Чтение 73–й страницы книги ~Свободное владение Фарнхэма~

- Дорогой, я совсем запуталась.

- Не беспокойся. "Персты, перо держащие, выводят букву, и только
выведя ее, свой продолжают труд" - и о том, как обстоит дело, мы узнаем
только после всего. Мне кажется, нас выводят на финишную прямую. Мы больше
не покачиваемся и чувствуется только легчайшая вибрация. Если они
собираются отправлять нас оттуда, откуда я думаю, то есть из графства
Джеймс, то нам можно ни о чем не беспокоиться еще примерно с час. - Он
обнял ее покрепче. - Поэтому, давай хоть этот час побудем счастливы.

Она подхватила:

- Так ведь я о том и толкую. Любимый, мы с тобой столько перенесли,
что сейчас я уже ни о чем не беспокоюсь. Если нам отведен всего лишь час,
я буду наслаждаться каждой его секундой. Если нам отведено сорок лет, я
буду наслаждаться каждой секундой этих лет. Но только если мы будем
вместе. А если нас разлучат, то мне не нужно никаких отсрочек. Но, как бы
то ни было, пока мы вместе. И пребудем вместе до самого конца.

- Да, до самого конца.

Она счастливо вздохнула, перепеленала мокрого спящего младенца,
уткнулась в плечо мужу и прошептала:

- У меня такое чувство, что это снова наш самый первый день. Я имею в
виду убежище. Там было так же тесно, и даже еще жарче - и никогда еще я не
была так счастлива. И мы тогда тоже не знали, доживем мы до следующего
дня, или нет. В ту ночь.

- По крайней мере, не надеялись. Иначе сейчас у нас бы не было
близнецов.

- В таком случае, я даже рада, что мы собирались погибнуть. Хью, а
ведь здесь места не меньше, чем было тогда у нас в распоряжении, а?

- Женщина, ты просто ненасытна в своей похоти. Мы можем шокировать
мальчиков.

- Мне, по крайней мере, не кажется, что один раз больше чем за год -
это ненасытность. А мальчикам еще слишком мало лет, чтобы их можно было
чем-то шокировать. О, милый, ну давай! Ты же сам сказал, что возможно
через час нас не станет.

- Да, это вполне возможно, и в твоих словах есть большая доля правды
и теоретически я полностью "за". Но ребятишки здорово мешают, да, к тому
же, на самом деле здесь не так много места, и даже если бы здесь не
толпилась мокрая малышня, я совершенно не представляю, как это механически
возможно. Это будет не акт, а прямо какой-то тессеракт.

- Что ж... наверное, ты прав. Действительно, расположиться здесь
негде. Мы можем раздавить малышей. Но если нам все-таки предстоит
погибнуть, то это будет просто стыдно.

- Я отказываюсь допускать, что нам предстоит погибнуть. И больше я
никогда, даже на словах, не сделаю такого упущения. Все мои планы строятся
на том, что мы останемся в живых. Жизнь продолжается. Что бы там ни было -
жизнь продолжается.

- Согласна! Семь без козырей!

- Так-то лучше.

- Удваиваю. И еще раз удваиваю. Хью, как только мальчики подрастут
настолько, что смогут удержать в руке тринадцать карт, мы начинаем учить
их играть в бридж. Тогда у нас будет своя семейная четверка.

- Согласен. А если они не смогут научиться, мы оскопим их и попробуем
снова.

- Не произноси при мне больше этого слова.

- Прошу прощения.

- И вообще я больше слышать не желаю этот язык, дорогой. Мальчики
должны расти, слыша только английскую речь.

- Еще раз прошу прощения. Ты права. Но я могу иногда сорваться. Я
столько переводил, что иногда начинаю думать на этом языке. Так что не
сердись, если у меня иной раз и вырвется словечко.

- Словечко-другое - это не страшно. Кстати, о словечках... Не
обменивался ли ты кое-какими словечками с Киской?

- Нет.

- А почему? Я бы ничего не имела против. Вернее, почти ничего. Она
была очень мила. Она готова была возиться с детьми в любое время, когда ей
только разрешали. Она очень любила наших малышей.

- Барбара, я не хочу думать о Киске. Мне больно вспоминать о ней. Я
надеюсь только на одно - что ее новый владелец добр к ней. Ведь она
совершенно беззащитна - как котенок с непрорезавшимися глазками.
Беспомощна. Киска напоминает мне обо всем самом чертовски проклятом, что
только есть в рабстве.

Она сжала его руку.

- Надеюсь, что с ней обращаются хорошо. Но, милый, зачем себя мучить,
ведь все равно ей ничем не поможешь.

