Чтение 73–й страницы книги ~След нумизмата~

свою плоть, бьющуюся в мучительных попытках выхаркнуть обратно проклятую
отраву. Он знал, что, кашлянув хотя бы один раз, уже не сможет удержать свое
тело в узде.

А газ продолжал наползать, все более и более сгущаясь. Просачиваясь
сквозь многочисленные отдушины, он поневоле встречался с досадной преградой
в виде лежащего в вытяжной трубе человека. Сколько длился этот кошмар, Силин
не знал: год, век? Цеплясь за остатки разума, он расслышал снизу увесистые
шаги дезинфектора, шипение распылителя в нише. Затем все смолкло, и Нумизмат
разрешил себе потерять сознание...

В себя он пришел не скоро, и первое, что ощутил иссушенным горлом и
больными легкими, -- сильную тягу свежего воздуха. Силин приподнял голову от
мокрой тряпки и жадно глотнул столь бесценный кислород. Из глаз его нещадно
катились слезы, веки опухли, и он еле разлепил их. Перевалившись на спину,
Михаил несколько минут массировал горло, затем нащупал поваленную бутылку с
водой и жадно допил остатки жидкости. Отдышавшись, он прислушался, с
беспокойством рассуждая о том, не раскашлялся ли он, потеряв сознание?
Где-то вдалеке словно гудел гигантский шмель, и Силин понял причину столь
сильного тока воздуха: включили принудительную вентиляцию.

"Козлы, чем они травили, чуть не сдох!" -- вяло подумал он. Даже на
злость у него не осталось сил.

Прошло несколько минут, и Силин различил вдалеке какие-то голоса.
Сначала он уловил явные нотки раздражения, потом расслышал и отдельные
слова. Это бушевал управляющий нового дома Балашовых.

-- Нет, это невозможно! -- почти визжал он своим пронзительным голосом. --
Этот запах не только за час, за месяц не выветрится!

-- Да ладно вам, уже почти не чувствуется, -- добродушно хрипел "крысиный
киллер". Он и сам сомневался в эффективности своего зелья, но надо было
держать марку фирмы.

-- Если погибнут растения, вы с нами не расплатитесь! -- бушевал Ерхов. --
Вентиляция работает уже целых полчаса, и никакого эффекта! Хорошо еще,
хозяев нет!

-- А когда они вернутся?

-- Через пять дней.

-- Ну, за пять дней не только запах выветрится, новые крысы набегут, --
позволил себе пошутить дезинфектор. Мажордом чуть не лопнул от злости. А над
его головой чуть не застонал у себя в коробе Силин. Пять дней, еще пять
дней!

"Невозможно!" -- подумал он.

Тем временем оба его палача, поругиваясь, ушли куда-то в глубь дома,
все стихло. Михаилу нестерпимо хотелось покинуть свое убежище, спуститься
вниз и подставить лицо под струю теплой воды. Увы, это было невозможно.
Нумизмат уже понял, что по дому ходит человек, шаги которого он не слышит.

А человек этот, выпроводив чертовых дезинфекторов, вернулся в дом и
снова втянул воздух всей грудью. Увы, его аристократический нос по-прежнему
неумолимо отмечал присутствие в атмосфере некой вонючей гадости. Нырнув в
свою небольшую кладовку в подвале, Ерхов вернулся с большим ароматизатором
воздуха и щедро распылил по всему дому слащавый аромат болгарских роз. Он и
представить себе не мог, какую этим оказывает услугу большой двуногой крысе,
притаившейся в его доме.
17. В ДВУХ ШАГАХ.

Приторно-сладковатый запах со змеиным шипением еще струился из баллона
в руках дворецкого, когда со стороны улицы послышался автомобильный гудок.
Выглянувший в окно Ерхов увидел, как в открывшиеся ворота въехали две
машины: "вольво" и микроавтобус "фольксваген" с эмблемой охранного агентства
"Сатурн" на боку. Пока мажордом добирался до выхода, Киреев уже вовсю
бушевал во дворе, отчитывая дежурных охранников. Заигравшись в шахматы, они
умудрились прозевать приезд высокого начальства. Впервые подчиненные слышали
из уст Киреева столь откровенный русский мат. И Валерия Николаевича можно
было понять.

Прошло двое суток с того момента, как Киреев впервые услышал фамилию
Силина, но теперь ситуация еще больше ухудшилась, и бывший дипломат всей
душой возненавидел проклятого Нумизмата, эту чертову страну и весь мир в
целом. Еще прошлым вечером казалось, что он в двух шагах от удачи. И он, и
Скорик, поверив "оперативным данным" от Марьи Николаевны и
дурака-участкового, надеялись застать Нумизмата у Нади. Увы, все, что они
получили там, оказалось мизером: подробные, но ничего не значащие показания
женщины, стопка изрезанных газет в тумбочке и весьма своеобразная резиновая
шайба-штамп, реабилитирующая былую халатность Степина. Два сонных киргиза
без московской прописки в счет не шли.

Странно, но когда невыспавшийся Киреев ехал на работу, он постоянно
вспоминал эти самые газеты. Почему-то именно они заставили Валерия
Николаевича почувствовать всю меру угрозы, исходящей от Нумизмата. До этого
он воспринимал ситуацию как одну из многочисленных хлопотных обязанностей
своей нынешней работы. Но за пустыми глазницами газетных полос Киреев
почувствовал реальную угрозу и обильную кровь.

