Леди, никогда не думал, что у него столь изощренный ум!
продолжается война, он сюда не войдет. А его двор последует за ним; в
момент передачи полномочий преемнику мы освобождаемся от наших постов. -
Он медленно обвел взглядом присутствующих. - Напоминаю, что мы говорим о
Валентине как о Понтифексе, хотя передача полномочий еще не осуществилась.
Это и будет нашей последней обязанностью.
идите, ложитесь в свою постель, почтенный старец, а мы справимся и без
вас. Ведь мы должны прямо сейчас пойти в тронный зал и исполнить свой
долг. А вы, Дилифон? Вы, Наррамер?
древностей. По дороге пришлось несколько раз останавливаться, пока Дилифон
переводил дух, повиснув на руках двух дюжин прислужников. Но вот они дошли
до огромной двери, ведущей в имперские палаты, Хорнкаст в очередной раз
сунул руку в опознавательное отверстие и прикоснулся к запирающему
устройству. Он знал, что больше ему этого делать не придется.
помещался Понтифекс, стоял Сепултров.
долгого молчания. Послушайте: вот, опять.
потом, как уже бывало однажды, отчетливо послышались слова:
великого императора Маджипура.
прихлынувшей крови. - Итак, в конце концов, это должно произойти.
пультом управления.
что в одной из своих прошлых жизней он был легендарным мореплавателем
древности капитаном Синнабором Лавоном, который первым отправился в
плавание через Великое Море, но повернул назад через пять лет пути и был,
наверное, обречен за то на повторное рождение и безостановочные скитания
от земли к земле. И теперь Валентин плыл с Острова на Цимроель. Но сейчас
он не ощущал усталости и не испытывал желания оставить теперешнюю бродячую
жизнь. В некотором роде, хотя как-то чудно и нежданно, он все еще
продолжал великую процессию.
Пилиплоку. На сей раз в море не встречались драконы, которые могли бы
угрожать плаванию или замедлить его, и потому суда быстро преодолели это
расстояние.
золотисто-зеленые, поскольку отныне под флагами такой расцветки плавал
Хиссуне. Корабли Валентина несли красно-черные флаги Понтифекса с эмблемой
Лабиринта.
переменам. Теперь, подходя к нему, никто больше не делал знак звездного
огня. Ну и пусть: он все равно всегда считал такие приветствия глупостью.
Теперь к нему уже не обращались "мой лорд", поскольку Понтифекса следовало
именовать "вашим величеством". Особой разницы для Валентина не было, если
не считать того, что его ухо привыкло к часто повторяемому "мой лорд" как
к знаку препинания или как к способу разметки ритма фразы, и ему казалось
странноватым, что он больше не слышит подобного к себе обращения. Труднее
всего оказалось приучить людей вообще разговаривать с ним, так как все
знали обычай древних времен, когда все речи обращались к главному
представителю, а не к самому Понтифексу, даже если Понтифекс находился
рядом и прекрасно все слышал. И при ответе Понтифексу приходилось идти
окольными путями, адресуя свои слова представителю. То была первая
традиция Понтификата, отмененная Валентином, но остальные с трудом
привыкали к перемене. Он назначил своим главным представителем Слита, что
казалось вполне закономерным, но запретил ему заниматься лицедейством и
изображать из себя уши Понтифекса.
Понтифекс, доступный всем ветрам и яркому, теплому солнечному свету. Ведь
Понтифекс - император, окутанный таинственностью. Понтифекс скрыт от глаз
людских. Понтифекс, как всем известно, должен находиться в Лабиринте.
другой имеет право на титул "Лорд" перед именем, а Замок теперь будет
Замком Лорда Хиссуне, если он сможет туда вернуться. Но я не собираюсь
хоронить себя в подземелье.
через двенадцать часов, если ветер не переменится.
когда мы вдвоем? Ты для меня так и остался моим лордом.
принести башмаки?
королем, а теперь я твой император, но я никогда не был твоим хозяином. Я
надеялся, что в этом мы достигли взаимопонимания.
к себе. После мимолетной паузы он сказал:
за то, что вырвал тебя из свободной жонглерской жизни и заменил ее тяжкими
обязанностями Замковой Горы. А ты мне часто отвечала: "Нет-нет, какая
чепуха, жалеть не о чем, я сама, по своей воле, пришла к тебе".
звучат так, будто я разговариваю на другом языке! Я Понтифекс, я в самом
деле Понтифекс, и снова чувствую, будто опять должен лишить тебя радостей
жизни.
я не слышала про такой обычай!
придется там жить, как я могу просить тебя об этом?
что ты туда не собираешься.
Лабиринт. Но если меня обяжут, в государственных интересах, если я
столкнусь с абсолютной необходимостью такого поступка - а я молю Дивин,
чтобы подобного не произошло, - но если и впрямь наступит время, когда
логика государственных интересов вынудит меня спуститься в эти пещеры...
выходить на поверхность, даже если сочтешь необходимым там поселиться.
тебе предстоит свершить великие дела, и никто не будет загонять тебя в
Лабиринт, пока ты их не свершишь; потом у нас будет время думать, где нам
жить и как. Разве не так, мой лорд?
образом.
возвращаться: если ты найдешь какой-нибудь достойный способ навсегда