кабинете неподалеку от моей комнаты, поэтому, проделав отверстие в стене, я
мог видеть все подробности. Я хотел предупредить Сюльписа: он мог увлечься,
и тогда надо было вмешаться и остановить идущий от природы порыв. Какой пыл!
Какой темперамент с одной стороны! Сколько грации, свежести и красоты с
другой! О Микеланджело! Вот кого должен был ты избрать своими моделями,
когда твоя искусная кисть рисовала нам Амура и Психею. Судите сами о
состоянии, в котором я находился: нет необходимости описывать его. Не в моем
возрасте можно было созерцать хладнокровно подобный спектакль, мой
обезумевший член сам стучался в стенку, как будто в отчаянии от преград,
стоявших перед его желаниями. Не желая более томить его, на следующий же
день я выбрал самый жаркий эпизод из каждодневного спектакля и ворвался в
кабинет.
страха, - ваше недостойное поведение погубило вас; мой долг - сообщить о нем
вашим родителям, и я сделаю это сию же минуту, если вы не согласитесь оба
принять меня третьим в свои утехи.
член, весь залитый спермой, которая только что пролилась струей в
целомудренную вагину его прекрасной возлюбленной, - разве не сам ты устроил
ловушку, в которую мы сегодня угодили? Разве то, что случилось, не есть
результат твоих коварных наущений?
недостойно с моей стороны, если бы я давал вам такие советы.
громадная разница между тем, в чем вы меня обвиняете, и тем, чем занимаетесь
сами, заключается в том, что ваше поведение подтверждают факты, а мое никто
не докажет. Однако будьте благоразумны и давайте лучше прекратим спор,
который никак не вяжется с бурными желаниями, которые разожгло во мне ваше
занятие; признаемте все свою вину и не будем больше упрекать друг друга. Вы
сами видите, что я имею право ставить условия: я застал вас, и мне поверят;
вы сможете сослаться только на мои слова - я могу представить факты.
недолгого сопротивления, сломленного моими угрозами, предоставила мне свой
восхитительный зад, а он действительно превзошел все мои ожидания. Я уложил
маленькую прелестницу на голое тело ее братца, который не замедлил заключить
ее в объятия и ввести свой скромных размеров инструмент в ее вагину, а я,
втолкнув свой в задниц проход девственницы, оказавшейся в очень удобной
позе, причинил ей настолько сильную боль, что она позабыла про удовольствие,
которое хотел доставить ей брат-любовник: она не выдержала пытки, так как я
едва не разорвал ее пополам, резко повернулась и вытолкнула мой член из
пещерки. Она истекала кровью, но это меня не пугало: жалость не может
заставить сложить оружие такой орган, как у меня. Я снова схватил ее, крепче
насадил на копье Сюльписа, по-прежнему твердое и неумолимое, и опять вонзил
свой коя ей в задницу; на этот раз одна моя рука крепко держала ее за бедра,
а другой я изо всех сил бил ее по ягодицам, обезумев от ярости, в которую
привело меня ее сопротивление; я оскорблял ее, я угрожал ей и, наверное,
разворотил ей все потроха; я бы скорее убил ее, чем смилостивился: мне нужна
была ее задница или ее жизнь.
зальем ее со всех сторон, и я бы хотел, чтобы сейчас кто-то третий
извергнулся ей в рот, чтобы она испытала несказанное наслаждение, когда
сперма хлынет во все отверстия ее тела.
испытала оргазм в его объятиях, так вот, Сюльпис не смог более сдерживаться:
он излил свое семя, я сделал то же самое следом, и мы все трое были
счастливы.
жаждал и который уже не представлял собой никакой для меня ценности, поэтому
я оставил сорванную розу Сюльпису, заставил его содомировать Жозефину; я
вставил инструмент своей рукой, чтобы он не заблудился, а сам овладел им
сзади, и вот мы втроем слились в одном объятии, как истинные дети Содома. Не
меняя положения, мы извергнулись дважды, и тут меня охватила странная мания
- желание насладиться вагиной. Мне представилось, какой узкой должна быть
пещерка Жозефины, так как брешь в ней пробило орудие, намного меньше по
размерам, чем мое; итак, я насадил ее на свой кол и захотел, чтобы в это
время меня содомировал мой ученик. Трудно себе представить, с каким пылом
извергнулась моя маленькая сучка: я почувствовал, как она три раза
сотрясалась в конвульсиях в моих объятиях, пока я обсасывал ее рот. Я залил
ее семенем, получив порцию чужого в свой зад, и мы без сил откинулись на
диван, подле которого благодаря моим заботам тотчас появился сытный обед. Мы
больше не могли совокупляться, но у нас достало сил сосать друг друга. Я
потребовал эту услугу от Жозефины, и пока ее благоуханный ротик смаковал
меня, мои губы сжимали трепетный член Сюльписа. Затем я тискал руками два
восхитительных зада, мой ученик прочищал мне седалище, его сестра ласкала
мои яички; я получил сперму, сбросил свою, Жозефина извергнулась еще раз, и
мы, подгоняемые временем, расстались, пообещав друг другу неоднократно
повторять эту сцену, изобретение которой в конечном счете мои новички мне
простили.