А тут еще верный "оруженосец" Валерия Николаевича Шура умудрился трижды
ухудшить настроение шефа. Сначала он подтвердил, что действительно все
вырезанные из газет статьи касались их главного работодателя. А потом
добавил:

-- Звонил Скорик, сказал, что его отзывают с дела, там какого-то важного
иностранца убили в "Редисон-Славянской".

После этого сообщения Киреев впервые при подчиненных всуе помянул Божью
мать. Он понял, что дело Нумизмата безнадежно зависает в воздухе. Еще через
полчаса Шура почему-то не воспользовался селектором, а сам появился на
пороге и громким шепотом сообщил:

-- Валерий Николаевич, возьмите трубку, Швейцария!

Уже по его интонации Киреев понял, чей голос сейчас услышит в трубке.

-- Да, Киреев слушает.

-- Баграев говорит. Почему не доложили о деле этого Нумизмата?

-- Пока не вижу в этом острой необходимости.

-- Доложите, какие приняли меры?

-- Хорошо, -- согласился Киреев, одновременно вытаскивая из пачки
очередную сигарету. Нервничая, он всегда много курил.

Выслушав его доклад, Баграев недовольным тоном высказал свое мнение:

-- Не там ищешь, Киреев. Цель его -- подобраться к дому, там и жди. Ты
проверил само помещение?

-- Конечно, по полной форме.

-- Проверь еще раз! Возьми собаку, вместе с ней обнюхай каждый закоулок,
проверь канализацию, все подсобки, лесопосадки рядом. Он должен прийти к
дому! Поставь дополнительные телекамеры, укрепи двери дома так, чтобы никто
не мог ворваться в него снаружи. Понял?

-- Да, -- коротко, с тщательно скрываемой злостью в голосе отозвался
Киреев.

-- Почаще вздрючивай охрану. И еще! На случай отключения электроэнергии
снабди их приборами ночного видения. Усеки, Киреев, этот ваш Нумизмат не
придурок с "пугачом" в кармане, он делов может натворить ого-го! За него ты
отвечаешь головой, понял?

-- Слишком много слов, коллега. Можешь спокойно отдыхать в своей сырной
стране, все давно под контролем, -- более резко, чем надо бы, ответил своему
начальнику Киреев. В трубке на несколько секунд воцарилась тишина, затем
голос Баграева с неожиданно шипящими интонациями разразился целой тирадой:

-- Я здесь не отдыхаю, а работаю! Это вы, сэр, из работы устроили
курорт! Вот приеду, я с тобой по-мужски поговорю, не по этикету дипломатии,
а с глазу на глаз! Вот тогда ты у меня за юбки Анны Марковны не спрячешься!
Понял?!

-- Ладно пугать-то! -- ухмыльнулся в трубку внезапно повеселевший Киреев.
-- "Приеду! Поговорю!"- передразнил он босса. -- По делу у тебя все?

-- Да!

-- Ну бывай, айм сори!

Киреев положил трубку, пару минут задумчиво сидел за столом, затем
развернулся к компьютеру и несколько минут сосредоточенно стучал по
клавиатуре. Результатом всех этих действий явилась еще одна язвительная
усмешка и вызов Шурика. Когда парень с фигурой пацана и дипломом МГУ в
кармане появился на пороге, Киреев с ласковой ухмылкой поманил его к себе
пальцем. Тот подошел ближе, но начальник продолжал манить его, при этом
показывая пальцем на свое ухо. Шура послушно перегнулся через стол, но
прежде чем начать разговор, его начальник и благодетель крепко крутанул
диспетчера за ухо и, не выпуская слуховой орган из пальцев, ласковым тоном
начал поучать неразумного пацана:

-- Шура, ты знаешь, как у нас в разведке называют продажных двойных
агентов? Кротами или крысами. Так вот запомни, крысенок, -- он сильнее сжал
пальцы, и диспетчер-аналитик тоненьким голосом взвыл от боли, -- сидеть надо
на одном стуле, а то два могут разъехаться, и шлепнешься жопой на пол,
понял?

-- Ва... Валерий Николаевич, я ничего... -- пискнул в руках Киреева
щуплый Шурик.

-- Да не вешай ты мне лапшу на уши! Из памяти нашего компьютера ты стер
запись о телефонном звонке и посылке факса в Швейцарию. Но в коммутаторе-то
информация осталась. Звонили в восемь пятнадцать утра, как раз твоя смена.
Понял? А я-то думаю, откуда это Бигбаг так хорошо знает ситуацию? Такие
подробности про Нумизмата... -- И, отшвырнув парня в сторону, Киреев кивнул
на дверь: -- Пошел вон!

Глядя, как Шура неуверенной походкой пробирается к выходу, прикрывая
рукой распухшее и покрасневшее, похожее на пельмень ухо, Киреев подумал:
"Как только подвернется случай -- уволю засранца!"

Эта мысль сразу испортила настроение. Все-таки Шуру он считал своим
питомцем. Обидно, когда предают самые верные и ближние.

С трудом оторвавшись от самокопания, Валерий Николаевич нажал кнопку
селектора и, услышав испуганный голос Шурика, продиктовал ему некоторые
указания.