- Ну и что тебе мешает отсюда послать сигнал на Землю? - спросил Эндрю. -
Твой драгоценный штаб свяжется с Баскиным и скажет ему, чтобы не горячился.
- У нас сгорел пост дальней связи, - сказал Банни уныло. - Не можем мы
сейчас ни с кем связаться. Только с эскадрой.
- Эндрю сделал Вайлю знак, чтобы тот подвинулся. Впереди, по центру
обзорного экрана, светился красным Марс.
- Сам видишь, куда летим, - сказал Вайль. - Не к красножопым же на поклон
идти. Они-то нас примут, конечно, с распростертыми объятиями. Всех к стенке
поставят за прошлые грехи.
- Когда объявили боевую тревогу? - вспомнил Эндрю.
- Да часов пять...
- Ну-ка, еще подвинься, - Эндрю наклонился к пульту навигатора. Первым
делом он, повинуясь рефлексу опытного техника, запустил систему
диагностики. Потом вошел в меню электронной почты. - Почему вы так уверены,
что тревога была ложной? - спросил он.
- Это как понимать? - удивился Вайль.
- Так понимать, что мы воюем. Эскадра отрабатывает какую-то схему по
поверхности Марса. Расчетное время десантирования... Через три часа.
- Мама! - отчетливо произнес Банни.
Вайль обеими руками схватился за голову.
- Поздравляю, господа, - сказал один из толпившихся позади десантников. -
Мы трупы. Кто не верит - читай Устав.
Сказано было веско и справедливо. Устроив свару в мирное время, десантники
еще имели шанс отделаться каторжными работами или переводом в штрафники. Те
же действия в условиях войны рассматривались как мятеж и сознательный
подрыв боеготовности. А к мятежникам древний закон "смыть преступление
кровью" не применялся. Ненадежный боец, способный перейти с оружием на
сторону врага, стоил чересчур дорого, чтобы давать ему такую возможность.
Разумнее было его убить.
- Ну, мы влипли...
- Никуда мы не влипли. Нам просто кранты.
- Вон отсюда! - заорал Вайль. - Все! Немедленно! В казарму!
- Ты это... Полегче, - сказали ему.
Вайль неприятно переменился в лице и поднял лазер. У него был тяжелый
"маузер-500", способный одним импульсом превратить человека в пережаренный
бифштекс.
- Не командуй здесь, - неожиданно для себя произнес Эндрю. - Ты в ходовой
рубке, сержант.
Вайль моментально перевел выхлоп лазера на него.
- К Земле! - хрипло приказал он.
- На хрена? - поинтересовались сзади. - Там же зенитки.
- Не везде. Есть зоны, которые не прикрыты. Сбросимся над Южной Америкой.
- Может, сразу над Южным полюсом?
- Я сказал - над Южной Америкой. Там должна быть растительность, значит,
будет что пожрать. Искать нас там не станут. Бабы есть, нормально заживем.
К Земле, лейтенант!
- Дело говорит, - признали сзади. - Слышь, летђха, гони домой!
- Эй, Банни! - позвал Эндрю, стараясь не обращать внимания на упирающийся в
живот ствол. - А куда вы навигаторов подевали?
- Ты что, не понял? - удивился Банни. - Ты же один, лейтенант. Никого
больше из ваших не осталось. У нас и своих-то офицеров нет. Был полкан, так
ведь и тот застрелился. Слушай, на самом деле, что бы нам под шумок не
свалить к Земле? Ты-то вообще ничем не рискуешь. Мы же тебя, считай,
заставили.
Эндрю неспешно оглядел собравшихся. Глаза у десантников так и горели
надеждой. Им действительно некуда было деваться. На Марс они явно не хотели
- сказывалось впитанное с детства недоверие к "красножопым". Да и накрыли
бы их марсиане ракетным ударом раньше, чем мятежный полк успел бы поднять
белый флаг. А засесть где-нибудь на Земле, в относительно чистом месте,
означало возможность хотя бы еще немного пожить. Они натворили дел, а
теперь не хотели отвечать. Это Вернеру не понравилось еще больше. Несмотря
на всю свою природную самостоятельность, он был в первую очередь приучен
рассчитывать последствия любого самовольного поступка. Как все астронавты,
он считал минимум на три хода вперед. А эти троглодиты сами загнали себя в
ловушку.
"Ох, заплатите вы мне за Дженни, - подумал Эндрю. - И за тупость свою, и за
трусость заплатите. Я вам устрою Южную Америку".
- Откровенно говоря, - сказал Эндрю, - мне что к Земле, что к альфе
Центавра. Вы будете смеяться, ребята, но я не умею водить корабли.
Ребята на самом деле недоверчиво рассмеялись. Все, кроме Вайля.
- Застрелю, - деловито пообещал он.
- Я серьезно, - вздохнул Эндрю. - Я могу запустить двигатели на разгон или
торможение. Но в навигации не смыслю ни хрена.
Вайль молча отложил лазер в сторону и достал нож.
- Я даже не сумею поставить "Декард" на орбиту Марса, - продолжал Эндрю. -
Вы, господа, не того пожалели. Навигаторов беречь надо было. А теперь у вас
одна дорога, - он ткнул пальцем в Марс на экране. - Туда.
- А еще русский, - обиженно заметили в толпе.
- Это он нам за своих мстит.
- Чего за своих, они же его бабу убили...
- Значит, просто сволочь. Эй, лейтенант, кончай шутить, мы же тебя на куски
порежем!
- Погодите! - сказал Банни. - Лейтенант, ты это серьезно?
- А какой мне смысл врать... - честно признался Эндрю, глядя на монитор.
Диагностика показывала, что ходовая часть в порядке, но очень сильно побиты
коммуникации. Ходовая рубка, нервный центр корабля, была фактически
отрезана от двигателей. Видимо, кто-то неосторожным выстрелом разбил
переборку и порезал кабели, идущие в разгруженной зоне. Теперь управлять
"Декардом" можно было только с резервного процессора в корме. Но для этого
его нужно было, как минимум, запустить. А вот команда автопилота, которую
реактор запомнил в своем буфере, активировала тягу через час с небольшим.
"Декард" заходил на цель.
- Тебе есть смысл врать, - сказал Вайль. - Ты астронавт, ты офицер... Ты бы
хоть за рожей своей брезгливой последил. Хочешь нас загнать под удар
красножопых? Чтобы они нас потом на мясо? Ничего, я тебя сейчас вылечу, - с
этими словами он резким движением вонзил нож в предплечье Эндрю. Будто
гвоздь забил.
Ткань комбинезона с хрустом треснула. Эндрю согнулся пополам от боли и
застонал.
Вайль дернул нож на себя, вырвал его из руки Эндрю и облизнул кровь с
лезвия. Глаза его затуманились.
Эндрю, шипя, зажал рукой неглубокую, но длинную рану.
- Почувствовал? - спросил Вайль. - А теперь я тебе глазик вырежу. Ну-ка,
ребята, держите его.
Куликов Роман
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Володихин Дмитрий
Распопов Дмитрий
Афанасьев Роман