в продолжении этого периода не было дня без того, чтобы мы вновь не
праздновали подобные жертвоприношения. Наконец появилось отвращение, и с
ним, как это обычно всегда у меня бывает, пришло желание дать волю своему
коварству. Я не имел иного средства удовлетворить эту прихоть своего
жестокого воображения, кроме как объявить господину де Мольдану о тайных
занятиях его детей. Я предвидел всю опасность такого шага, но был уверен,
что моя голова, богатая на злодейские выдумки, предоставит мне разнообразные
возможности одержать победу. Я предупредил Мольдана; о Боже, каково было мое
удивление, когда я вместо гнева увидел на его лице улыбку!
забавам; будь уверен, что если бы я был так строг в морали, каким ты меня
считаешь, я бы навел о тебе более подробные справки, и тогда уже по причине
твоего возраста ты не получил бы места, на которое претендовал. А теперь,
Жером, - продолжал Мольдан, увлекая меня в кабинет, украшенный со всей
роскошью, какую только может позволить себе сладострастие, - позволь
показать тебе образчик моих нравов.
за мой член, другой за мое седалище, добрый папаша двух моих воспитанников
скоро убедил меня в том, что не ему должен был я жаловаться на
безнравственное поведение его детей.
Мольдан, вставляя свой язык в мой рот, - и это зрелище привело тебя в ужас?
Хорошо, тогда я клянусь, что мне оно внушило бы совсем иное чувство. Чтобы
доказать тебе это, прошу тебя поскорее дать мне возможность полюбоваться
этим чудесным спектаклем. А пока, Жером, я покажу тебе самым наглядным
образом, что мое распутство не уступает распутству моих чад.
страстно лобзал его и наконец с силой вошел в меня,
займись же им.
предоставить детям всю свободу, какую они пожелают, чтобы они могли
выполнить планы, которые имеет на их счет природа.
жестокость, тем более, что они никому не причиняют зла.
подобную склонность к распутству, неужели вы простили бы мне это?
доверия. Признаюсь даже, что я полагал твою связь с моими детьми
свершившимся фактом и огорчен, что резкость твоих жалоб свидетельствует об
обратном. Оставь свой педантизм, мой милый, в тебе есть темперамент, я вижу
это, займись утехами вместе с моими детьми и завтра же сделай так, чтобы я
застал их вместе.
для себя, сказав, что это сделано для него, и негодяй прильнул к ней,
предоставив в мое распоряжение свою задницу. Сцена была восхитительна, она
уже настолько разожгла его воображение, что либертен извергнулся два раза
кряду.
больше не могу совладать с собой, поэтому немедленно должен насладиться
этими чудными детками. Предупреди их, Жером, что завтра я хочу развлекаться
вместе с ними, и мы вчетвером получим ни с чем не сравнимое удовольствие.
уместной в данных обстоятельствах, - я никогда не думал, что учитель ваших
детей получит от вас поручение развращать их.
друг, неотделима от природы; именно в природе заключен единственный принцип
всех моральных заповедей, а коль скоро она сама внушает нам все наши
беспутства, ни в одном из них нет ничего аморального. Если на свете и есть
существа, чьими прелестями я хотел бы насладиться особенно, так это те,
которые обязаны мне жизнью.
от скорого отмщения, а лишь стараясь растянуть это удовольствие, - завтра
ваше желание будет исполнено: я предупрежу ваших детей, и мы оба в их
объятиях позволим себе все самые пикантные излишества, какие есть в
распутстве.
моим сообщением, тем не менее обещали отнестись со всей благосклонностью к
фантазиям своего папаши и сохранить в самом глубоком секрете то, что между
нами произошло. И вот прекраснейший из дней осветил самую сладострастную из
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Круз Андрей