несколько секунд скрылась в густой листве.
послышались крики, нечто вроде "Коо-э! коо-э!" Айртон погнал быков, и
через каких-нибудь сто шагов путешественники неожиданно наткнулись на
становище туземцев.
Эти "гунисо", сделанные из кусков коры, заходящих друг на друга наподобие
черепицы, защищали своих жалких обитателей лишь с одной стороны. Эти
обитатели, несчастные существа, опустившиеся вследствие нищеты, имели
отталкивающий вид. Их было человек тридцать - мужчин, женщин и детей,
одетых в лохмотья шкур кенгуру. Завидев фургон, они бросились было бежать,
но несколько слов Айртона, произнесенных на непонятном для
путешественников местном наречии, видимо, успокоили их: они вернулись.
дюймов, цвет кожи у них был темный, но не черный, а словно старая сажа,
длинные руки, выпяченные животы, лохматые волосы. Тела дикарей были
татуированы и испещрены шрамами от надрезов, сделанных ими в знак траура
при погребальных обрядах. Трудно было вообразить себе лица, менее
отвечающие европейскому идеалу красоты: огромный рот, нос приплюснутый и
словно раздавленный, выдающаяся вперед нижняя челюсть с белыми торчащими
зубами. Никогда человеческое существо не было столь схоже с животными.
породистые.
как диких животных, преследует этих несчастных людей?
промежуточное между человеком и орангутангом. Сравните их профили с
профилем обезьяны, и вы убедитесь в неоспоримом сходстве.
резкий и почти равен по измерению профилю орангутанга. Господин де Риэнци
не без основания предложил отнести этих несчастных к особому классу
"человекообразных обезьян".
человеческой душой, хотя и находятся на самой низкой ступени развития.
Между животным и австралийцем существует непроходимая пропасть. Паскаль
утверждал, что "никогда человек не бывает животным", но тут же с не
меньшей мудростью добавлял: "но никогда не бывает и ангелом".
утверждение мыслителя.
несчастным созданиям и предложили им еды, которую те с отталкивающей
жадностью поглощали. Туземцы тем более должны были принять леди Элен за
божество, что в их представлении чернокожие после смерти перевоплощаются в
белых.
Ничто не может сравниться с участью австралийки. Природа-мачеха отказала
ей в малейшей доле привлекательности; это раба, которую насильно умыкает
грубый мужчина и которая вместо свадебного подарка получает удары "вади" -
палки своего владыки. Выйдя замуж, австралийская женщина преждевременно и
поразительно быстро стареет. На нее падает вся тяжесть трудов кочевой
жизни. Во время переходов ей приходится тащить детей в люльке из плетеного
тростника, охотничьи и рыболовные принадлежности мужа, запасы растения
"phormium tenax", из которого она плетет сети. Она обязана добывать пищу
для семьи, она охотится за ящерицами, двуутробками и змеями, подчас
взбираясь за ними до самых верхушек деревьев; она рубит дрова для очага,
сдирает кору для постройки шалашей; это несчастное вьючное животное, она
не знает, что такое покой, и питается отвратительными объедками своего
владыки - мужа. Некоторые из этих несчастных женщин, быть может давно
лишенные пищи, пытались подманить к себе птиц семенами. Они лежали на
раскаленной земле неподвижно, словно мертвые, поджидая часами, пока
обманутая их неподвижностью птичка не сядет сама им на руку. Видимо,
поистине надо было быть австралийским пернатым, чтобы попасться им в руки.
окружили их, и пришлось оберегать запасы от расхищения. Говорили дикари с
прищелкиванием языка, с присвистом. Их речь напоминала крики животных. Но
в голосе их подчас слышались и мягкие ласковые нотки. Туземцы часто
повторяли слово "ноки", сопровождая его таким выразительным жестом, что
легко было понять, что это слово означает: "дай мне". Относилось это "дай"
ко всему имуществу путешественников начиная от самых мелких вещей. Мистеру
Олбинету пришлось проявить немало энергии, чтобы уберечь багаж и особенно
съестные припасы экспедиции от расхищения. Эти несчастные, изголодавшиеся
люди бросали на фургон страшные взгляды, показывая острые зубы, которые,
быть может, разрывали клочья человеческого мяса. Большинство австралийских
племен в мирное время не людоеды, но очень немногие дикари откажутся
сожрать мясо побежденного врага.
туземцам некоторое количество съестных припасов. Дикари, поняв, в чем
дело, стали так бурно выражать свой восторг, что это не могло не тронуть
самое черствое сердце. Они испускали такие крики, какие испускают дикие
звери, когда сторож приносит им их ежедневный рацион. Не соглашаясь с
Мак-Наббсом, нельзя было, однако, отрицать, что эта раса во многом схожа
была с животными.
накормить женщин. Но эти несчастные создания не осмелились прикоснуться к
пище раньше своих грозных мужей. Те набросились на сухари и сушеное мясо,
словно звери на добычу.
может быть пленником подобных дикарей. Она живо представила себе, как
должен был страдать такой человек, как Гарри Грант, живя в плену у этого
кочевого племени, будучи обречен на нищету, голод, дурное обращение. Джон
Манглс, с тревожной заботливостью наблюдавший за молодой девушкой, угадал
ее мысли и, предупреждая ее желания, обратился к боцману "Британии":
схожи между собой. Только вы видите перед собой ничтожную кучку этих
бедняг, тогда как по берегам Дарлинга живут многолюдные племена, во главе
которых стоят вожди, облеченные грозной властью.
Манглс.
принимать участие в битвах. С пленником, как я вам уже говорил, обращаются
в зависимости от тех услуг, какие он оказывает племени, и если европеец
умен и храбр, то он занимает видное положение в племени.
майор.
и соседним. Мне повезло: я бежал и, конечно, не раскаиваюсь в этом. Но
если бы понадобилось проделать все это снова, то я, кажется, предпочел бы
вечное рабство тем мукам, которые мне пришлось испытать, странствуя по
пустыням Центральной Австралии. Дай бог, чтобы капитан Грант не рискнул на
подобный шаг!
плену у туземцев, - промолвил Джон Манглс. - Ведь в этом случае будет
гораздо легче найти его следы, чем если бы он скитался по лесам материка.
девушка.
мисс Мери.
капитану.
необычайное движение: они громко кричали, бегали туда и сюда, хватали
оружие и, казалось, были охвачены какой-то дикой яростью.
обратился к боцману:
наверное, понимаете, что они говорят?
племени свое наречие. Все же я догадываюсь, в чем тут дело: желая
отблагодарить мистера Гленарвана за угощение, эти дикари хотят показать
ему подобие боя.
хорошо разыгранной яростью, и если бы не предупреждение Айртона, то можно
было подумать, что присутствуешь при настоящем сражении.
актеры, и в данном случае они проявили недюжинный талант.
проломить самый крепкий череп, и секиры вроде индейского томагавка,
расщепленной палки, в развилке которой зажат острый камень, прикрепленный
растительным клеем. Эта секира с длинной ручкой, в десять футов, является
грозным оружием в бою и полезным инструментом в мирное время. Она с равным
успехом рубит головы и отсекает ветки, врубается в людские тела и в стволы
деревьев.
Одни падали, точно мертвые, другие издавали победный клич. Женщины,
преимущественно старухи, словно одержимые, подстрекали бойцов,