как ты считаешь?"
Есть лишь один нюанс: с бульдозером я как-нибудь управлюсь, а со
слоном - навряд ли.
смеркалось; тучи затянули небо, и стал накрапывать прозрачный
летний дождь. В домах зажглись огни, прохожие исчезли, только
где-то с криками носилась неугомонная детвора.
беру на себя".
окажемся в полном контакте".
мысль! А как же с ментальной резистентностью?
через инклин. Думаю, что смогу. Все-таки это не человек, и
совладать с ним проще. Кстати, и вылечить, если пулей заденет".
задумчивость.
затем купил два пирожка, сжевал их, дожидаясь электрички, сел в
вагон и задремал. Сначала ему снилось, как он въезжает на Обломе
в усадьбу Пал Палыча, крушит караульню, давит качков и собак и
продирается к дому сквозь розовые кусты - а Даша уже на балконе,
готовится прыгнуть к нему в объятия. Потом эти картины сменились
иными - фазенда опять превратилась в замок, лестница, ведущая ко
входу, стала круче и длинней, а по углам массивного строения
вытянулись к небу башни. Он снова очутился на мрачной равнине
Ванахейма, под серым низким небом; стоял и слушал, как завывает
ветер, как шелестит пожухлая трава и как рокочут волны у подножия
утесов. Кажется, он был не один...
ворота Кро Ганбора. "Если нас с Идрайном не захотят впустить в
крепость, - размышлял он, - попасть туда будет нелегко. И лучше
сделать это ночью; залезть на башню или на стену и проникнуть
внутрь, во двор либо в жилые покои". Он не сомневался, что сможет
взобраться наверх по этим наклонным каменным поверхностям; он был
горцем и с малолетства привык лазать по скалам, обрывистым
склонам и коварным осыпям. К тому же он прошел отличную школу в
Заморе, стране воров, научившись двигаться бесшумно и плавно,
скользить подобно тени, пробираться в узкие окна, вскрывать замки
и запоры. Этим искусством он владел не хуже, чем клинком, секирой
и арбалетом.
долгие странствия завершены, что он почти у цели и лишь полсотни
ваниров-стражников да высокие стены Кро Ганбора отделяют его от
колдуна. И от мщения! Сейчас он, пожалуй, не мог бы сказать, что
было для него важнее: убраться с острова Дайомы и обрести свободу
или отомстить за своих погибших барахтанцев. И та и другая
причина казалась достаточно веской, и он знал, что коли уж
добрался сюда, преодолев морское пространство, дебри Пиктской
Пустоши и ванахеймские равнины, то не уйдет, не взыскав долгов.
взыщет за кровь своих людей и смерть Зийны - да будет душа ее
спокойна на Серых Равнинах! Он обещал это светлому Митре и
грозному Крому, не ожидая от них ни помощи, ни божественного
знака, ибо привык полагаться во всяком деле лишь на себя самого.
В этот момент он не вспоминал о Дайоме и ее сварах с магом из Кро
Ганбора; он думал лишь о мести и о том, что предстоящее свершение
освободит его от клятвы. Он будет свободен! И он уйдет туда, куда
захочет, отправится добывать богатство и славу, ибо путь к чаемым
сокровищам манил его больше, чем результат поисков.
ж, она их получит! Получит и голову стигийца, и сломанный кинжал,
и свой железный обруч - из лап серокожего!
дождавшись разрешения, произнес:
разговор первым и уж, во всяком случае, не интересовался мыслями
хозяина. Но долгое странствие изменило его; хоть он и не обладал
душой, но с каждым днем все больше походил на человека. Правда, с
таким человеком Конану не хотелось бы делить хлеб и вино.
терпения, и он ответил:
на запоре... Надо ждать ночи.
мной и прикончи того, о ком говорила госпожа.
убить?
тебя кинжал и обруч, защищающий от чар.
Интересно, о чем еще?" Прежде ему не приходило в голову
расспрашивать голема о таких вещах. Нахмурив брови, он произнес:
с ней толковали про колдуна, про нож и обруч... - Сделав паузу,
Конан пригляделся к уходившим ввысь стенам и башням Кро Ганбора.
Нигде ни единого человека... Казалось, никто их не заметил - или
не желал замечать.
тебе велела?
киммерийца, Идрайн их не подтвердил и не опроверг; серое лицо его
оставалось невозмутимым. Едва шевельнув губами, он тихо произнес:
и отвернулся.
дожидаться темноты. Войдем честными разбойниками, а не трусливыми
ворами... - Он усмехнулся, потом махнул рукой в сторону лестницы.
- Ну, поднимайся наверх, серая задница!
сына Сеймура Одноглазого. Разумеется, в предстоящем сражении
Идрайн был много полезнее, но штурмовать Кро Ганбор с Высоким
Шлемом было бы куда веселей. Однако, напомнил себе Конан, он
пришел сюда не веселиться, а взыскивать долги. Его дело -
стигиец; а Идрайн, проклятый истукан, пусть разбирается с этим
отребьем, слугами Гор-Небсехта. Прах и пепел! Они стоили друг
друга - бездушный голем и свора отщепенцев, рыжих псов, которых
даже безжалостные ваны считали слишком злобными. И тот и другие
были нелюдью, и не стоило сожалеть о крови, что вскоре окрасит
секиру Идрайна.
выпускать ее сам, не прячась за чужие спины. "Жаль, что Эйрим не
пошел со мной, - мелькнула мысль. - Жаль! Ночью мы влезли бы на
стены, перебили ублюдков колдуна, а потом..."
подалась с неожиданной легкостью, и голем, пнув нижний брус
ногой, шагнул во двор. Конан с обнаженным мечом последовал за
ним, торопливо, но внимательно оглядывая верхушки стен и башен -
ему не хотелось получить стрелу в висок. Однако арбалетчиков
нигде не было видно - ни на башенных площадках, ни на стенах.
Быть может, они прятались за парапетом, похожим на акульи зубы?
Или во дворе?
выстроились поперек лестницы, у самого балкона. Тускло блестели
медные панцири и кольчуги, плащи из волчьих шкур топорщились на
широких плечах, рыжие нечесанные бороды струились по доспехам,
круглые щиты с бронзовой оковкой крест-накрест прикрывали левое
плечо, в прорезях глухих шлемов сверкали глаза, чуть заметно
раскачивались на ремнях мечи и секиры, наконечники копий отливали
стальной синевой. Но копейные древки, стиснутые в руках ваниров,
упирались в камень, а острия глядели вверх, в небо.
надо никого разыскивать и ловить в башнях и на стенах! Все
пятьдесят тут, и с ними - Сигворд, третий из вождей дружины
Гор-Небсехта... Вот он, этот Сигворд - перед строем, без шлема, с
огненными космами, с налитыми кровью глазами... Прах и пепел!
Выглядит так, будто жизнь готов отдать за своего хозяина!
Акунин Борис
Якубенко Николай
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Каменистый Артем