Чтение 73–й страницы книги ~Чужая война~

Я чуть не свихнулся, пытаясь понять ситуацию. Хорошо хоть Кине с Симом
ничего не грозит. Но что собираются делать со мной?

А не все ли мне едино? Наверное, все-таки нет.

Вечером я уже был в состоянии вставать с кровати. Пятнадцать смертельных
ран? Ну-ну.

Когда стемнело, я отправился навестить Сима. Он действительно находился в
соседней келье. Мы столкнулись около ее двери нос к носу.

- Привет, Элидорчик! А я как раз собрался навестить тебя. Ну и веселье же
мы устроили в последний раз! Надеюсь, тебе понравилось?

Я запихал его обратно в келью и усадил на кровать:

- Рассказывай.

Лицо гоббера украшал роскошный шрам от переносицы до мочки левого уха.
Шрамом Сим, похоже, гордился.

- А что рассказывать? Днем Магистр заходил, сказал, что меня отправляют в
Эннэм. Поближе к визирю. А про тебя он ничего не сказал. Сказал только, что
ты жив и что он не может мне рассказать всего. Ну, сам понимаешь, кто ж
такую информацию дает перед выходом? А ты сам-то, что, вообще ничего не
знаешь?

- Приказал зайти, как только поправлюсь.

- Знаешь, Элидорчик, - Сим притронулся к шраму и поморщился. - Если бы
тебя приговорили, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Так что не
волнуйся. Только я понять не могу, почему тебя не казнили.

- Совсем понять не можешь?

- Серьезно, Элидор. Я и так прикидывал и этак. И по всякому выходило, что
тебя должны хлопнуть. Смягчающих причин-то нет. Ладно бы мы палатина
притащили или еще что геройское совершили. А то ведь пустые приехали.
Единственная заслуга - звездочка рилдиранам не досталась. А Джероно даже и
не наша заслуга. Его бы так и так догнали. А ты живой. И убивать тебя вроде
не собираются. Может, последний шанс исправиться дали... - Гоббер
поперхнулся дымом под моим участливым взглядом. - Ну чего только в голову не
придет, когда ничего другого не приходит.

Направился к двери.

- Заходи, если что.

Следующим пунктом программы был госпиталь. Только туда меня не пустили.
Брат, преградивший мне дорогу, отрицательно покачал головой:

- Физически она в порядке. Но вот душа... Впрочем, через пару недель ей,
пожалуй, даже полезно будет увидеться с вами. Но не раньше, никак не раньше.
Эзис. Степь

Осталась за спиной граница. Та, что разделяла два мира - Восток и Запад.
Война дышала теперь в лицо горячим огненным дыханием. Смрадным оно станет
еще не скоро. Но Эльрик морщился от вони. Надвигающаяся война была не
правильной. Не людской. Да и затеяли ее не люди.

Нелюди.

Белесое небо выгнулось над белесым песком. Степь сгорела. Ласки солнца
иссушили ее плоть, изгнали жизнь. Теперь стелилась под копытами Пепла жухлая
трава, да скользили, прижимаясь к земле, вараны, то ли испуганные всадником,
то ли просто спешащие по своим делам.

"Разве Степь может быть унылой? - говорил Тэмир-хан, - Как это, Эль-Рих?
Объясни".

Сейчас Эльрик мог бы объяснить. Тэмиру? Или самому себе?

Нет, Степь была не унылой. Она была...

"...Страшно одиночество. День короткий, и тебе повезло. Мне тоже..."

Одинокой. Бесконечно, безнадежно одинокой.

На первой же пастушьей стоянке Эльрик поменял роскошные седло и уздечку,
доставшиеся ему вместе с Пеплом, на потертую, старую и все-таки несравненно
более привычную сбрую эзисцев.

Ночь была длинной. То ли тоскливой, то ли, наоборот, ностальгически
ласковой.

Новый человек, пусть даже нелюдь, в радость затерянным под бесконечным
небом кочевникам.

Новые слухи. Вести о войне. Хлебное вино Опаленных. И есть о чем говорить
- на всю ночь хватит и сказок, и правды, и песен, и былей. Да и мясо
молодого ягненка не в пример вкуснее жестких, как седельная кожа,
провяленных кусков козлятины.

