Чтение 73–й страницы книги ~Третий глаз Шивы~

- Природный талант вести беседу. Этому действительно научиться
трудно. Остальное - дело наживное.

- Какую беседу ведем мы с тобой сейчас?

- Обоюдополезную, я полагаю. Ты пытаешься вытащить из меня то, что я
и так с радостью готов тебе выложить, а я размышляю, как бы мне тебя
заарканить. Такой вариант тебя устраивает?

- Пожалуй, старик, пожалуй... Правда, один крокодил тут недавно
проливал слезы и клялся, что задыхается без дружеского общения...

- Погоди, Юр! - запротестовал Люсин. - Намерения у меня действительно
были самые благородные, но в ходе беседы, понимаешь, возникла одна
идейка...

- Недаром же ты говоришь, что главное для тебя - беседа!

- С мудрым человеком и сам становишься мудрее.

- Уж не собираешься ли ты снова взять меня в свою упряжку?

- Почему бы и нет? - Люсин сделал вид, что эта идея только что пришла
ему в голову. - Было бы славно... Поможешь мне кое в чем, а потом напишешь
книгу. Еще лучшую.

- Карты на стол, отец.

- Не пойдет. - Люсин лениво пососал соленую корочку. - Я уже сказал
тебе, что пасьянсы раскладывает кто-то другой.

- Но хоть приблизительно ты можешь сказать, в чем ситуация?

- Нет, Юр, это тебе ничего не даст. Ну найден труп на болоте, ну
обложили предполагаемых убийц... Тебе это что-нибудь говорит? То, что для
нас является повседневной работой, для тебя мелковато. Ты же другого
хочешь. Чего-нибудь позаковыристей. Или я ошибаюсь? Чего молчишь?

- Жду. - Березовский, с трудом подавив улыбку, закрылся кружкой. -
Жду, когда ты кончишь валять дурака.

- Валять дурака? Что ты, Юрочка! Мы же еще не начинали бороться.

- Что ты собираешься мне поручить?

- Исторические изыскания, разумеется. Как всегда.

- Это интересно?

- По-моему, очень. Но вполне возможно, что я и ошибаюсь. Не
исключено, хотя и маловероятно, что здесь обычное уголовное дело и все
наши поиски пойдут прахом, как только милиция возьмет двух субчиков,
которые затаились в лесу.

- Я ничем не рискую. Разойдемся как в море корабли.

- Вот и расчудесно. По рукам?

- Идет. Что я должен делать?

- Сначала настройся. Представь себе, Юр, что тебя интересует сейчас
не Средняя Азия седьмого века, как ты говорил, а Индия, Греция, Тибет
какой-нибудь... Древность, культ камней и растений, короче говоря -
фетишизм. Вникаешь?

- С трудом.

- В том-то и беда, что здесь все так неопределенно. - Люсин скомкал
салфетку и бросил ее в пепельницу. - Представь себе человека, ученого. Он
глубоко эрудирован, разносторонне образован, в какой-то мере почти
гениален. У себя в лаборатории занимается синтезом монокристаллов:
рубинов, сапфиров и тому подобное. На самом высоком, как принято говорить,
научном уровне. Зато дома он вытворяет странные вещи.

- Например?

- Собирает древние рецепты алхимиков, выписывает из священных книг
легенды и мифы, в которых фигурируют драгоценные камни...

- И это тебе кажется странным? - Березовский иронически улыбнулся.

- Погоди, Юр. Я понимаю, что в моем пересказе все предстает весьма
банально. Я умею слушать, но не рассказывать. - Люсин задумался. - Давай
попробуем зайти с другой стороны. - Он вынул записную книжку. - Ты знаешь
о последних опытах с нервной системой растений?

- У растений есть нервная система?

- Выходит, что так... Как-нибудь я тебе расскажу об этом. Не теперь.

- Хочешь еще? - спросил Березовский, сдвигая на край пустые кружки.

- Подождем Генриха. - Люсин встал и огляделся. В баре стало
просторнее. Соседи за их столом уже сменились. - Выпьем с ним еще по
одной, и баста.

- Что так, отец?

- Работать надо, дорогой товарищ.

- Продолжим наши игры.

- Что бы ты сказал про человека, который ошпаривает кипятком
комнатные цветы, прижигает их листья сигаретой, раздражает их током?

- Маньяк.

- И попал бы пальцем в небо.

- Исследование нервной системы растений?

- Он записывал биопотенциалы корней и листьев. Они резко меняются,
когда, например, рядом убивают живое существо.

