проигранным.
Конгетлара проступило в лице регента. Что-то очень сходное с интонациями
Зикры Конгетлара послышалось в голосе регента. Герфегест опустил голову в
смущении. Никогда не знаешь, как себя вести с та-лан - отражениями. В
особенности с та-лан - отражением своего учителя.
неуют тревожной ночи.
она, и на ее губах засияла бесконечно усталая улыбка любознательной
девочки, чья любознательность пресыщена сверх всякой меры.
Торвент. - Но это лишь видимость. Внутри он изъеден древними строителями,
словно кусок старого сыра прожорливыми червями. Несметное множество
комнат, подземных ходов, капищу тайных лазов, зловещих залов, переходов,
тупиков, ложных коридоров. Вот что такое Дагаат на самом деле.
Кое-что видели и сами. Перебивать Торвента у них не было желания.
пугающее разнообразие. За свое любопытство я едва не поплатился жизнью
дважды. В первый раз, когда попался в ловушку - безобидная на первый
взгляд комната оказалась комнатой с падающим потолком - и я едва избег
печальной участи, которую уготовил .мне древний архитектор Хуммера. А во
второй раз я по неосторожности задел конский волос, протянутый поперек
неосвещенного коридора, который был связан с механизмом, приводящим в
действие гильотину. Она упала с потолка прямо на меня, и всей моей
ловкости едва хватило на то, чтобы отдать ей заднее полотнище своего
плаща, отвоевав себе все остальное. К счастью, я остался жив.
- не знаю. По крайней мере, проживешь до завтра.
Конгетлару, не покидало его даже в самые тягостные минуты. Торвент
продолжал:
одна интересная находка.
поинтересовался Герфегест.
нему от начала и до конца. Когда-то он, возможно, выводил на поверхность в
районе гавани. Сейчас он обрывается там, где заканчивается каменное
основание крепости, и его конец завален певучим песком. И все-таки кое-кто
мог бы цройти по нему и вылезти в самом сердце лагеря Шета оке Лагина. Вон
там!
рвалось к небесам неистовое пламя костра, потворствовавшее магическим
священнодействиям. Кто там сейчас - Шет, Ганфала, Горхла?
в лагере врагов, ввязаться в схватку... Такие штуки, как известно,
получаются только на страницах древних хроник... Да еще в пьяных бреднях
наемников твоего императорского величества, - безо всякого оживления
отозвался Герфегест.
воспеваемые во всех трактатах по стратегии и тактике, которые только
существовали по обе стороны Хелтанских гор. Все эти подземные ходы, из
которых выныривает вдруг целое войско. Выныривает, чтобы нанести
сокрушительнейшее поражение. Герфегест любил авантюры. Но только не
авантюры в военном деле. В конце концов, хватит на сегодня...
это и не получилось бы - песок бы все сыпался и сыпался без остановки.
Пришлось бы целый месяц строить .подземный ход с основательными стенами.
Но ты забыл о том, что у нас есть кое-кто получше.
Торвент.
на бронзовой двери, перед которой остановились Хармана, Торвент, Герфегест
и четверо дюжих Лорчей - они несли клеть со Слепцом.
которой была накрыта клеть. И без того было ясно, что Слепец чувствует
себя по меньшей мере превосходно. Он давным-давно восстановил свою
целостность и теперь почесывал слуховые бугры своим омерзительным
ложноязыком.
мелкие куски, что мне предстоит встречаться с ней еще столько раз, -
шепнул Герфегест Торвенту.
Конгетлар. Зикра, помолодевший на шестьдесят с лишним лет.
пометом. Хотя какие в Дагаате крысы-то?
Лорчам, и те повиновались.
подарили ни много ни мало, а свободу передвижения, стала на пол подземного
хода, Торвент сдернул с клетки кожу и тут же захлопнул дверь.
Лагина, вместо того чтобы сейчас снести эту хлипкую бронзовую препону
между ним и пищей? - поинтересовалась Хармана, указывая на дверь, за
которой послышался металлический гул - это перевернулась клетка, из
которой вылез сориентировавшийся Слепец.
убийству и пище - ничто в сравнении с той, что положена в основание его
естества. В сравнении со страстью к Семени Ветра. Да, сейчас он чует нас.
Но он чует и близость Семени Ветра. Слепец умен ровно настолько, чтобы
чувствовать - он сделает еще пятьдесят осторожных шажков по подземному
ходу и зароется в певучие пески, чтобы выползти рядом с Семенем Ветра. А я
ни на минуту не сомневаюсь, что Семя у Ганфалы, если, конечно, его еще не
прибрал к рукам Сиятельный князь Варана.
хозяину? Не верю, - заключил Герфегест.
полумесяц на небе с недоумением взирал на своего голубого собрата, которым
был увенчан все тот же шатер. Сам Ганфала, испытывая крайнее бессилие и
опустошенность, прохаживался вокруг лагеря. Присаживался к кострам
варанцев. Отпивал сельха из фляг людей Орнумхониоров. Беседовал с
военачальниками.
Надзирающий над Равновесием, - именно такой ответ получил Ганфала полчаса
назад возле шатра Сиятельного князя.
отвратительно. Если бывает хуже. Предательское головокружение. Слабость в
чреслах. Язык покрыт толстым слоем зловонного золотистого налета. Пальцы
дрожат. Перед глазами то и дело встает почти непроницаемая бордовая
пелена. Да, дорого заплатил он за сокрушение Густой Воды. И втрое от того
- за схватку со Стагевдом в проливе Олк. Но Ганфала не хотел признаваться
себе в том, что его сила почти иссякла. Он делал все возможное, чтобы
показать другим, а на самом деле в первую очередь самому себе, что он
бодр, собран и силен.
глотки спиртным варанцев, прикорнувших у одного из ближайших к его шатру
костров.
Неохотно, лениво и даже пренебрежительно. "Ни одна собака не посмела бы
вести себя так еще два месяца назад", - грустно заметил Ганфала, поднимая
полог своего шатра. Одинокое ложе. Холодное ложе. Холодное, словно Ветер
Вечности.
оскорбление. Явное, наглое и недвусмысленное. Шет оке Лагин - важная
птица. Настолько важная, что может себе позволить плевать в лицо своим
союзникам накануне решительного сражения. Ганфала открыл глаза. Странный
шорох - как будто кто-то роет землю. Песок. Глупости.
Шет послужит его целям, а затем уберется восвояси. Похоже, это он,
Ганфала, послужит целям Шета, а потом уберется. Куда? Какие это будут
"восвояси"?
из шкурок морского калана. Зябко. Впереди только осень, и ничего, кроме
осени. Шет оке Лагин пренебрегает им. Он, видите ли, занят! - негодовал
Ганфала, ворочаясь с боку на бок.
имеет многое, но не Семя Ветра. Он, Ганфала, - истинный хранитель Семени,
и в его руках, а не в руках Шета, судьба вод, суши, людишек. Ганфала
улыбнулся и сел на ложе. Его правая рука стала искать под одеждой