Чтение 73–й страницы книги ~Проклятый~

маленькой лодчонке посреди бесконечного моря.

Потом я услышал пение. Слабое, отдаленное и безумное. Оно доносилось
изнутри заброшенного ресторанчика. Тонкий писклявый голосок привел к тому,
что волосы у меня на затылке поднялись, будто побывав внутри генератора
Ван-де-Граафа.

Мы выплыли на ловлю из Грейнитхед

Далеко к чужим побережьям...

Но поймали мы лишь рыбий скелет,

Сокрушенное сердце что в челюстях держит.

Я встал и прошел по прогнившим доскам веранды до ресторана,
разыскивая источник голоса. Раз или два я перепрыгивал через дыры в полу.
Под помостом я видел влажную темноту и убегающих крабов. Я дошел до
ресторана и направился прямо к передней двери. Она была заперта на ключ.
Стекла покрывал толстый слой грязи и соли, так что я не мог заглянуть
внутрь.

Пение раздалось снова, на этот раз громче, снова тем же холодным и
чистым голосом. Оно явно доносилось изнутри ресторана. Я огляделся, нет ли
кого-нибудь поблизости, после чего три или четыре раза сильно пнул ногой
дверь. Дешевый замок оторвался вместе с куском фрамуги, двери задрожали и
открылись, будто приглашая внутрь. Войдите, мистер Трентон, вас ждет ваше
предназначение.

Я осторожно вошел внутрь. Пол из голых потрескавшихся досок был
покрыт пылью, замусорен старыми газетами и бесформенными кусками зеленого
линолеума. Под потолком вращалась бумажная мухоловка, подвешенная между
двумя лампами, в корпусах из молочного стекла. На стене напротив висело
большое зеркало, обгаженное мухами и покрытое грязью. Я видел свое
отражение, торчащее в дверях, как будто старую, покрытую пятнами,
выцветшую фотографию человека, который уже давно мертв. Я сделал два или
три шага вперед.

- Джон? - услышал я шепот. Я обернулся. Она стояла за мной, с лицом,
застывшим в ужасной гримасе, почти совершенно уподобленным черепу скелета.
- Джон, ты должен освободить меня.

- Как я могу тебя освободить? - спросил я. Я смотрел, как она
проскальзывает в помещение в своей бесшумно волнующейся погребальной
одежде. - Я вытащил тебя из моря. Что еще я могу для тебя сделать?

- Разбей ящик, - прошептала она. - Этот ящик заперт печатями, которые
я не могу нарушить: печатями Святой Троицы. Ты должен открыть ящик во имя
Отца, Сына и Святого Духа. Точно так, как он был и запечатан.

- Но у меня все еще нет гарантии, что я получу Джейн живой, целой и
здоровой.

- На этом свете нет никаких гарантий, Джон. Ты должен просто верить
мне.

- Не знаю, должен ли я тебе верить вообще.

- А веришь ли ты, что я могу распороть тебе живот, как тому
полицейскому, который пытался тебе помочь? Или что я могу разорвать тебя
на куски, как Дэвида Дарка? Хоть я и заключен, а я все еще обладаю великой
мощью, Джон.

- Я хотел только знать, чего... чего ты от меня хочешь, - прозаикался
я.

Джейн поплыла в сторону зеркала, но зеркало не отразило ее, как будто
она была вампиром, от которого меня шутливо остерегала Джилли. Потом Джейн
проникла через стекло и посмотрела на меня из зеркала, хотя в комнате ее
уже вообще не было.

- Тебе придется поверить, - сказала она и исчезла.

Я долго стоял в опустевшем помещении ресторана. Теперь пришла минута,
когда я должен был принять решение. Я уже убедился, что Миктантекутли мог
убивать жестоко и безжалостно, что он может приказать мертвым, чтобы те
убивали живых. Но я желал также возвращения Джейн, я желал этого с
отчаянием, которое намного превышало границы, назначенные любовью. Как
будто я непременно хотел показать себе, что чудеса бывают, что мертвые
могут восстать из гроба, что весь мир может быть перевернут вверх
тормашками.

С тех пор как погибла Джейн, я был уже свидетелем многих необычных и
ужасающих событий. Но в эту минуту мне казалось, хотя я и не знаю, почему,
что все это были фокусы, предназначенные для терроризирования меня. Лишь
только когда я буду держать роскошное тело Джейн в объятиях, лишь тогда я
поверю в существование сил, которые человек не может объять ни разумом, ни
воображением.

Конечно, тогда я не отдавал себе отчета, что еще никогда со дня
гибели Джейн я не был близок к нервному срыву. Видимо, я находился на краю
сумасшествия, если не смог уговорить себя, что я должен помочь освободить
Миктантекутли. Мне еще сегодня холодно становится от одного этого
воспоминания.