- Ого! Это уже товар!

- Клюнул?

- Давно, отец, но нельзя ли поподробнее? Неужели ты не можешь все как
следует растолковать?

- Попробую... Но потом. Хочешь заедем ко мне?

- В контору?

- На пару часиков.

- Но у меня нет паспорта.

- Ничего, как-нибудь проведу.

- Если тебе, новый центурион, что-нибудь нужно, все нипочем!
Попробовал бы я пройти к вам без паспорта по своей нужде, по частному
делу!

- Приходи, хоть завтра. Пропустим.

- Чем еще занимается твой корифей?

- Не надо о нем так, - посуровел Люсин. - Он умер.

- Прости, старик. Я не знал.

- Он собирал старинные книги, изображения Будды и Шивы, в его доме
много цветов и камней.

- Какие это цветы?

- Вот! - Люсин торжествующе раскрыл записную книжку. - Наконец-то! Я
ждал этого вопроса. - Он придвинулся к нему почти вплотную. - Мне нужна
твоя ясная голова, Юра. Сам я в этом ни бум-бум. Во-первых, скажи мне, что
такое бонсаи?

- Карликовые деревья. Их выращивают на Дальнем Востоке, в Японии
например. Я видел платаны, дубы и сосны, которым было по триста -
четыреста лет, хотя росли они в фарфоровых вазах. Бонсаи прекрасны. Это
большие деревья крохотной, лилипутской страны. Они ведь даже плодоносят.
Во Вьетнаме я чуть было не купил карликовый мандарин.

- У него есть дуб, лавр, мирт и маслина. Все они растут в горшках на
подоконнике.

- Значит, это бонсаи.

- А баньян?

- О старик, это сказочное тропическое дерево! Гигант лесов, ствол
которого из-за вросших в землю воздушных корней похож на лабиринт. В тени
баньяна может жить целая деревня.

- Его баньян не даст тени и для котенка.

- Тогда это тоже бонсаи, хотя я не слышал, чтобы баньян выращивали в
комнате. Какие еще растения у него были?

- Были... Да, Юр, именно были... Дерево дай, коланхоэ, индийский
лотос, гинкго и сома. Тебе это что-нибудь говорит?

- Ты ведь сам настроил меня на определенную волну? Естественно, что я
тут прослеживаю тенденцию.

- На это я и надеялся, Юр, - удовлетворенно вздохнул Люсин. - Что за
тенденция?

- Лавр, мирт и маслины - священные деревья древних греков, дубу
поклонялись друиды и германцы, из сомы варили напиток бессмертия боги
арьев, а лотос и ныне почитают миллионы буддистов. Это вкратце.

- А более полно?

- Нужно исследовать каждый отдельный случай. Маслину, например,
обожествляли в Иудее, лотос - в Древнем Египте. Гинкго - реликт третичного
периода. Кажется, ему придают какой-то смысл в Юго-Восточной Азии.

- Ты не сказал про коланхоэ, про дерево дай.

- О них я слышу впервые.

- Займешься, Юрок?

- Конечно. Мы же договорились.

- Попробуй поискать связь между священными деревьями и драгоценными
камнями. Ладно? Особое внимание обрати на алмаз, на окрашенные его
разновидности: красные, голубые...

- Слушай, старик! - схватившись за голову, вдруг прошептал
Березовский. - Уж не возвращаемся ли мы к сокровищам катаров? Помнишь
стихи: <Отличный от других алмаз, бордоское вино с водою>!

- Ничего я не знаю, Юра! - осадил его Люсин. - Даже намека и то нет.
Поэтому не увлекайся. Лучше действуй в указанном направлении.

- Так ведь и направления нет?

- Это уж ты сам решай, есть или нет. Грецию и Индию ты сам назвал, я
тебя за язык не тянул. Про сому, из которой напиток бессмертия делают, я
тоже от тебя первого услышал.

- А ты, выходит, здесь ни при чем? Как Понтий Пилат?

- Нет, Юр, я только подтолкнул тебя чуточку дальше. Сориентировал на
камень и древо. Подработай мне эту часть, пожалуйста. - Люсин вырвал из
книжки листок, на котором были записаны названия растений. - А, Юрок?
На-ка, возьми.

- Что еще тебя интересует?

- Пока все. Уверен, что тебе будет интересно. Не зря время потратишь,
внакладе не останешься.

- Ну и хитер же ты, папочка! - Березовский спрятал листок в бумажник.
- Я сильно подозреваю, что ты подсунул эту амриту только затем, чтобы