очень любили скульптуры и всегда ставили их на открытых и уединенных
местах. Там человек находил опору своей мечте еще в те времена, когда
суета ненужных дел и теснота жизни мешали людям подниматься над
повседневностью. Величайшее могущество фантазии! В голоде, холоде,
терроре она создавала образы прекрасных людей, будь то скульптура,
рисунки, книги, музыка, песни, вбирала в себя широту и грусть степи
или моря. Все вместе они преодолевали инферно, строя первую ступень
под(r)ема. За ней последовала вторая ступень - совершенствование самого
человека, и третья - преображение жизни общества. Так создались три
первые великие ступени восхождения, и всем им основой послужила
фантазия.
обелиски или изображения змей с поучительными надписями. Изредка
попадались идолоподобные статуи великих начальников различных периодов
истории Ян-Ях, несмотря на различие в одеждах, как близнецы, похожие
друг на друга по угрожающим непреклонно-волевым лицам и позам. Совсем
отсутствовали скульптуры, посвященные просто красоте человека, идеи,
высотам достижений. Кое-где торчали нагромождения ржавого железа,
искореженного будто в корчах больной психики своих создателей,- это
были остатки скульптур эпохи, предшествовавшей Веку Голода,
сохраненные на потеху современным обитателям Ян-Ях.
фресок: видимо, могущество фантазии изобразительного искусства мешало
владыкам, споря с ними во власти над душами людей. Разумеется,
управлять темной и плоской психикой, знающей лишь примитивнейшие
потребности и не видящей путей ни к чему иному, было проще...
домами, украшенными старинными рисунками из черной керамики. Казалось,
огромные капли смолы текли по широкой глади стен. Здесь находились
квартиры "джи", приют Эвизы в столице. Чеди набрала известный код,
открывающий дверь, и в маленькой передней громко спросила разрешения
войти.
находясь в Патрулях Здоровья. Послышался голос хозяйки, приглашавшей
Чеди в соседнюю комнату. В кресле, с книжкой в руках, сидела женщина
средних лет с заплаканным лицом. Оказалось, что Эвиза не являлась
домой уже четвертый день. Женщина спросила с тревогой:
здесь остались ее вещи!
мою беду.
вижу. Как же быть? Я немного зарабатывала выписками. А теперь? Что мне
делать теперь? Как жить?
единственной отрадой. Мне, никому не нужной, бесполезной, книги дают
мне все! - И снова хлынули слезы.- Не вижу! А наши врачи не знают, как
помочь.
Чеди. Она не умела бороться с жалостью, этим новым, все сильнее
овладевавшим ею чувством. Надо попросить Эвизу помочь женщине
каким-нибудь могущественным лекарством. В море страдания на Тормансе
страдания женщины были лишь каплей. Помогать капле безразлично и
бесполезно для моря. Так учили Чеди на Земле, требуя всегда определять
причины бедствий и действовать, уничтожая их корни. Здесь же все
оказалось наоборот. Причины были ослепительно ясными, но искоренить их
в бездне инферно Торманса не могли ни Чеди, ни весь экипаж "Темного
Пламени". Чеди уселась рядом с плачущей женщиной, успокоила ее и
только тогда пошла домой.
прохожие, то появляясь в свете фонарей, то пропадая во тьме. От низкой
луны с ее слабым серым светом падали чуть видимые прозрачные тени.
Пожалуй, Чеди была единственной женщиной на опустелых улицах этого
района. Она не боялась, как и всякий человек Земли. В старину основой
бесстрашия чаще всего являлись тупая нервная система и
самоуверенность, исходившая от невежества. Коммунистическое общество
породило иную, высшую ступень бесстрашия: самоконтроль при полном
знании и чрезвычайной осторожности в действиях.
серебряные лунные ночи Земли, когда люди как бы растворяются в ночной
природе, уединяясь для мечтаний, любви или встречаясь с друзьями для
совместных прогулок. Здесь с наступлением темноты все мчались домой,
под защиту стен, испуганно оглядываясь. Беспомощность тормансиан перед
Стрелой Аримана зашла далеко и поистине стала трагедией.
