строгости и даже намеков на какие-нибудь нежности - или, как он называл,
глупости - но допускал.
отряд, комсомольцы решили предложить командованию свои услуги и, если надо,
погибнуть, но выручить отряд. Старший сержант комсомолец Дерунов, опытный
сапер, еще в финскую войну награжденный орденом Красной Звезды, предложил
Петропавловскому свой план:
руками разминирую. Ясное дело, я вам за успех на сто процентов полностью не
ручаюсь: в темноте там да на ощупь, без миноискателя, можно, конечно, и
загреметь, - а все ж таки прикажите, товарищ старший лейтенант. Надо же
людей наших спасать, и вообще действовать нам надо. Вполне возможно, и не
подорвусь. А уж если ошибка выйдет, так ведь и то польза: пока то да се,
проходик образуется, разведку выслать успеете. Честное слово, товарищ
старший лейтенант, прикажите...
разведок Дерунов в полной тьме непостижимо и точно нащупывал самые коварные
минные ловушки, приготовленные гитлеровцами в дальних ходах каменоломен.
Дерунов научил и других комсомольцев распознавать припрятанные мины. Он
специально занимался также с пионерами-разведчиками. И Володя не раз
дивился волшебному чутью, которым были наделены пальцы сапера-комсомольца.
сапера. Соображение быстрое, а память долгая. Далеко пойдешь, Вовка, если
только с умом ходить будешь".
связиста, вечно занятого своими проводами; вежливого, заботливого Жору
Жданова, санитара. А дядя Гриценко, сам старый пулеметчик, не мог
нахвалиться Ушаковым, который изумлял всех своим необыкновенным искусством
стрельбы из пулемета. Он однажды в подземном тире, к восторгу пионеров и к
великому смущению Нины Ковалевой, пробуя отремонтированный пулемет, одной
очередью вывел на каменной стене пулями: "Нина"...
Петропавловский и Корнилов, люди военные и придирчивые ко всяким нарушениям
армейского порядка, требовали, чтобы партизаны следили за собой, держали в
порядке одежду, брились. Работы Колышкину хватало. Брил он тщательно, но от
постоянной копоти мыльный порошок его становился похожим на порох.
слышались легкие вскрики и укоры партизан, изнемогавших от чрезмерного
усердия подземного брадобрея: "Легче ты! Ты же прямо с мясом дерешь! Ну,
дай я хоть послюнявлю. Да хватит тебе, зверь!"
доволен.
состоялось отчетное комсомольское собрание, на котором сам комиссар
выступил с большой речью о чистоте языка.
вас, в целом хорошие ребята, и даже девушки немного распустили свои языки.
Некоторые эту привычку принесли с поверхности, а тут уж решили, что в
темноте совсем можно распуститься. Так вот, я хочу вам сказать, друзья, что
тот, кто сорит языком зря, тот постепенно и думать начинает мусорно. Вот,
например, хорошая активная, боевая девушка Надя Шульгина... (Все посмотрели
на Надю, которая поспешила скрыться в тень фонаря. ) Работящая, энергичная
девушка. А считает, что для партизанского будто бы шика обязательно надо
через каждые два слова разные штучки вставлять. Только и слышишь от нее:
"Ох, вчера у нас шухер был!", "Айда, посидим побаландерим", "Баланду
травить", "Убиться можно", "Будьте любовны" и прочее.
покатились со смеху.
Ой, Надюша, прикуси язычок... А комиссар продолжал:
когда мы зажаты в осаде и потеряли почти связь с миром, занимаюсь как будто
пустяками, так сказать - к изящной словесности вас приучить собираюсь. Нет,
друзья. Мы отказались добровольно от солнца, от свежего воздуха, от жизни,
к которой привык всякий человек. Отказались, чтобы вести отсюда, из-под
земли, борьбу с врагом. Но от того, что в нас заложено, что для нас свято,
мы не откажемся даже вот настолько...
несколько ударов послабее. Наверху глухо затукали быстрые шаги. Кто-то
вбежал в уголок, крича еще из темноты:
же время без тени торопливости и не очень громко сказал комиссар. - Бойцы
химкоманды, к штабу!
находиться при штабе для несения службы связи.
