не сомневаясь в
результате. И его худшие опасения подтвердились. Вместо выстрела лишь легкое
шипение сообщило ему о том, что батарея вновь разрядилась.

Она и должна была разрядиться. Если он хочет войти, то ему придется
победить стража, и это будет честный поединок, по крайней мере, с его
стороны. Современное оружие здесь неуместно. Таковы правила игры. Или этики.
Или морали - в разных мирах этот термин звучит по-разному, но смысл его один
и тот же.

Отбросив бесполезный бластер, Олег взялся за длинную рукоять своего
топора обеими руками и остановился, занимая оборонительную позицию. На нем
не было шлема, и пришлось слегка приподнять лезвие, защищая голову и
оставляя открытой нижнюю часть тела. Впрочем, в отсутствии доспехов были и
свои преимущества. Большая подвижность давала ему шанс использовать главное
и, пожалуй, единственное свое преимущество - быстроту реакции.

Рыцарь остановился в двух шагах. Острие его меча выискивало в защите
Олега наиболее выгодную для удара точку.

- Я пришел с миром! Пропусти меня!

Рыцарь не произнес ни звука в ответ, только ветер свистел в высоком
плюмаже из страусовых перьев, украшавших его шлем, да кто-то переливчато
рассмеялся внутри ротонды звонким ребячьим смехом.

Ну что же... По крайней мере, он попытался.

Теперь все внимание Олега сосредоточилось на кончике меча, выписывавшего
в воздухе, на уровне его груди, сложную кривую. Сейчас главное - не
пропустить выпад. Олег не знал, какой реакцией обладает его противник.
Несмотря на внешнюю тяжеловесность, несмотря на громоздкие доспехи, она
могла оказаться гораздо быстрее той, что он ожидал, и Олегу не хотелось
погибнуть после первого выпада.

Наконец широкое стальное лезвие рванулось вперед, к его груди. Олег
отпрыгнул, одновременно нанося удар своим топором поперек лезвия. Он хорошо
помнил замечательные свойства стали, из которой был сделан его топор, и
надеялся в случае успеха несколько укоротить слишком длинный меч противника.

Но рыцарь успел опустить меч, вывести его из-под удара, и Олег,
промахнувшись, едва удержал равновесие.

Реакция стража почти не оставила Олегу шансов выйти живым из этого
поединка, и все же он продолжал обороняться. Уклонялся, уходил в сторону,
отбивал направленные ему в туловище прямые колющие удары. Видимо, масса меча
была слишком велика даже для существа, обладавшего чудовищной силой. Только
это и выручало пока Олега. Но долго так не могло продолжаться.

Обойдя противника, рыцарь начал наступать на него, и попытки Олега
выдерживать дальнюю дистанцию закончились тем, что он уперся в стену
ротонды. Дальше отступать было некуда.

В страже не было злобы или ярости. Наверно, это и определяло реакцию
Олега. Рыцарь действовал методично и расчетливо - и только. Он был стражем и
выполнял приказ.

- Эй! Послушай, я не хочу с тобой драться, пожалуйста, прекрати это!

Теперь Олегу приходилось прыгать каждый раз, чтобы увернуться от
очередного удара. Сейчас борьба шла за каждый сантиметр, за каждую долю
мгновения. Олег чувствовал, как покрывается потом его спина и как все ближе
к его груди прочерчивает свой смертельный след стальная молния меча.

Неожиданно его нога ощутила под собой ступеньку. Сзади крыльцо. Крыльцо
ротонды. Это давало ему шанс, пусть небольшой, но все же... Неожиданно для
своего противника он оттолкнулся от ступеньки, подпрыгнул и на какое-то
мгновение оказался в более выгодной позиции. Но даже сейчас он не хотел
воспользоваться этим кратким преимуществом для того, чтобы опустить лезвие
своего тяжелого и острого, как бритва, топора на шлем своего врага. Вместо
этого, согнувшись почти пополам, он направил удар вниз и достал-таки на этот
раз лезвие ненавистного меча.

Сталь жалобно зазвенела, и лезвие раскололось надвое.

Но это мало что изменило в их смертельном поединке.

Рыцарь, поднявшись на пару ступеней, вновь направил ему в грудь
выброшенный вперед обломок меча.