Я вышел из ресторана и уже второй раз прошел по доскам веранды. На
дворе было так темно, как будто уже наступила ночь, а ведь еле миновал
полдень. Корродировавший медный ящик все еще лежал на платформе, прикрытый
кусками брезента. С противоположной стороны платформы находился запертый
шкаф с надписью ПОЖАРНОЕ ОБОРУДОВАНИЕ. Обойдя ящик, я подошел к шкафу,
осмотрел заржавевшие засовы, а потом несколько раз сильно ударил ногой,
пока левая часть дверей не оторвалась и я мог ее полностью отломать.
Внутри был свернутый шланг и то, что я искал: топорик пожарника на длинной
рукояти.

Я вернулся к ящику и стянул брезент. Он казался еще большим, чем до
этого: зеленый, массивный и зловеще молчаливый. Я коснулся пальцами
чешуйчатой поверхности и почувствовал удивительный приступ страха, совсем
так, как будто, не желал этого, коснулся в темноте гигантской стоножки.
Потом, под влиянием импульса, замахнулся топориком и нанес сильный удар по
боку ящика.

Раздался глубокий звенящий звук, а ящик как-будто задрожал. Я нашел
место удара. Острие топорика проникло глубоко и почти пробило металл
навылет. Медные стенки имели вначале максимум дюйм толщины, но из-за
уничтожающего действия соленой воды они стали почти в два раза тоньше.

Я снова размахнулся топориком.

- Освобождаю тебя, - прохрипел я, когда лезвие пробило крышку ящика.
- Освобождаю тебя во имя Отца.

Я еще раз размахнулся и ударил.

- Освобождаю тебя, - проговорил я. Я слышал свой собственный голос,
звучащий так чуждо, как будто это говорил кто-то другой. - Освобождаю тебя
во имя Сына.

Небо надо мной зловеще потемнело. Ветер свистел и выл, волны в заливе
высоко вздымались и покрывались пеной. Другой берег уже почти не был
виден, а на побережье Грейнитхед деревья склонялись и гнулись на ветру,
как пытаемые души.

Я еще раз поднял топорик и еще раз с силой опустил его на крышу
ящика.

- Освобождаю тебя, - прокричал я. - Освобождаю тебя во имя Святого
Духа!

Я услышал поразительный стон, который мог бы быть воем ветра или
чем-то другим: стоном отчаявшегося мира. Перед моими глазами темно-зеленый
медный гроб лопнул и раскрылся, а потом лопнул еще в одном месте. Чешуйки
корродированного металла посыпались на бетонную платформу. Изнутри
вырвалась кислая вонь, смрад гниющей животной падали, огромной подохшей
крысы, найденной под полом в старом доме, трупа младенца, торчащего в
камине.

Передо мной лежал Бестелесный, отдыхая в открытом ящике, и к моему
ужасу я увидел, что он был не обычным огромным скелетом, а гигантским
скелетом, сделанным из десятков человеческих скелетов. Каждая рука
состояла из двух скелетов, соединенных черепами, Каждый палец является
рукой человека. Каждое ребро было сделано из скрученного и изогнутого
скелета ребенка, а таз состоял из многих будто склеенных бедренных костей.
Когда же чудовище повернуло на меня свои глазницы, которые были глубокими,
пустыми и бесконечно злыми, я заметил, что его голова состояла из десятков
человеческих черепов, сросшихся друг с другом и создающих наибольший
череп, какой я видел в жизни.

- Теперь же, - прошептал голос, гремящий, как соборный орган. -
Теперь я могу захватить все те души, которых я желаю. А ты, друг мой, ты
будешь моим высшим жрецом. Это будет твоей наградой. Ты останешься со мной
навсегда, ты всегда будешь стоять возле моей правой руки, ты будешь
сообщать мои пожелания, разыскивать для меня души, которые удовлетворят
мой аппетит.

- Где Джейн? - завопил я, несмотря на то, что был крайне перепуган
его видом. - Ты обещал мне мою Джейн! Такую же, какой она была до гибели!
Целую и здоровую! Живую, желанную и желающую! Ты обещал!

- Ты нетерпелив, - загремел Миктантекутли. - Придет и этому время.
Все в свое время!

- Ты обещал мне Джейн, и я хочу иметь ее сейчас! Такую, какой она
была до гибели!

Ветер завыл так громко, что почти заглушил ответ демона. Но затем
где-то поблизости, у старого ресторана раздался крик. Это был высокий
пронзительный вопль смертельно перепуганной женщины. Я обошел вокруг
ящика, цепляясь за поручни платформы, чтобы не упасть под напором ветра. Я
посмотрел в темноту.

Это была она, Джейн. Это на самом деле была Джейн. Она стояла у
дверей ресторана, закрыв лицо руками, и кричала, пока я уже не мог этого
слушать. Я еще раз пробежал по помосту веранды, разорвав носок об острую
щепку, добежал до Джейн, схватил ее за плечи и крепко потряс.

Она была живой и реальной, одетой так же, как была одета в день
катастрофы. Но хоть я и тряс ее изо всех сил, хоть кричал ей, но я не мог