и Суденко обсудил с ним насчет покупок. Охотник сказал, что в таком наряде
любая девушка будет выглядеть как невеста. Не очень доверяя ему, посмотрел
на продавщицу, но ее лицо, подсвеченное лампой, не выражало ничего.
перед ней пачку. Продавщица, не считая, смахнула деньги с прилавка... Глупо
попался!
впереди, пырская спичками. Идя за ним, нагруженный до зубов, увидел, как в
правом углу расцвели глаза совы. Кажется, надо левее... Вот она! Он поставил
бутыли.
туфлю с серебряной застежкой, и до оранжевых холмов, которые еле стягивали
борта скрипящей куртки, отсвечивавшей, как ночная вода. Пожалуй, куртка
немного тесновата, зато завидно выделяет фигуру. А когда Маша со своей
тяжеловатой грацией подошла к стояку, охотники были изумлены.
Осматривали, чиркая спички, одобрительно пожимали Суденко руку. Народ был не
местный, с дальних зимовьев. Никто Маши не знал. Суденко побаивался, что она
может выдать свою болезнь каким-либо словом или неосторожным движением.
Однако все протекало безобидно. Испытав счастье от обновок, от общего
внимания, Маша повела себя непринужденно, с достоинством. И даже ее манера:
чокаться полным стаканом, выплескивая содержимое, - понравилась всем.
Постепенно Маша ушла в созерцание самой себя, но взгляд ее, останавливаясь
на нем, был беспокойным. Что-то говорило, что она успела многое разведать и
о нем, и о себе. А может, угадывала своим обостренным чутьем какое-то
намерение, и это ее тревожило. Один раз Маша взглянула так пристально, что
он отвел глаза.
"ижевкой" немного подрассказал о своей жизни. Зимовье от зимовья -
километров на сто. Каждый живет один. Лемминг пробежит - слышно за километр.
И километров на пять слышен выстрел.
кирпич. "Зачем кирпич, Сань?" - "А если не довезут, сбросят?" А не дурной, в
своем уме.
если мир един, и земной, и подводный. И поэтому знал: никакой нет тишины.
Даже там, где движутся сонные рыбки, выдыхая газ. Может, она и была, тишина,
для этих рыбок. Но только не для людей, попавших туда. И все равно, знают
они об этом или не знают.
инкрустированной медвежьими когтями. Когти служили защелкой.
из медвежьих когтей. Как только вышли из магазинчика, сделали еще одну
покупку для Маши: японский зонтик. Продавала какая-то женщина, из
пароходских. Было непросто с ним на скользких досках. Зонтик кренило, как
лодку, выгибало наружу прутья. Когда повернули к набережной, ветер усилился
так, что можно было лететь. Над нижней частью угольной дороги, от корня
причала до водопроводной будки, водяная пыль висела, как туман, и фары машин
расплывались ореолами. Теперь пароходы не швартовались, пережидая минутный
шторм перед замерзанием, и в одинокости властвовали чайки. Было видно, как
они, удерживаясь против ветра, внезапно ослабляли крылья и проносились над
водой, успевая выхватить сайку или бог знает что. Примерно то же самое
проделывала Маша, испытывая зонтик на разных порывах ветра. Один раз ей
удалось поймать такой всплеск, что их пронесло метров десять по доскам, и
они ухватились за перила, чтоб не упасть. Быть может, в эту минуту, когда он
сравнил ее с чайками, не ведающими холода и тоски, и нужно было сказать ей
главное. Теперь он мог быть уверен, что она поймет. Но и торопиться с этим
не следовало.
что он сказал, а думая о том, что он ее обнял, и начиная волноваться от
этого.
девчонку встречу, то обязательно на ней женюсь.
задохнулась. Постояла, приспосабливаясь, как можно дышать, и проговорила как
об обыкновенном:
он тоже спит. Но он маленький, и, чтоб его разбудить, я придумал одну штуку:
крылья. Способ такой, чтоб поднять "Шторм"... - И начал объяснять, и она,
изумляясь оттого, что он доверяет ей что-то сокровенное, и отрицая в себе
возможность его понять, доверчиво слушала, не перебивая. - Так вот: дело
складывается так, что я должен уехать сегодня.
послезавтра.
усну, не проснусь больше.
фар... Теперь было ясно, что он поступил опрометчиво, сказав ей все. Если
она согласилась лететь утром, думая встретить его в Мурманске, то теперь
откажется вовсе. Зачем он ее тогда задержал? Да и что все это значит? Нет,
он поступил правильно. Если он поднимает "Шторм", если жизнь без этого
сейчас немыслима, то как он откажется от Маши? Надо было что-то решать.
памятника Тессему.
Внезапно сильный луч прожектора осветил дорогу. Какой-то военный корабль
подошел незаметно со стороны набережной и уже отходил - на какие-нибудь
учения, расстреливать на голых островах корабельные щиты. Но матрос,
случайно поймав светом девушку, не отвернул прожектор. Вначале оттого, что
увидел ее, а потом словно почувствовал что-то и повел перед ней лучом,
разгоняя муть. Вся команда у них была выстроена по тревоге, и все смотрели,
как она идет своей неуклюжей походкой, а потом бежит, задыхаясь, хватаясь за
перила, и зонтик мешает ей. Вот сейчас, еще немного, не зацепись, не упади
на дорогу, еще два метра, метр...
Трубников Александр
Лондон Джек
Корнев Павел
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Афанасьев Роман