Чтение 73–й страницы книги ~Волчья хватка~

на второй этаж и толкнул дверь, видение подтвердилось.

За столом с поваленной и перемешанной посудой сидел Каймак, уткнувшись
лицом в блюдо с мясом. В одной руке был точно такой же бараний бочок, что
вылетел в окно, в другой - большая накрахмаленная салфетка. Егерь заколол его
столовым ножом, точно так же, как однажды разъяренного кабана- точным ударом в
загривок, и кровь еще хлестала фонтаном. Сам Агошков ползал по полу у входа и,
по-волчьи подтягивая живот, изогнувшись, пытался вывернуть себе не желудок -
душу вместе с гулким, нутряным ревом...

Финансист так и не вошел в номер, стоял в проеме распахнутой двери,
машинально двигал челюстями, словно что-то пережевывал и изредка, с трудом,
сглатывал. Прошла минута, прежде чем Ражный схватил за шиворот рыгающего егеря
и поставил на ноги: странно, что у спецназовца, прошедшего Афган, так сильно
проявился комплекс молодого бойца, впервые убившего противника.

- Зачем ты его? Как кабана? - Ражный встряхнул Агошкова.

Тот потыкал трясущейся рукой в сторону Каймака, но сказать ничего не смог,
вновь нагнулся и заревел. Тогда Ражный взял со стола откупоренную бутылку
водки, облил голову егеря, завернув ее, поплескал в лицо.

- Ты убил человека!

Он вдруг медленно отер лицо тыльной стороной ладони и отрицательно мотнул
головой.

- Это... не человек.

- Что? Приставал? Домогался?.. Ну, врезал бы ему! Ты же не девочка! Зачем
же резать?!

Глаза Агошкова сузились, взгляд стал волчьим.

- Это не человек! Я убил не человека!

- Кого же, дурак? У тебя четверо! Подумал? Рука егеря вновь потянулась к
Каймаку.

- Людоед! Он - людоед... Это не барки... не бур-бака... Там... человечина!
Ел сам... И меня накормил! .

- Да ты с ума сошел, - внезапно ощутив рвотный позыв, выдавил Ражный. - С
чего ты взял?

Каймак пошевелился, расслабился и из руки на пол вывалился бараний бочок.
Поджаров наконец опомнился, вошел в номер и притворил за собой дверь. Однако
все еще жевал и сглатывал...

- Он сам сказал!.. Когда я поел...- Агошкова загнуло еще раз.

И в тот же миг начало рвать финансиста.

- Ты что? - спросил Ражный. - Тоже человечины наелся?

Финансисту будто полегчало, схватив с кровати полотенце, вытер лицо и
будто стер страх и ошеломление, выматерился.

- Что ты сделал, придурок?! - это относилось к егерю. - Ты соображаешь,
что натворил?! Да пусть он жрет, что угодно! У него же деньги!..

И осекся, поняв, что внушение не по адресу: егерь ни о каких деньгах не
знал и знать не мог. В сердцах пнул бараний бочок...

В это время на пороге очутился Карпенко, невозмутимо оглядел номер,
присвистнул:

- Ни хрена себе! Картина Репина... А я посуду мою внизу, думаю, что за
шум? Вы чего, мужики, офонарели?

На него никто не обратил внимания. Финансист сел на кровать и обхватил
голову руками.

- Что будем делать? Как деньги вытаскивать? Вероятно, сказано было
Ражному, а может, и самому себе как размышление вслух.

- Это ты его прирезал? - спросил старший егерь Агошкова. - Удар
знакомый...

- Посмотри, что на блюде? - Ражный указал кивком головы. - Что это такое?

Карпенко осторожно взял Каймака за остатки волос, отставил голову на стол.

-Как что? Мясо. Жареное на углях мясо...- понюхал. - Нет, сначала
подкопченное, потом зажаренное. Называется- барбекю. Это берется бочок...
Ребрышки! Сначала чуть коптятся, потом жарятся на углях. Или в духовке...

У Ражного заныл раненый бок, словно к непогоде.

- Чье? Чье мясо?!

- Кто его знает? - взял кусок, покрутил. - Сергеич, я хоть и старший
егерь, но вот так, сходу определить...

- Ты медик. Фельдшер! Скажи, это человечина?

- Человечина?- спокойно переспросил Карпенко, потрогал обглоданные кости
возле Каймака, понюхал. - По запаху, так вроде человечина...

- А ты что, нюхал ее?! - его невозмутимость выводила Ражного из себя.

- За стол усадил! - вдруг стал рассказывать Агошков. - И не приставал. Не
домогался на сей раз! Стакан водки налил, про жизнь расспрашивал, про детей...

- Кто ее не нюхал, если в медицинском учился? - пожал плечами старший
егерь. - Скелеты вываривали... Хрен знает, по виду как собачатина. Или тощая
свинина. По костям, так гомо сапиенс... А может, и не сапиенс. Просто гомо... В
общем, барбекю.

- Труп надо убрать, пока не приехал Хоори! - вскочил финансист. - И все
следы!..

