Медальон на шее ведьмака дрогнул. Геральт непроизвольно
расширил зрачки, без труда пробил взглядом тьму.
плащей. Кметки, которых мужчины несли либо тянули в заросли,
кричали, хохотали, трепыхались и сопротивлялись, как форели,
которых вытаскивают из воды. И ни одна из них не вела во мрак
высоких, светловолосых парней в развевающихся рубахах. Эта -
вела.
усеянных бриллиантами обсидиановых звезд.
бледном треугольном лице.
блестевшей от пота, словно надраенная медная пластина. Парень
покачнулся, упал на колени, водил головой, оглядывался, моргал.
Медленно встал, глянул на них ничего не понимающим, растерянным
взглядом, потом нетвердыми шагами пошел к кострам. Чародейка
даже не посмотрела ему вслед. Она пристально глядела на
ведьмака, а ее рука сильно стискивала край плаща.
почувствовал, как улетучивается возникшее было между ними
напряжение.
улыбке было что-то вымученное, но уверен он не был. - Весьма
приятная неожиданность, не отрицаю. Что ты тут делаешь,
Геральт? Ах... Прости, извини за бестактность. Ну конечно, то
же, что и я. Ведь это Беллетэйн. Просто ты поймал меня, так
сказать, на месте преступления.
увлеку другого.
изображая равнодушие. - Только что одна увидела при свете мои
глаза и сбежала.
- когда они совсем уже ошалеют, им это станет безразлично. Еще
найдешь какую-нибудь, не волнуйся...
на друга долго, очень долго, а красный отсвет огня играл на их
лицах. Йеннифэр вдруг вздохнула, прикрыв глаза ресницами.
медленно и осторожно прижалась к нему, коснулась лбом груди. Он
гладил ее волосы цвета воронова крыла, рассыпавшиеся локонами,
крутыми, как змеи.
бы ни на миг, если б дело было только... Но это бессмысленно.
Все начнется заново и кончится тем же, что и раньше. Это
бессмысленно...
привело нас к их кострам, к этим веселящимся людям. Мы
собирались плясать, безумствовать, слегка задурманиться и
воспользоваться ежегодно царящей здесь свободой, неразрывно
связанной с праздником повторяющегося цикла природы. И
пожалуйста, мы встречаемся после... Сколько же прошло... Год?
голову. - Скажем ясно: я не хочу.
тонкая белая блузка и черная юбка, стянутая пояском из
серебряных звеньев.
тобой то, что я собиралась сделать с тем блондинчиком... По тем
же правилам... Это, Геральт, кажется мне каким-то неладным.
Оскорбительным и для тебя, и для меня. Понимаешь?
ресниц.
поболтаем немного. Потому что, видишь ли, я ведь рада кашей
встрече. Серьезно. Посидим... Хорошо?
обходя свившиеся в объятиях пары. Чтобы найти место только для
себя, им пришлось уйти далеко. Сухой холмик, помеченный
стройным, словно кипарис, кустом можжевельника.
на земле. Он сел рядом с ней. Ему очень хотелось ее обнять, но
из упрямства он не сделал этого. Йеннифэр поправила глубоко
вырезанную блузку, проницательно взглянула на него, вздохнула и
обняла. Можно было этого ожидать. Чтобы читать мысли, ей
приходилось напрягаться, но намерения она улавливала
непроизвольно.
выкрикнула заклинание. Над их головами взлетели красные и
зеленые шары, разрываясь высоко в небе. Они распускались
разноцветными пушистыми цветами. Со стороны костров долетел
смех и радостные восклицания.
повторяется. Пусть радуются... если могут.
три оранжевые молнии, а с другой стороны, из-за леса, взвился
настоящий гейзер радужных, кружащихся метеоров. Люди у костров
громко и изумленно ахали, кричали. Геральт сдержанно гладил
локоны Йеннифэр, вдыхал аромат сирени и крыжовника. "Если я
слишком сильно буду ее желать, - подумал он, - она почувствует
и обидится. Нахохлится, ощетинится и оттолкнет меня. Я спрошу
спокойно, что у нее слышно..."
что-то дрогнуло. - Ничего такого, о чем стоило бы говорить.
она напрягается и как напружинивается рука, прижатая к его
груди. - Веселятся. Празднуют извечный цикл обновления природы.
А мы? Что делаем здесь мы? Мы, реликты, обреченные на
вымирание, на гибель и забвение? Природа возрождается,
повторяется цикл. Но не мы, Геральт. Мы не можем повторяться.
Нас лишили такой возможности. Нам дана способность творить с
природой невероятное, порой просто противоречащее ей. И
одновременно отобрали самое простое и самое естественное,
присущее природе. Какая корысть с того, что мы живем дольше их?
После нашей зимы не придет весна, мы не возродимся, то, что
кончается, кончается вместе с нами. Но и тебя, и меня влечет к
этим огням, хотя наше присутствие здесь - злая и кощунственная
насмешка над их праздником.
настроение, источник которого ему был слишком хорошо известен.
"Опять, - подумал он, - опять это начинает ее мучить". Было
время, когда казалось, что она забыла, примирилась, как и
другие. Он обнял ее, прижал, легонько покачивал, как ребенка.
Она не сопротивлялась. Он нс удивился. Он знал, что ей это
необходимо.
Больше всего мне недоставало твоего молчания.
подумал он. - Я хочу тебя, ты же знаешь. Ведь ты знаешь, Йен".
глазами. - Только эта ночь, которая сейчас кончится. Пусть это
будет наш Беллетэйн. Завтра мы расстанемся. Пожалуйста, не
рассчитывай на большее, я не могу, я не могла бы... Прости.
Если я тебя обидела, поцелуй меня и уйди.
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Шилова Юлия