полагается в таком месте выпить, самогонку или что, видишь.
знакомые: Кукзьма Петрович Магарыч и Осип Иванович Стомуха. Кузьму
Петровича в колонии все хорошо знали, потому что он жил недалеко от нас,
за рекой. Это был разговорчивый, но не солидный человек. У него было
засоренное песчаное поле, на которое он почти никогда не выезжал, и росла
на том поле всякая дрянь, большею частью по собственной инициативе. Через
это поле было протоптано неисчислимое количество дорожек, потому что оно у
всех лежало на пути. Лицо Кузьмы Петровича было похоже на его поле, и на
нем ничего путного не растет, и тоже кажется, будто каждый куст
грязновато-черной бороденки растет по собственной инициативе, не считаясь
с интересами хозяина. И по лицу его были проложены многочисленные тропинки
морщин, складок, канавок. От своего поля только тем отличался Кузьма
Петрович, что на поле не торчало такого тонкого и длинного носа.
не было такого стройного и красивого мужчины, как Осип Иванович. У него
был большой и рыжий ус и нахально-скульптурные, хорошего рисунка глаза; он
носил полугородской, полувоенный костюм и умел всегда казаться подтянутым
и тонким. У Осипа было много родственников из очень заможнего селянства,
но сам он почему-то земли не имел, а пробав-
лялся охотой. Он жил на самом берегу реки в одинокой, убежавшей из села
хате.
и кто его знает, как нужно было готовиться к такому непривычному делу?
Впрочем, когда они вошли в мой кабинет, в нем было солидно, тихо и
внушительно. Застали они только меня и Калину Ивановича. Гости вошли,
пожали нам руки и уселись на диване. Я не знал, как начинать. Осип
Иванович обрадовал меня, когда начал просто:
проследили лисицу, красную девицу, а та лисица - красная девица... та я
думаю, что это не надо теперь, хоть я ж и охотник.
народ темный, так ему еще мало, он еще и сам всякую потьму на себя
напускаеть, а потом и живеть, как остолоп какой, всего боится: и грома,
и месяца, и кошки. А теперь совецькая власть, хэ-хэ, теперь разве
заградительного отряду надо бояться, а то все нестрашно...
собрались не для ученых разговоров:
его Евдокия Степановна. Вы - как отец здесь, в колонии, так чи не отдадите
вашу, так сказать, вроде приблизительно дочку Олю Воронову за ихнего сына
Павла Павловича, он же теперь председатель сельсовета.
такое согласие, как уже и батько хотят, дадите нам рушники и хлеб, а
если такого согласия вашего не последует, то просим не обижаться, что
побеспокоили.
Калина Иванович, - а полагается по этому дурацькому вашему закону гарбуза
домой нести.
теперь такое, что гарбуз еще не вродился.
гордая если сдуру, так она нарочно полную комору гарбузов держала. А если
женихи не приходили, так она, паразитка, кашу варила. Хорошая гарбузяная
каша, особенно если с пшеном...
не отец, и власть у меня не родительская. Само собой. нужно спросить Олю,
а потом для всяких подробностей надо постановить совету командиров.
делайте, - просто согласился Осип Иванович.
нии, попросил его протрубить сбор командиров. В колонии чувствовались
непривычные горячка и волнение. Набежала на меня Настя, со смехом
спросила:
кабинет.
близко побудьте, я позову.
хлеб, а в руках - солонку, потряхивал солонкой и наблюдал, как
подскакивают крупинки соли. Приюежал Силантий.
со мной. Наладим, вы не беспокойтесь. Мы будем у девочек, пришлете.
полному, неоспоримому праву приходили члены комсомола - Задоров, Жорка
Волков, Волохов, Бурун, убеленные сединами старики - Приходько,
Сорока, Голос, Чобот, Овчаренко, Федоренко, Корыто, на полу усаживались
любители-пацаны и между ними Митька, Витька, Тоська и Ванька Шелапутин
обязательно. В совете всегда бывали и воспитатели, и Калина Иванович, и
Силантий Семенович. Поэтому в совете всегда не хватало стульев: сидели на
окнах, стояли под стенками, заглядывали в окна снаружи.
задавленные на диване десятком колонистов, перемешавшиеся с голыми их
руками и ногами.
вестии для совета командиров не было, давно все видели дружбу Павла
Павловича и Ольги. Вершнев только для формальности спросил Ольгу:
уговаривали бы. Так скучно.
скажите: как это будет все - хозяйство и все такое?
молодые после того к старикам - жить, значит, вместе и хозяйство вместе.
берет из колонии.
Петрович:
бо у хозяйки и батько есть, тесть, выходит так, - Михайло берет у Сергея
Гречаного. А ваша, значит, в невестки пойдет при павле Павловиче. И Павло
Павлович же и согласие дали.
что Павел Павлович дал согласие! Он просто, выходит, ну, шляпа, тай гощди.