Чтение 73–й страницы книги ~Флаги на башнях~

- Без штанов если человек, так вы знаете, как он называется?

- Нищий.

- Нет, хуже. Он называется прогульщик!

Шумной, галдящей, веселой толпой они вышли на крыльцо. Соломон
Давидович погрозил пальцем:

- Вы хитрые со стариком разговаривать, а цветочки, цветочки любите.

Колонисты хохотали и обнимали Соломона Давидовича:

- Дело не в цветочках, дело в плане. Цветочкам свое место, а
металлургии свое.

6. ЛАГЕРИ

15 мая начали строить лагери. Когда это слово "лагери" первый раз
прокатилось по колонии, оно даже не произвело особенного впечатления, так
мало ему поверили: легко сказать, лагери! Самые легковерные люди говорили:

- Ты что-то сьел сегодня за завтраком?

Однако в совете бригадиров Захаров, как будто нечаянно, произнес:

- Да! Я и забыл, нам еще нужно поговорить по одному вопросику, мы
получаем двадцать палаток, так вот...

Потом Захаров посмотрел на бригадиров и увидел, что они задохнулись от
неожиданного удара. Он замолчал и позволил Нестеренко издать первый звук:

- Лаг... Черт... Да не может быть!

Палатки подарил тот самый военный с ромбом, которому так понравилась
игра Вани Гальченко. Палатки были старенькие, выбракованные, пришлось
даже заплаты положить кое-где, но... какие все-таки красивые палатки!
Некоторые знатоки из четвертой бригады утверждали, что это палатки
командирские, и им с удовольствием верили, другие, тоже из четвертой
бригады, пытались утверждать, что это не палатки, а "шатры", но к такому
утверждению все относились с сомнением.

было намечено за парком красивое место для лагеря. двадцать палаток
решили ставить в одну линию, а какой бригаде на каком месте строится,
должен был решить жребий. На столе у Торского лежат одиннадцать билетов,
Торский предложил бригадирам подходить по порядку номеров и тянуть свое
счастье. Клава Каширина попросила слова:

- Пятая и одиннадцатая бригады просят дать им крайние места.

- Это почему такое? Каждому крайнее место приятно.

- А чем для тебя приятно?

- Раз для вас приятно, значит, и для нас приятно.

- Девочкам нужны крайние места.

- Да почему?

- нам неудобно между мальчишками.

Раздались недовольные голоса:

- Это капризы! С какой стати: как девочка, так и всякие фокусы!

Клава серьезно нажимала:

- Мы просим крайние места.

Санчо Зорин не пропускал ни одного совета. Он и сейчас ввязался:

- Я предлагаю из принципа не давать им крайних мест.

- Из какого принципа?

- А из какого принципа вам нужны крайние места? Это значит, ты боишься:
мальчишки вас покусают.

- Не покусают, а девочки любят чистоту.

Тут и другие бригадиры возмутились. С каких это пор монополия на
чистоту принадлежит девочкам? Клава рассердилась:

- Вам что, неряхам? В каких трусиках в цех идете, в таких и спите.

- Как там мы не спим, а палатки вам по жребию.

- Мы тогда останемся в спальнях, - сказала Клава.

- В спальнях? - кто-то грозно подвинулся на диване. - В спальнях?

- А что же вы думаете? В спальнях и останемся. Если нам нужно
переодеваться или еще что, так мы будем между мальчишкам?

- Здесь нет мальчишек, - сказал хмуро Зырянский. - Есть колонисты, и
все! И нечего разные тайны заводить в колонии. По жребию.

Ничего не могли поделать девчата, пришлось тянуть жребий. Может быть,
надеялись на счастливый жребий, - не повезло: вытянули третье и восмьое
места.

Завхоз выдал каждой бригаде крохотную порцию бракованного леса - для
"ящиков". Мальчики возмущались:

- Степан Иванович, как же так без арифметики? Габариты какие?
Четырнадцать метров на четырнадцать метров, а нары нужно из чего-нибудь
сделать?

- Управитесь.

- Вы нас толкаете на преступление, Степан Иванович!

- Ничего, рискую! Посмотрим, какие вы сделаете преступления? У меня вы
ничего не сопрете, предупреждаю.