центральной части города Средоточия Мудрости. Вечерние развлечения
привлекали сюда множество людей, преимущественно "кжи", приходивших
для безопасности компаниями по нескольку человек. "Джи" избегали
появляться в местах, посещаемых "кжи".
к утомительному психологическому воздействию и тем более не
пользоваться охранной карточкой владык. И на этот раз, увидев идущую
навстречу группу мужчин, горланивших ритмическую песню под
аккомпанемент звукопередатчика, Чеди перешла на другую сторону улицы и
остановилась под каменными воротами. Туда-сюда сновали мимо люди,
слышались восклицания и раскатистый хохот, столь свойственный
обитателям Ян-Ях. Подошли двое юношей и попробовали заговорить с ней.
Яркий красно-лиловый свет заливал широкую лестницу, падая косым
каскадом с фронтона здания Дворца Вечерних Удовольствий, окруженного
двойным рядом квадратных синих с золотом колонн. Внезапно юнцы
исчезли, их словно ветер сдунул, дорогу загородили три "кжи" -
"образцы". Они подошли, всматриваясь в Чеди и о чем-то говоря друг
другу. Вдруг чья-то грубая рука схватила Чеди сзади, заставив
обернуться. Острое чувство опасности подсказало ей уклониться в
сторону. Страшный удар, нанесенный чем-то тяжелым, металлическим,
задел ее голову, содрал кожу на затылке, разорвал мышцу и раздробил
правый плечевой сустав с ключицей и частью лопатки. Падая, Чеди
инстинктивно повернулась на левую сторону. Тяжелый шок сжал ей горло и
сердце, затемнил глаза, гася сознание. Толчок от падения пронзил ее
тысячей раскаленных ножей в плече, руке и шее. Усилием воли Чеди
подняла голову и дернулась, стараясь встать на колени. Перед ней точно
издалека появилось знакомое лицо. Шотшек смотрел на нее с испугом,
злобой и торжеством.
лице своей жертвы ни страха, ни гнева. Только удивление и жалость, да,
именно обращенную к нему жалость! Необычайная психологическая сила
девушки что-то пробудила в его темной душе.
расправы, и освещенная лестница опустела.
Шотшека. В беспомощной сломленности девушки Земли уходило в небытие
столько чистой и бесконечно далекой красоты, что Шотшек, вдруг
почувствовал невыносимую скорбь и раскаяние, словно его разорвали
надвое. "Кжи" не умели справляться со столь необычными переживаниями.
Шотшек смог преодолеть их только одним путем. Заскрежетав зубами, он
выхватил длинную трехгранную иглу, с размахом вонзил ее себе в грудь,
достав до сердца, и грохнулся, откатившись на несколько шагов от Чеди.
Чеди не видела ничего - ни самоубийства Шотшека, ни того, как двое
"лиловых", прибежав, повернули ее лицом, обыскали и, обнаружив
карточку, в ужасе вызвали человека с "глазом".
переезда в Хранилище Истории. Он уклонился от прощальной аудиенции.
Высокий, худой "змееносец", служивший посредником между председателем
Совета Четырех и Родис, об(r)явил, что Великий предельно занят
государственными делами. Совпадение занятости с приключениями прошлой
недели позабавило бы Родис, если бы не тревога за друзей, находящихся
в городе. Перед от(r)ездом из дворца Цоам она все же успела установить
микродатчик координат.
запустение, показалось ей уютнее, чем дворец садов Цоам. Оно не
оправдывало пышного названия Хранилища Истории, будучи всего-навсего
старым храмом, некогда построенным в честь Всемогущего Времени. Не
божества, а скорее символа, которому встарь поклонялись нерелигиозные
тормансиане. Храм Времени составляли шесть длинных зданий из крупного
синего кирпича. Они стояли параллельно, примыкая к открытой галерее,
проходившей на высоте двух метров над землей и обрамленной низкой
балюстрадой из переплетенных змей. Фронтоны каждого из шести зданий
поддерживались витыми колоннами из грубого чугуна. Запущенный сад с