мохнатом френче, растапливающий печку, что мне даже показалось, что не
было всех этих лет, что я по-прежнему школьник и что сейчас будет страшный
"гром", как в девятом классе, когда я уехал в Энск за Катей. Но он
обернулся. "Как постарел", - подумал я, и все мигом вернулось на свое
место.
не заехал?
деталях. Это был хозяйский взгляд - как на своих рук дело. Должно быть, я
все-таки понравился, потому что он с удовольствием расчесал усы и велел
мне садиться.
было.
потом вытащил из-за окна холодную телятину и тоже нарезал. По-прежнему он
жил один, но в старой сырой квартире стало уютнее и, кажется, не так сыро.
Мне только не понравилось, что пока я рассказывал, он выпил эту бутылочку
и почти не закусывал, - это меня огорчило...
вспомнишь, что самое главное, когда через столько лет встречаешься с
родным человеком? Иван Павлыч расспрашивал меня о Севере, о летной работе,
и все оставался недоволен, что я отвечаю так кратко.
летал. Ну, чуть не замерз однажды! Вы помните доктора, который лечил меня,
когда я удрал из школы? Вы еще ко мне приходили в больницу.
в котором я бываю. Между прочим, замечено, Иван Павлыч, что я всю жизнь
прислоняюсь к чужим семействам. Когда маленький был - к Сковородниковым, -
помните, я вам рассказывал. Потом к Татариновым. А теперь к доктору.
налил. Потом расстегнул френч - приготовился к длинному разговору.
Ты сказал: "Теперь мне остается хоть умереть, но доказать, что я прав".
Ну, как? Доказал?
наш разговор. Я помнил, как Кораблев кричал: "Что ты сделал, Саня! Боже
мой, что ты сделал!" И как он плакал и говорил, что я во всем виноват,
потому что я настаивал, что в письме капитана речь шла о Николае Антоныче,
а на самом деле речь шла о каком-то фон Вышимирском.
как видно, очень хотелось, чтобы я о нем вспомнил. Он серьезно смотрел на
меня и, кажется, был чем-то втайне доволен.
мрачно. - Не вижу, что это кому-нибудь нужно.
нужно - и для тебя, и для меня, и еще для одного человека. Тем более, что
ты оказался прав.
разговора. Я знал теперь об экспедиции капитана Татаринова больше всех на
свете. Я разыскал дневники штурмана и прочитал их - это была самая трудная
работа в моей жизни. Мне повезло: я встретился со старым ненцем, последним
человеком, который своими глазами видел нарты, принадлежавшие экспедиции,
и на этих нартах - мертвеца, - быть может, самого капитана. И я не нашел
ни единого доказательства своей правоты.
учителю, который - так мне казалось - давно забыл об этой истории, -
теперь мне говорят: "Ты оказался прав!"
должны утверждать такие вещи, если у вас нет...
меня. Как будто позвонили. Кораблев озабоченно закусил губу, оглянулся и
взял меня за плечо.
он. - А ты тут посиди.
книгами шкаф, с дырявой зеленой портьерой на месте двери.
каким-то странным. Несколько раз он принимался тихонько свистать. Он
расхаживал, положив руки на голову, и в конце концов, съел черенок от
груши, которым ковырял в зубах. Теперь, посадив меня в "шкаф", он поспешно
убрал со стола водку, потом вынул что-то из письменного стола, съел
немного, подышал, широко открыв рот. Потом пошел открывать двери.
Это была Нина Капитоновна - согнувшаяся, еще больше похудевшая, со
старческими тенями вокруг глаз, в своей неизменной бархатной безрукавке.
усаживает гостью. Он стал было наливать ей чаю, но она остановила:
ломит.
натереть. И пройдет.
Совершенно бросил. Изредка одну рюмку перед обедом. Но это даже и врачи
советуют.
отец казак был. Бывало придет, на ногах не держится и говорит: "Это
ничего, а самая смерть - это ежедневно пить по одной рюмке перед обедом".
смеяться.
проснется, - хлоп стакан водки! И ходит. Желтая такая, опухшая,
простоволосая. Походит, походит и выпьет. Утром она еще нормальная, а к
обеду уже качается. А вечером - полный дом гостей. Одета прекрасно,
садится за рояль и поет. И добрая! Все к ней ходили. Чуть что - к графине!
Прекрасный человек была! А пьяница!"
постарался перевести разговор на другую тему. Он спросил, как поживает
Катя.
самолюбивая. Одного дела не добьется - и за другое. От этого она такая и
нервная.
ведь на этих-то, что молчат, насмотрелась. Мне это ужасно не нравится, что
она все молчит. Ну что молчать, я не понимаю. Скажи, что тебя тяготит. А
она - нет.
- Она в театр шла - одна, правда, и это мне показалось странным. Но она
была довольна весела и, между прочим, сказала, что ей предлагают комнату
при геологическом институте.
приходит, сейчас: "А Катя где? Звонила?"
оглянулась, как будто Катя могла ее видеть. - Должно быть, они в Энске
подружились, когда Катя на каникулах ездила. Его сестра. И она пишет: "В
каждом письме одолевает просьбами: где Катя, что с ней, я бы все отдал,
лишь бы увидеть ее. Он не может без тебя жить, и я не понимаю вашей
беспричинной ссоры".
встретился с его глазами. Моя сестра? Саня?
может жить. Очень просто.
И не может без тебя жить". Вот как! А она без него не может.
Акунин Борис
Флинт Эрик
Корнев Павел
Орлов Алекс
Никитин Юрий
Шилова Юлия