- Хорошо, мы построим одни ящики, а спать будем прямо на земле,
воспаление легких, чахотка, вам же хуже!

- Я потерплю. Думаешь, чахотке приятно иметь с тобою дело?

- Заболеем!

- Хорошо, рискую!

Совет бригадиров постановил: каждая бригада обязана сдать лагери
семнадцатого. А время для работы по лагерям оставалось только вечером.
Поэтому перед ужином на лагерной площадке, как на базаре: двести с лишним
человек с топорами, пилами, веревками. Беспокойства, шум, заботы
видимо-невидимо, но все же бросилось в глаза: девочки строятся на крайних
десятом и одиннадцатом местах, и никто им не препятствует. Бригадир
девятой Похожай, на что уже веселый человек, а и тот возмутился.
Спрашивает:

- На каком основании вы здесь строитесь?

Девочки тоже плотничают, хохочут, дело у них с трудом ладится, но
Похожаю ответили:

- Любопытный стал, товарищ Похожай. Иди себе...

- Я официально спрашиваю.

- Официально спроси у дежурного бригадира.

Похлжай не поленился, нашел дежурного бригадира Руднева:

- Как это вышло? Почему девчата на крайнем месте строятя?

- А это очень просто. Они поменялись местами с четвертой и восьмой
бригадами.

- Поменялись? С четвертой?

Побежал Похожай к Зырянскому:

- Почему ты поменялся с девчатами?

Зырянский поднял лицо от шершавой доски, которую прилаживал для полочки
в палатке:

- По добровольному соглашению.

- А что ты говорил в совете?

- А в совете я говорил, чтобы они жребий тянули.

- А теперь ты, выходит, соглашатель.

- Нет, Шура, я настоял на том, чтобы они тянули жребий. Они и тянули. А
то они вообразят такое! Подумаешь, девчата! Они девчата, давай им крайние
места. Принципиально!

- Как же так, принципиально? А зачем же ты поменялся?

- А по добровольному соглашению. Хочешь, я и с тобой поменяюсь. Хочешь,
у меня теперь третье место, а у тебя пятое. Могу поменяться с девочками, с
мальчиками, всеравно, с товарищем меняюсь, здесь ничего соглашательского
нет.

Похожай махнул на Алексея рукой, но захотел еще проверить, как
Нестеренко себя чувствует. Нестеренко ничего особенного в вопросе Похожая
не увидел, ответил с замедленной своей обстоятельностью:

- Ага, я, конечно, поменялся, потому что они просили, да и нам с краю
не хочется.

- А на совете?

- Чудак, так то же совсем друггое дело! Там вопрос был, понимаешь,
насчет равноправия. А поменяться? Почему ж? Вон Брацан с Поршневым тоже
поменялся. Дело вкуса.

Похожай очень расстроился, отошел к парку, почесал за ухом, а потом
улыбнулся и сказал вслух:

- Сукины сыны! А может... может и правильно! Ну что ты скажешь!

Вечером к Захарову пришел строительный техник Дем и сказал:

- Там колонисты досточки... строительные досточки берут для лагеря, кто
пять, кто десять... Так вы бы сказали, что так нехорошо делать. Досточек,
правда, не жалко, а учет нужен. Колонисты, знаете, хорошие мальчики, а
все-таки учет необходим.

Молодой завхоз Степан Иванович прикинулся возмущенным:

- Душа из них вон, отнимите!

Дем замурлыкал, улыбаясь одними усами:

- Да как же я отниму, обижаться будут.

- Посмотрите, Степан Иванович, - распорядился Захаров.

Степан Иванович отправился в карательную экспедицию и возвратился с
победой и с пленником:

- Хоть бы кто тащил, а то Зырянский! Другие бригады взяли по пять-шесть
досточек, а этот целый воз!

Захаров сказал коротко:

- Алексей - обьяснение...

- Обьясню: это не кража. Лагери снимем - доски возвратим. Записано,
сколько взяли, можно проверить.

- А почему так много?

- Так... для четвертой бригады и для одиннадцатой.

- Угу...

- Нельзя, надо помогать беднейшему крестьянству. Вы нам дали малую
пайку, Степан Иванович, так пацаны достанут, а девочки стесняются.

- Стесняются?