И тут в номер влетел телохранитель Каймака и мгновенно, профессионально
оценив обстановку, выхватил пистолет из плечевой кобуры, наставил сразу на
всех.

- Стоять! Не двигаться! Кто его?!

- Я! - крикнул Агошков, при виде нацеленного оружия вдруг наконец-то
выпрямившись. - Это я его грохнул!

И пошел на ствол пистолета грудью. Телохранитель не ожидал такой прыти,
сделал шаг назад.

- Стоять!

- Стреляй! - рванул на груди камуфляжную куртку и тельняшку. - Стреляйте,
людоеды! Не хочу! Я не хочу с вами жить! Стреляйте! Или я вас всех!.. Как
кабанов!..

Он бы выстрелил. Уже и палец на спусковом крючке вытянул его холостой ход,
но лишний шаг назад и порог под пяткой телохранителя спасли Агошкова. Остальное
произошло молниеносно - спецназовская подготовка пошла впрок. Егерь вышиб
пистолет, нанес сильнейший удар в пах и с разворотом - каблуком по голени. В
следующий миг подхватил оружие с пола, резанул волчьим взглядом.

- Пропустите! Я уйду! Никого не трону! Его никто не держал и не собирался
задерживать. Агошков с разбега прыгнул на подоконник и полетел вниз вместе с
разбитым стеклом и рамой.

Когда отзвенели осколки - телохранитель все еще корчился на пороге,
Поджаров поднял кулаком его подбородок.

- Не сохранил тела- убирай труп. Завернешь в ковер и спрячешь пока... в
шкаф. А здесь все замоешь и приведешь в порядок.

Подавленный и очумелый, тот все-таки подчинился, захромал к убитому,
свалил его со стула на пол. Ковер был прижат столом и креслами, не
вытаскивался, и Карпенко бросился помогать.

- Когда уедет косоглазый, покажу, каким ходом вынести и где загрузить в
машину, - продолжал распоряжаться финансист. - А для всех - Каймак пошел гулять
по лесу. У него были задвиги...

- За что его? - тоскливо спросил телохранитель, как почудилось, глядя на
шефа с любовью. - С прибабахами, но безобидный был...

- Божья кара, - серьезно бросил Ражный, однако Поджаров объяснил
конкретнее:

- За людоедство. Работай!

- Что?! - протянул тот и попятился от трупа. - Как это?..

- Человечину жрал! - еще конкретнее объяснил Карпенко. - Давай
заворачивать, чего встал?

Телохранитель уперся спиной в стену, сронил картинку на пол - грустный,
осенний пейзаж.

- И я тоже?! Он угощал... Со своего стола! - потыкал пальцем. - И я тоже?!

- Да, блин, ты будешь работать? - прикрикнул старший егерь. - Берись
давай! Он же не легкий, вон какую тушу наел...

Телохранителя тоже перегнуло, дернулась спина, однако желудок оказался
крепким.

Карпенко пожалел его, и тоже весело, с хохотком:

- Эх ты!.. Рядом ведь был с ним постоянно, все видел. Теперь глаза
пучишь,- в одиночку вытащил ковер из-под стола, начал заворачивать. - Если
человек все перепробовал в жизни, все испытал? Если всего уже по горло и изо
рта валится? Вместо баб подавай мужиков, вместо нормальной еды - гнилую рыбу
или какую-нибудь экзотическую дрянь... Остается только каннибальство. А что
еще?

Причину его неуместного веселья понять было можно: убийство важного лица,
произошедшее на базе и чуть ли не в присутствии президента, напрочь
затушевывало прошлый его грех- попытку изнасилования московской проститутки. О
ней теперь и не вспомнят!..

Поплевавши на пол, телохранитель выпрямился.

- Что мне делать?.. Что?

- Переваривать! - цинично сказал финансист. - И убирать следы, пока не
приехал японец. У того остекленели глаза.

- Я ему не поверил... Однажды Михаил Идрисович сказал... Бог проявляет
себя только в сверхчеловеке. Надо преодолеть табу, нарушить запрет... Переспать
с матерью или сестрой, поесть мясо человека...

- Зря не поверил. Зато теперь сам - натуральный сверхчеловек, - балагурил
старший егерь, оттаскивая завернутый труп к шкафу. -Хватит философствовать,
помогай!

Ражный подошел к телохранителю, попытался поймать его взгляд.

- Ты привез продукты. И это... А где взял? Купил?

- Нет, - тот испуганно помотал головой - в глазах уже тлел огонек
безумства. - Мясо привез Хоори. Остальное из супермаркета...

- А сам Хоори? Ел? Хоори говорил что-нибудь о сверхчеловеке? О Боге?

- О Боге? - внезапно заулыбался телохранитель. - О Боге я все время думал!
И боялся его!

Можно было не задавать больше вопросов: этот человек на глазах превратился
из гомо сапиенс просто в гомо...

Хоори прибыл, когда на базе наводили последние штрихи марафета, и,