спрашивал, но Егоров сам сказал, закончив переговоры: "Операция отменяется".
При этом вид у него был такой, что мне захотелось выложить перед ним все
запасы виски, джина и прочей алкогольной продукции, которой был набит мой
бар. Я бы ему и предложил, но опасался, что под горячую руку он пошлет меня
куда подальше. А без дела как-то не хотелось туда ходить. Поэтому я
деликатно смолчал.
значения.
пловцов и космические антенны. Несмотря на то, что за вашими плечами стояло
подразвалившееся, но еще мощное государство под названием "Россия". Мы
выиграли этот бой для России. Для нашей России. Вряд ли когда-нибудь нам это
припомнят, а тем более отметят в наградных листах, но мы это сделали.
Сделали, твою мать. И тут ты хоть лопни.
Боцман с Мухой заняли около него свои места. Потом я незаметно кивнул
Артисту - в знак того, что все кончилось. Но он еще некоторое время
развлекал публику страстными публицистическими речами о бедственном
положении русских в Прибалтике. Впрочем, по мере убывания числа слушателей
страстность Семена угасала и он, наконец, махнув рукой, покинул площадь.
заплесневелые камни которого билась прозрачная балтийская вода. Рядом с ним
на скамье стояла наполовину опорожненная бутылка "Драй-джина". Тут же
валялась пачка "Мальборо". У причала маяка стояла белоснежная крейсерская
яхта под норвежским флагом, матросы таскали по трапу коробки с компьютерами
и какие-то шмотки.
уже приказал ведро приготовить. Даже два. - Он кивнул: - Садись... Всю жизнь
терпеть не мог джина, но вот привык. Все лучше, чем виски или бренди. Про
водку и не говорю, ее мой организм просто не переносит... Не предлагаю
выпить, потому что знаю: не пьешь. Не пьешь, не куришь. Зачем тогда жить?
закурив.
любил. Да, мало. Я любил работу. Я любил родину. А все это - пустые слова,
если они не наполнены внутренним содержанием. А содержание - это твоя семья.
И нет больше ничего. К сожалению, я понял это слишком поздно. Не повтори мою
ошибку, парень.
бутылке. - Ты уже знаешь, что операцией руководил лично Профессор?
восьмом этаже.
наверняка защищена блендами.
знать. Я же сказал тебе, что Профессор не улетел из города. Ладно, все в
порядке. Мы сделали это дело. У тебя есть вопросы?
как было не внять!
Столярову отойти в сторону, но тот лишь рукой махнул:
делать с пакетом акций местного порта. До них дошли какие-то слухи, что на
выборах победит Антонюк.
известны результаты выборов. И сразу покупайте акции таллинского порта. Они
сейчас пойдут в гору.
меньше.
я.
губернатором-коммунистом. А вдруг это им понравится? Почему ты берешь на
себя право решать за других людей? Они выберут коммуниста, им нравится
коммунист, вот и пусть с ним живут. Тебе он не нравится? Допускаю. Но ты в
меньшинстве. Поэтому сиди и помалкивай.
удовольствием закурил и заключил:
подполковнику Егорову живого, здорового и невредимого Антонюка, который
находился в эйфории от выборов, выигранных с преимуществом почти в
пятнадцать процентов, сдал "длинную девятку" и разрешение, при этом
потребовал расписку в получении, сдал накопившиеся счета, написал реквизиты
своего банка, сдал доверенность и техпаспорт на "пассат", продемонстрировав,
что машина находится не в худшем состоянии, чем когда я ее получил, после
этого попросил портье вызвать такси и уехал в аэропорт.
даю, хоть у нее и есть права, но тут решил воспользоваться случаем. Устроив
маленький скандал по поводу грязных ковриков (а по нашей-то грязи как их
будешь содержать чистыми), я тщательно вытряс все ковры, а вместе с грязью и
ту таблетку, которую мне вставили в военном госпитале под Москвой. Не скажу,
что она очень меня беспокоила, но иметь все время под ногами соглядатая или,
точней, прослушку, не очень приятно. Даже когда разговоры вполне невинные, а
именно такие у нас и были всю дорогу до дому.
любитель подледного лова. Между делом он рассказал, что Профессора выпихнули
на пенсию, а кавторанг Егоров тянет флотскую лямку где-то на Баренцевом
море. Куда делись их ребята во главе с Геной Козловым - Бог весть.
жалко. Я вообще неравнодушен к классным специалистам, а они были
суперкласса. Уж кто-кто, а я в этом как-нибудь разбираюсь.
его одного и отправился в нашу церквушку, в Спас-Заулок. Но почему-то она
была закрыта, никто на мой стук не отозвался. И мне ничего не оставалось,
как пройти к нашему деревенскому кладбищу, где лежал мой друг Тимофей
Варпаховский - Каскадер и Коля Ухов - Трубач. На надгробьях оставались
маленькие огарочки свечей. Их я и зажег. И сидел над этими робкими
огоньками, защищая их от ветра.
Нортон Андрэ
Контровский Владимир
Курылев Олег
Влодавец Леонид
Пехов Алексей
Свержин Владимир