До дна. Я опять был человек. МоЯ жизнь, какоеРникакое мое бытие, а с ним
и мое ТяУ, а также мои былые тексты (что еще?..) возвращались теперь к
себе домой, шли вместе сереньким асфальтом, шли рядом и как бы держась
за руки С как шли бы домой сбереженные в чистоте дети.
Я выбросил нож в канализационный люк, в шумящий на дне ручей нечистот С
выбросил уже в другом районе. Я долго нес. Я понимал, что рискую.
прежде чем их уничтожить.
нЯ у художников. Кэрол, катающая, как горошину, свое американское ТрРрУ.
Смех Василька и Гоши. МоЯ ночнаЯ хрипатаЯ мольба о глотке водки. Послед-
ним звучал голос самого стукача С в конце:
С Да подожди же! С Это когда Я потянулсЯ к его бутылке и
когда он, готовясь к долгой записи, пробовал фон.
мертвому:
дверь С звонят с настроением! С входит родственник Соболевых (доверенное
лицо), улыбчивый.
За ним, за родственником, вваливаютсЯ людишки из БТИ: новехонькое слово
С Бюро технической инвентаризации. Все трое при галстуках, Явно важни-
чая, они замеряют жилье: перемножают длину на ширину и, комната за ком-
натой, переносят на бумагу эти кв метры (плодоносные, свежие, еще и при-
пахивающие персидским ковром). Соболевы одними из первых приобретали
жилье в собственность.
ся. Не столько из жажды приобрести, сколько из вечной боязни потерять
пригретый с годами угол.
у окна. Смотрел. (Но им мешают и стоЯ у окна.)
вбежал с кухни и суетно, льстЯ им и почемуРто подхихикивая, спешил ска-
зать:
(Оценивалось жилье С оценивалсЯ и жильЯ не имеющий.)
метры, всеРтаки волновало, что хозяина нет. Возможно, они теряли. (Как
взять мзду, когда хозяин в отсутствии?)
С бегом, бегом, С шустрый родственник, все так же лебезЯ (перед обычными
замеряльщиками!), тараторил, вот и жизнь, вот и жизнь наша идетРпрохо-
дит...
себЯ знать прежде всего у женщин: женщины обрели подчеркнуто агрессив-
ные, резкие, вдруг визгливые голоса.
теперь у самого входа. Возле вахтера. Их было далеко слышно:
разэтакие) бранятсЯ втихую по ночам, едва детей спать уложат...
вых, Петровых, Сидоровых, кого угодно, и тем заметнее было, что их оз-
лобленность С это их собственный страх перед завтрашним днем.
то успеет влезть со своим злым захлебом третья. На какойРто миг женскаЯ
Ярость захватывала и меня. (Изысканный словарь их нацеленного зла.)
Здесь же С и вахтер. Встречи женщин как раз у входа, и вахтер, как при-
вязанный, был вынужден слушать, Одиссей и сирены. Их исподтишковое зло,
их гнуснаЯ и поРсвоему талантливаЯ ожесточенность вогнали старого служа-
ку в транс. Он все ниже опускал голову, словно бы клевал лежащую перед
ним на столе связку белых ключей.
имя):
выгнать С изгнать. (ХотЯ бы когоРто.) Общага потеряла честнейшего на мо-
ем веку вахтераРслужаку. Он не был со мной дружен. И ни с кем другим. Он
просто следил за входомРвыходом.
обход) еще не лег и слонялсЯ коридором С им становилось не по душе. Мое
коридорное бдение, руки в карманы, теперь тоже выводило женщин из себя.
А Я всегоРто и шел в сортир покурить. Сортиры, как и положено, в кварти-
рах, но на этаже есть и оставшийсЯ от старых времен, общий. (ДлЯ курениЯ
в конце коридора. Тихо, чисто; жаль, всегда темно.)
сего мне в лицо, проходЯ мимо и не ждЯ ответа.
жизнью) только потому, что запросто дают оплеухи своим мужьям.
идет, вышагивает коридором, тоже сунув руки в карманы, С идет в сторону
сортира, где Я курю и откуда (из темноты) выползает облако моего дыма.
то и сам, солидарный со мной, честит свою бабу. Мужики знают, что Я не
зол. И что взрывной, знают. И что в этих тусклых коридорах Я не имею
своего жилого угла, но тем трепетнее защищаю свое ТяУ; оно и есть мое
жилье, пахучий жилой угол.
менЯ один из них, науськанный.
вешь?!.
Семенова Мария
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Березин Федор