что немцам удалось взорвать завал одного из шурфов и они сбросили в
каменоломни бомбы с удушливыми и угарными газами. Застигнутые наверху
партизаны сперва не поняли, что происходит, но вскоре почувствовали себя
плохо, хотя держались еще кое-как на ногах... Задыхаясь, они обмотали
головы снятыми с себя стеганками, но не уходили с постов. Вниз уже
натягивало сладковатый, дурманящий угар...
бросились бежать по наклонным галереям к верхнему ярусу. Вскоре туда же
побежали военные фельдшерицы - тоже в противогазах.
странных существ с выпуклыми стеклянными глазами и резиновыми хоботами. Под
землей и без того было душно, а теперь, когда лицо плотно облегала тугая
резина, люди совсем обессилевали от нехватки воздуха. Некоторые в удушье
срывали с себя противогазы, ничком падали на каменный пол, терли глаза,
рвали на груди у себя гимнастерки. Володя и его пионеры, все в
противогазах, набрасывали на лица изнемогавших мокрые платки, уводили их на
нижний горизонт, в санчасть.
лечебного пункта. На поверхности земли ему врачевать не приходилось. Но,
когда началась война, его отправили на какие-то специальные курсы при штабе
противовоздушной обороны, и он там успел пройти санитарную науку и познал
кое-какие лечебные премудрости. Под землей все это очень пригодилось.
Человек он был заботливый и неутомимый. Если уж принимался кого-нибудь
лечить, так больной не знал, как от него отделаться... Аширов следовал за
своими пытавшимися от него удрать пациентами в самые отдаленные от
лечпункта галереи. Даже на сторожевых постах верхнего горизонта и там
нельзя было избежать забот Аширова. И бывало так, что часовой, притаившийся
полулежа за глыбой ракушечника, недалеко от поверхности земли, слышал вдруг
за собой мягкий, вкрадчивый шорох, ощущал бережное похлопывание по своему
плечу и, обернувшись, замечал подползшего Аширова. "Ничего, ничего,
дорогой, - говорил Асан Османович, - ты себе лежи, полеживай, неси службу,
а я тебе пока что баночки поставлю. Ну-ка, дорогой, заверни-ка со спины
стеганочку да поясок сними, гимнастерочку освободи, дорогой. Вот так. Очень
прекрасно. Ну, теперь не крути спиной... Так, очень прекрасно, дорогой!
Первая присосалась. Ставлю второй номер!.. " И на спине лежавшего часового,
как грибы, вырастали стеклянные банки.
со стороны: "Это ты что? Простыл? Насморк схватил. Смотри, к Аширову
попадешь..."
газами.
быстро замешивал в кадке Манто, затыкали промасленными мешками все пазы. В
то же время на секторе "Киев" подорвали один из фугасов, чтобы внутрь
каменоломен проник свежий воздух.
стоили жизни двум гитлеровцам, которые заглянули в провал.
с ног, ухаживая за отравленными партизанами. Наутро все больные были уже в
строю, но с этого дня вышел приказ всем партизанам всегда иметь при себе
противогазы.
Ежедневные занятия с Корниловым в тире сказались. Конечно, ребятам не
терпелось скорее применить свое оружие в настоящем деле, и они были очень
обрадованы, когда командование разрешило старшим пионерам стоять вместе со
взрослыми на посту охранения - правда, не на самом опасном участке, но все
же в одном из важных мест: на верхнем ярусе, где пересекались недалеко от
главного ствола многие коридоры.
искусственными стенками. Караул располагался за одной из них. Здесь надо
было сидеть в полной темноте, не подавая ни звука, и следить, не предпримет
ли что-нибудь противник, который взрывом уже расчистил завал главного
ствола. Немцы несколько pas бросали в этот шурф бомбы, но крепкие, двойные
стенки, построенные поперек галерей партизанами, не обрушились.
дядей Гриценко и старым Шустовым. Оставив Володю подле стенки, в которой
имелось отверстие для наблюдения, оба старых партизана отошли в глубь
штрека, чтобы покурить. Володя слышал, как они шептались, вспоминая былое.
еще, как девятнадцатого мая, тогда, в девятнадцатом году, наседали тут на
нас деникинцы?