Чтение 73–й страницы книги ~Судья Шерман~

- Это не предложение, мистер Гроу, - ответила за Рино Халия, - это
судьба.

- Полностью с вами согласен, мисс. И думаю, что могу дать капитану
корабля приказ отправляться на Италон.

Гроу поклонился и собрался выйти, но Халия задала свои вопрос: - Мистер
Гроу, а позволительно ли Судье Шерману жениться?

- Судья Шерман есть единственный закон. И все, что он делает, законно и
справедливо, - отчеканил Гроу и пояснил: - Это записано в каждом школьном
учебнике гонкуров и саваттеров.

121

Илларион провел на редкость тяжелую и бессонную ночь. Время шло, а его
спецслужбы не могли добыть нужной информации.

Наконец, когда часы показывали пять утра, а на столе рядами стояли пустые
чашки из-под кофе, в кармане офицера связи, дежурившего за дверью, загудел
зуммер.

Связист имел совершенно определенные инструкции, однако он откровенно
боялся входить в покои императора. Пару секунд он отчаянно дрожал, затем,
собравшись с силами, толкнул позолоченную дверь.

- Ваше Императорское Величество! Вас по директлайн!

- Давай сюда, - неприязненно отозвался император и протянул свою длинную
руку.

- Это "Онохайм", - предупредил связист, называя позывной абонента.

Илларион взял грубку, а офицер отошел в сторону, пребывая в полном
смятении. Кто такой "Онохайм" и какое он имеет право беспокоить императора
среди ночи?

Однако Иллариону был знаком этот позывной. Они общались не чаще двух раз
в год, и всякий раз этого требовала ситуация.

- Рад тебя слышать, - произнес Илларион.

- Что-то не верится, - ответил его собеседник.

- Уж ты поверь - я не спал всю ночь и выпил целое ведро кофе.

- Кстати, твои пехотинцы неплохо поработали на Шварцзее-Лусх. Мои ребята
отступили в беспорядке.

- Ничего, твои отплатили на Пикайду... Это было ужасно.

- Почему не спал ночь?

- Ты же знаешь...

На том конце бесконечно далекого соединения возникла пауза. Затем
"Онохайм" признался: - Мне тоже не по себе. Даже война не радует...

- И давно?

- Что давно?

- Давно война не радует?

- Да уж тысячи четыре лет как не в удовольствие. Оба рассмеялись, и было
в этом смехе что-то грустное.

- А если это не он? - задал вопрос император Илларион. Вопрос, который
волновал обоих.

- Скоро узнаем. Он на одном из моих кораблей.

- Что ты говоришь?! - Император Илларион даже вскочил с кресла. - И куда
же он направляется?..

- На Италон - куда же еще.

- Да, действительно, - согласился Илларион. - Послушай...

- Что?

Император посмотрел на офицера связи и жестом приказал ему убраться.

Тот выскочил, словно его поджарили.

- Я вот что думаю. - Илларион крепче прижал к щеке маленькую трубку. -
Может, нам пока прекратить все это безобразие...

- Ну...

- Я отменю наступление на линии Кальвадос - Паншне. Ну ты ведь знаешь,
что там планировалось наступление.

- Да, знаю, - ответил собеседник. - И я с тобой согласен. Я отзову своих
с района Конде, ведь у тебя гам дела, кажется, совсем были плохи...

- Так, значит, по рукам?

- Слово императора.

- Тогда до встречи в Италоне?

- Да, до встречи в Италоне.

И все эти годы из поколения в поколение передавались должности и знания,
которые должны были пригодиться, когда явится новый Судья.

Наконец высокие двери закрылись, и возгласы радости остались позади.

Халия осторожно села на стоявший в приемном зале диван и облегченно
вздохнула. До прихода управляющего и знакомства со штатом Судьи Шермана
оставалось около часа.

- Ну и как ты себя чувствуешь, Рино? - спросила Халия, ощущая какое-то
изменение в поведении Лефлера.

- Ты не поверишь, - улыбнулся тот, - Есть чувство какой-то необыкновенной
легкости. Вот только обивку стен менять не следовало - старая мне нравилась
больше...

122

Италон встречал Рино Лефлера как победителя. Улица столичного города, по
которой ехал его автомобиль, была засыпана цветами, а народ скандировал:

"Судья Шерман! Судья Шерман!"

Рино еще и сам не понимал почему, но от этих криков в его душе рождался
какой-то торжественный подъем. Какая-то небывалая великая ответственность.

Словно из далекого, давно забытого прошлого проносились картины великих
сражении, многочисленных, словно стаи саранчи, воинских армад и посреди
всего его непреодолимая воля. Воля правильною и справедливого решения.

- Добро пожаловать домой, Ваша Честь - Судья Шерман! - произнес
управляющий резиденцией - большого комплекса зданий, которые восемьсот лет
ждали своего хозяина.

Проносилось время, ветшали стены, однако их ремонтировали и снова
придавали им праздничный вид.

123

В этот день высокие своды зала "Каллипсо" отражали отблески золотых
галунов, серебристых аксельбантов и полированного металла наградного оружия.

Традиция нового мира, описанная в сотнях книг и повторенная в школьных
учебниках, возобновлялась.

Бесконечные ряды заслуженных военачальников, гениев стратегии и героев
тактических построений, стояли, разделенные небольшой полосой, на которой с
минуты на минуту должен был появиться пришедший из прошлых веков
долгожданный миротворец.

На специальной возвышенности для принесения клятв императоров и самого
Судьи Шермана уже стояли Его Императорское Величество Илларион - владыка
всех гонкуров и Его Императорское Величество Макариос - предводитель
саваттеров.

Даже издали было видно, что оба они волновались - ведь по закону каждому
из них предоставлялось право усомниться в подлинности Судьи Шермана и
расторгнуть договор о мире.

Торжественная минута приближались, и наконец звонкие фанфары известили о
появлении Его Чести - Судьи Шермана.

В алой мантии с золотой подвязкой и в сопровождении архидоксов с планеты
Италон, из века в век ожидавших своего правителя, он шествовал между рядами
вчерашних врагов, соединяя их в мире.

Его уверенная поступь и осанка были узнаваемы, и каждый понимал, что это
он - носитель согласия Судья Шерман.

Императоры Илларион и Макариос переглянулись и поняли друг друга без
слов. Они склонились в поклоне и встретили Шермана со слезами на глазах. А
он соединил их руки, и весь зал взорвался радостными криками.

Так пришел мир - и так началась новая эра.