дурдоме.
Рабинович. - Ты псих. Конченый псих. Крайне опасный для
окружающих псих.
глубины души предательством друзей, Жомов подскочил с любимого
кресла. - Мне, конечно, западло, но сейчас кто-то договорится.
тебя лечить...
бутылку водки у старшины, затормозил около ворот городской
психлечебницы. Из него выбрались трое ментов и сухонький
старичок. Двое ментов поменьше ростом повели здорового третьего к
воротам, а старик возглавил процессию, косясь на гордо
шествовавшего рядом злющего пса. Здоровый милиционер в раритетной
омоновской форме усиленно старался вырваться, но это у него
почему-то не получалось. А тощий пенсионер остановился у
проходной и ткнул в окошко удостоверение ФСБ.
Возомнил себя омоновцем и пытается разгонять демонстрации.
сторону, испуганно поглядывая на буйствующего гиганта. Жомов
скорчил ему жуткую рожу, при виде которой парню захотелось стать
кирпичом в стене и никогда оттуда не выбираться. Сеня с Поповым
потащили его к зданию психушки, стараясь не спускать глаз с
идущего впереди Мерлина - мало ли что этот новоявленный Наполеон
может выкинуть! Слегка отошедший от испуга охранник тут же
бросился к телефону, чтобы сообщить главврачу о вновь прибывшем
пациенте, и, когда вся процессия дошла до дверей, они сами
открылись, впуская посетителей внутрь.
воспротивиться вторжению Мурзика в лечебное учреждение, но
получил отпор.
псих без пса совсем звереет.
и тот, хоть и привыкший уже почти ко всему, решил в этот раз
судьбу не испытывать. Он дал конвою с "больным" пройти внутрь
помещения, затем закрыл дверь и лишь после этого бросился вперед,
показывая дорогу к главврачу. А тот даже не поднялся со своего
кресла, когда посетители вошли в кабинет.
усаживая омоновца на один из стульев. - Думает о себе хрен знает
что. Уж лучше бы Бонапартом себя считал, чем честь нашего мундира
позорить.
омоновцем себя возомнил? Действительно, интересная патология. И
давно это у него?
Сразу к вам повезли. Вы уж с ним разберитесь.
не с такими работать приходилось. Вот сейчас поместим его в
палату и начнем разбираться.
вас для таких отдельные палаты имеются?
Откуда у нас места столько, чтобы каждому буйному одиночку
предоставлять? В отдельных палатах у нас только платные психи
сидят.
- Некоторые вон даже в милиции умудряются служить.
именно роль ему предстоит играть. Сеня дал ему тычка, а доктор
ласково улыбнулся.
нормальны, как и все здесь. Это просто фигуральное выражение, и
ничего больше.
доставило, - Рабинович переменил тему разговора. - Один называет
себя королем Артуром, другой - Ланселотом Озерным, ну а третий и
вовсе верит в то, что он Зевс. Можно на них взглянуть?
поверх очков.
предполагать, что один из них может являться опасным
преступником, решившим выдать себя за сумасшедшего, - пояснил ему
Попов, перехватив у Сени инициативу (ну надо же и младшему
лейтенанту слово вставить!). - Так вы покажете их нам?
вашему омоновцу в ней место найдется, - вмиг решил проблему
доктор и театрально вздохнул: - Что с миром творится?! Только за
последние сутки четвертого психа привозят, и все буйные. Такого у
меня еще не было.
поскольку после этих слов дверь отворилась, и на пороге,
сгорбившись в три погибели, появился такой громадный санитар, по
сравнению с которым Ваня смотрелся, словно курсор на мониторе.
скомандовал доктор.
посетителей вперед, а сам пристроился чуть сзади и правее Жомова.
Ваня задумчиво посмотрел на него, словно прикидывая, как громко
этот большой шкаф будет падать, но нашел в себе достаточно ума,
чтобы не высказывать вслух эти мысли. А доктор тем временем уже
остановился у одной из дверей длинного коридора.
четыре койки. Три из них были заняты, а четвертая с
распростертыми объятиями ждала Жомова. Менты остановились на
пороге, рассматривая будущих сожителей Ивана. Короля Артура с
сэром Ланселотом они узнали сразу, несмотря на то что обоих
постригли наголо, побрили и переодели в больничные пижамы. Вид
четвертого - толстого, маленького, бритого старичка - им ни о чем
не говорил, но Мерлин едва заметно кивнул головой, подтверждая,
что именно он и является Зевсом.
Рабинович. Двое его друзей утвердительно кивнули. - Тогда с
богом!
свалить стоявшую сзади гориллу в больничном халате. Горилла
удивленно хрюкнула и непонимающе посмотрела на омоновца. Тот
повторил свой прием. Результат был тот же. Правда, в этот раз
санитар ждать третьего удара не стал, а просто приподнял
немаленького Жомова над полом и начал вытрясать из него душу.
звук, и его самого верным "демократизатором". Следом за врачом
одновременно завопили все три пациента, и Рабиновичу пришлось их
успокаивать аналогичным способом. Попов же и Мурзик, впервые видя
бедственное положение Жомова, попытались прийти омоновцу на
помощь, но их усилия свалить санитара были тому, что слону
дробина. Сеня поначалу также решил Ване помочь, но затем
вспомнил, что работа прежде всего. Подскочив к бездыханному
Зевсу, он, как и учил Лориэль, прижал аномальный компас к
волосатой груди олимпийского бога.
он висел в центре палаты, пытаясь сориентироваться во времени и
пространстве, а затем удивленно уставился на то, как больничная
горилла пытается превратить Жомова в мешок с костями.
щелбан, полученный от омоновца. - Выруби этого быка комолого, а я
тебя потом в награду с пещерным троллем познакомлю.
На цирк прилетел полюбоваться?
увидеть Рабиновича. - Если просто так вызвал, урод длинноклювый,
будешь всю жизнь только с самками гоблинов спать! - и тут увидел
лежавшего на полу Зевса. - Вот это круто! - искренне изумился он.
- Никогда бы не подумал, что такие придурки, как вы, что-нибудь
нормально сделать могут.
сорвавшейся с уст хамоватого эльфа, что даже не успел ничего
съязвить в ответ. А Лориэль воспарил под самый потолок, рассыпал
вокруг себя ослепительные голубые искры, и исчез. Рабинович хотел
выматериться из-за того, что эльф не сказал, что теперь делать с
Зевсом, но заткнулся на полуслове - в палате никого не было!
Исчез Зевс, испарились Артур с Ланселотом, да и от Мерлина не
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Маркеев Олег
Гюго Виктор
Бажанов Олег
Фазиль Искандер