Тем более что гость оказался своим. Ну или почти своим. Не пастух,
конечно. Воин. Бывший сотник Бешеного Мамеда. Мамед-Волк, так прозвали в
Эзисе несравненного рубаку и славного полководца, командовавшего наемниками,
что приходили на службу к султану. Сам Мамед предпочитал прозвище Бешеный.
Ибо волков не любил, говорят, с детства.

Длинной была ночь.

Спать Эльрику не хотелось совершенно. Он вспоминал сумасшедшие истории,
действительно случавшиеся со знаменитым Мамедом во время той, не столь уж
давней войны. Что-то рассказывал. О чем-то, вспомнив, тут же спешил забыть.
Если верить слухам, Бешеный был еще жив. Это радовало. Несмотря на то, что
встреча с бывшим коман - диром, удачливым, как сам Икбер-сарр, совершенно не
входила в его планы.

Хотя вряд ли, конечно, прознал Мамед о том, что лучший из его сотников
служил верой и правдой отнюдь не султану и даже не самому Мамеду, а халифу
Барадскому.

Точнее, не халифу, а его главному визирю, но вот это уж и вовсе никого не
касалось.

Уехал Эльрик еще до восхода солнца.

Дремать в удобном седле под мирное трюханье боевого жеребца. Греться на
солнце, радуясь его убийственному, беспощадному жару. Как не хватало солнца
в унылых Западных землях! Курить иногда, глядя равнодушно на Степь, в
которую превратился весь мир. И снова засыпать, становясь постепенно таким
же, как земля вокруг. Как умершая трава. Как ослепшее небо. Как застывшие на
невысоких постаментах каменные идолы.

Жаворонки звенели в небе. Рассыпали серебряные трели.

***

Вечным противоречием Звенят мои скорбные песни, Звуки эльфийской речи,
Ветра восточного вести, Не знаю, когда забуду я Лиги дорог бессчетных, Но
верят в меня, как и прежде, Дети людей беззаботных.

***

Одиночество становилось привычным.

А там, где еще оставалось место для эмоций, вяло вздыхало, умирая под
грузом равнодушия, беспомощное удивление: как мог он, Эльрик де Фокс...
Эль-Рих... находить удовольствие в чьем-то обществе? Как мог привязаться к
кому-то? Да как вообще можно любить что-то, кроме этих сонных, изможденных
солнцем равнин?

Есть только Степь и океан. Анго. Равнодушие, простор и сила.

А люди?

А зачем они?

Только Кина грезилась иногда в пляшущих языках костра. Эльрик смотрел на
огонь, не опасаясь секундной слепоты, неизбежной, если отвернуться от
пламени в темноту ночи.

Здесь, в Степи, некому было нападать на него.

А если бы и нашелся такой...

Эльрик стал Степью.

И Степь стала им.

Можно ли нападать на Бесконечность?

Можно ли причинить ей вред?

А имя Кины звучало, как далекий серебряный колокольчик. Дразнило, как
лунные блики на темной воде. Спорило с равнодушием Вечности сиюминутностью
своего бытия. Каждым мигом своей жизни ломало застывший в сонном спокойствии
мир.

Странным противостоянием

Наполнен мой слабый голос,

Тьмою, надеждой, отчаянием

Выбелен черный волос.

Сердце летит на запад.

Сердце летит к востоку.

От тягостных воспоминаний

Не обрести мне свободу.

Эльрик ехал через Степь. И солнечное марево дрожало над нагретой землей.
Грезы наяву, нереальность реального, глухой топот копыт да белые до
прозрачности клубы дыма из короткой трубки.

Запах соленый моря, пряный запах степей,

Грохот копыт серебряных,

Мачтовый лес кораблей.

Как совместить два начала

В сети разорванных строк?

Сердце на запад просится.

Сердце летит на восток.

"Надо бы присмотреть в Гульраме кобылку посимпатичнее", - отрешенно
подумал шефанго, когда показались далеко впереди вычурные башни самого
западного из городов Эзиса.

В седельных сумках шефанго почти не было ничего, кроме необходимых в
дороге вещей и драгоценных камней.

Легенды насчет драконьих сокровищ не врали ни одним словом.

- А знаешь, откуда взялись легенды?. Я расскажу тебе. Процесс зарождения