- Я понимаю и именно поэтому не хочу говорить о ней. Но мне ее не
хватает. Как дочери. Да, пожалуй, она была мне дочерью. И никогда -
"согревательницей постели".

- Я ни секунды не сомневалась в этом, дорогой. Но... здесь, конечно,
может быть и тесновато. Ну ничего, жизнь-то ведь продолжается. Так что мне
не хотелось бы, чтобы ты обращался со мной, как с дочерью. Лично я
намерена содержать твою постель раскаленной докрасна!

- Хмм... Ты хочешь напомнить мне о моих преклонных годах.

- О мои натруженные ноги! Он еще говорит "преклонные года"! С
практической точки зрения мы станем ровесниками - нам обоим будет примерно
по четыре тысячи лет, считая туда и обратно. А я преследую сугубо
практические цели. Ты понял?

- Понял, понял. Конечно, четыре тысячи лет, это именно практично.
Хотя, сказано возможно, и не совсем для "практических целей".

- Тебе так легко не отделаться, - грозно сказала она. - Со мной это
не пройдет.

- Слушай, у тебя мысли работают только в одном направлении. Ладно.
Сделаю все, что в моих силах. Я буду просто лежать и беречь силы. А тебе
предоставлю делать все остальное. Ха, да мы, кажется, приехали!

Ящик несколько раз передвинули, затем он некоторое время пребывал в
неподвижности, затем неожиданно взлетел вверх, так что заныло под
ложечкой, так же внезапно остановился, вздрогнул и теперь уже застыл
окончательно.

- Вы находитесь в экспериментальной камере, - произнес голос
ниоткуда. - Имейте в виду, что вас возможно ожидает падение с небольшой
высоты. Советуем вам обоим встать, взять на руки по одному ребенку и быть
готовыми к падению. Понятно?

- Да, - ответил хью, помогая Барбаре встать. - С какой высоты?

Ответа не последовало. Тогда Хью сказал:

- Дорогая, я не понял, что они имели в виду. "С небольшой высоты"
может означать и один фут и пятьдесят... Обхвати Джо руками, чтобы он не
ушибся и лучше немного согни ноги в коленях. Если толчок будет сильным, то
не напрягай ноги, а мягко опустись на землю. Ни в коем случае не
приземляйся на вытянутые ноги. Ведь этим шутникам нет до нас ровным счетом
никакого дела.

- Согни ноги в коленях. Обхвати Джо. Понятно?

И они упали.

Хью так и не понял точно, с какой высоты им пришлось падать, но, в
конце концов, решил, что там было не более четырех футов. Вот еще
мгновение назад они стояли в ярко освещенной камере, в тесноте; в
следующее мгновение они уже оказались под открытым небом, в ночной тьме и
в падении.

Когда его подошвы ударились о землю, он мягко повалился, слегка
ударившись правым бедром при падении, и в тело ему впились два очень
твердых свертка с долларами, которые лежали у него в заднем кармане брюк.
Потом он перекатился набок, оберегая ребенка от удара.

Затем он сел. Барбара лежала на боку подле него. Она не шевелилась.

- Барбара! Что с тобой?

- Ничего, - тихо сказал она. - Кажется, цела. Просто перепугалась.

- А с маленьким Джо все в порядке? Хьюги-то цел и невредим, но боюсь,
он теперь гораздо более чем просто мокр.

- С Джо тоже все в порядке.

Джо тут же как бы в подтверждение этих слов громко расплакался; брат
тут же присоединился к нему.

- Думаю, он тоже перепугался до смерти. Помолчи, Джо. Видишь, мама
занята. Хью, где мы?

Он огляделся.

- Мы, - возвестил он, - на автомобильной стоянке в торговом центре
примерно в четырех кварталах от моего дома. И, скорее всего, довольно
близко к нашему собственному времени. По крайней мере вот это - форд
шестьдесят первого года выпуска и мы почти что свалились на него.

Стоянка была пуста, если не считать этой машины. Ему вдруг пришло в
голову, что их прибытие вполне могло быть не просто хлопком, а, например,
взрывом, если бы они приземлились футах в шести правее. Но он тут же
отогнал эту мысль. Они уже столько вынесли, что еще одна миновавшая их
опасность значения не имела.

Он встал и помог подняться Барбаре. Она поморщилась, вставая, и в
тусклом свете, падавшем на стоянку из окна банка, Хью сразу заметил это.

- Что-нибудь не в порядке?

- При падении я кажется подвернула ногу.

- Идти можешь?

- Могу.

- Я понесу обоих ребятишек. Здесь недалеко.